Агата Кристи - Смерть на Ниле. Причуда мертвеца

Миссис Аллертон сказала:

— Вы тут не единственная знаменитость, дорогая. Этот смешной человечек — Эркюль Пуаро.

Она сказала это между прочим, как светская дама, желая заполнить неловкую паузу, однако сообщение живо заинтересовало Линит.

— Эркюль Пуаро? Ну как же, я слышала о нем.

Она погрузилась в задумчивость, и сидевшие по обе стороны мужчины сразу увяли.

Пуаро был уже у края веранды, когда вдруг затребовали его внимания.

— Присядьте, месье Пуаро. Какой прекрасный вечер.

Он послушно сел.

— Mais oui, madame [30] Да, конечно, мадам (фр.). , действительно красиво.

Он любезно улыбнулся миссис Оттерборн. Зрелище было впечатляющее: черная шелковая хламида и дурацкий тюрбан на голове. Миссис Оттерборн брюзгливо продолжала:

— Сколько знаменитостей подобралось! По нас скучает газетная хроника. Светские красавицы, известные романистки...

Она хохотнула с деланой скромностью.

Пуаро даже не увидел, а почувствовал, как передернулась сидевшая напротив сумрачная девица, еще больше покрасневшая.

— У вас сейчас есть в работе роман, мадам? — поинтересовался он.

Тот же стеснительный хохоток:

— Я дьявольски ленива. А пора, пора приниматься. Мои читатели проявляют страшное нетерпение, не говоря уже о бедняге издателе. Этот плачется в каждом письме. И даже по телефону.

Снова Пуаро почувствовал, как в тени шевельнулась девушка.

— Не стану скрывать от вас, месье Пуаро, что здесь я отчасти ради местного колорита. «Снежный лик пустыни» — так называется моя новая книга. Это сразу захватывает, будоражит мысль. Выпавший в пустыне снег тает под жарким дыханием страсти.

Что-то пробормотав, Розали поднялась и ушла в темный парк.

— Нужно быть сильным, — продолжала миссис Оттерборн, мотая тюрбаном. — На силе держатся все мои книги, важнее ее ничего нет. Библиотеки отказываются брать? Пусть! Я выкладываю правду. Секс — почему, месье Пуаро, все так страшатся секса? Это же основа основ. Вы читали мои книги?

— Увы, нет, мадам. Изволите знать, я не много читаю романов. Моя работа...

Миссис Оттерборн твердо объявила:

— Я должна дать вам экземпляр «Под фиговым деревом». Полагаю, вы воздадите ей должное. Это откровенная, правдивая книга.

— Вы чрезвычайно любезны, мадам. Я прочту ее с удовольствием.

Минуту-другую миссис Оттерборн молчала. Теребя на шее ожерелье в два ряда, она живо огляделась:

— Может... схожу-ка я за ней прямо сейчас.

— Умоляю, мадам, не затрудняйте себя. Потом...

— Нет-нет, ничего затруднительного. — Она поднялась. — Мне хочется показать вам, как...

— Что случилось, мама?

Рядом возникла Розали.

— Ничего, дорогая. Просто хотела подняться за книгой для месье Пуаро.

— «Под фиговым деревом»? Я принесу.

— Ты не знаешь, где она лежит. Я схожу сама.

— Нет, я знаю.

Через веранду девушка быстро ушла в отель.

— Позвольте поздравить вас, мадам, с такой прекрасной дочерью.

— Вы о Розали? Да, она прелесть, но какая же трудная, месье Пуаро! Никакого сочувствия к немочи. Думает, что знает лучше всех. Вообразила, что знает о моем здоровье лучше меня самой...

Пуаро остановил проходившего официанта:

— Ликер, мадам? Шартрез? Creme de menthe? [31] Мятный ликер? (фр.)

Миссис Оттерборн энергично замотала головой:

— Ни-ни! В сущности, я трезвенница. Вы могли заметить, что я пью только воду — ну, может, еще лимонад. Я не выношу спиртного.

— Тогда, может, я закажу для вас лимонный сок с содовой водой?

Он заказал один лимонный сок и один бенедиктин.

Открылась дверь. С книгой в руке к ним подошла Розали.

— Пожалуйста, — сказала она. Даже удивительно, какой у нее был тусклый голос.

— Месье Пуаро заказал для меня лимонный сок с содовой, — сказала мать.

— А вам, мадемуазель, что желательно?

— Ничего. — И, спохватившись, она добавила: — Благодарю вас.

Пуаро взял протянутую миссис Оттерборн книгу. Еще уцелела суперобложка — яркое творение, на коем стриженная «под фокстрот» дива с кроваво-красным маникюром в традиционном костюме Евы сидела на тигровой шкуре. Тут же возвышалось дерево с дубовыми листьями и громадными, неправдоподобного цвета яблоками на ветвях.

Называлось все это: «Под фиговым деревом» Саломеи Оттерборн». На клапане шла издательская реклама, в которой этот очерк амуров современной женщины горячо превозносился за редкую смелость и реализм. «Бесстрашная, неповторимая, правдивая» — такие они нашли определения.

Склонив голову, Пуаро пробормотал:

— Я польщен, мадам.

Выпрямившись, он встретил взгляд писательской дочки и почти непроизвольно подался в ее сторону. Его поразило и опечалило, сколько боли стыло в этих глазах.

Поданные напитки доставили желанную разрядку.

Пуаро галантно поднял бокал:

— A votre sante, madame, mademoiselle [32] Ваше здоровье, мадам, мадемуазель (фр.). .

Потягивая лимонад, миссис Оттерборн пробормотала:

— Восхитительно — как освежает!

Все трое молча созерцали нильские антрацитно сверкающие утесы. Под лунным светом они являли фантастическую картину: словно над водой горбились спины гигантских доисторических чудищ. Потянул и тут же ослаб бриз. В повисшей тишине зрело как бы ожидание чего-то.

Эркюль Пуаро перевел взгляд в глубь веранды на обедавших. Ошибался он или там тоже пребывали в некоем ожидании? С таким чувством зритель смотрит на сцену, когда вот-вот должна появиться премьерша.

В эту самую минуту, словно с каким-то особым значением, разошлись обе створки двери. Оборвав разговоры, все обернулись.

Вошла хрупкая смуглая девушка. Помедлив, она намеренно прошла через всю веранду и села за пустовавший столик. В ее манерах не было ничего вызывающего, необычайного. И все же это был явно рассчитанный театральный выход.

— Да-а, — сказала миссис Оттерборн, вскинув голову в тюрбане. — Высокого же мнения о себе эта девица!

Пуаро отмолчался. Он наблюдал за девушкой. Та специально села так, чтобы через всю веранду глядеть в упор на Линит Дойл. Скоро, заметил Пуаро, Линит, наклонившись, сказала что-то и переменила место. Теперь она смотрела в другую сторону.

Пуаро в раздумье покачал головой.

Минут через пять та, другая, перешла на противоположный край веранды. Выдыхая сигаретный дым и еле заметно улыбаясь, она являла картину душевного покоя. Но и теперь ее раздумчивый и словно невидящий взгляд был устремлен на жену Саймона Дойла.

Вытерпев четверть часа, Линит Дойл резко поднялась и ушла в отель. Почти сразу за ней последовал муж.

Жаклин де Бельфор улыбнулась и развернула свой стул. Закурив, она смотрела теперь на Нил. И продолжала улыбаться своим мыслям.

— Месье Пуаро.

Пуаро проворно поднялся. Он пересидел всех на веранде. Погрузившись в размышления, он созерцал гладко отливавшую черноту утесов, когда звук собственного имени вернул его на землю.