Артур Моррисон - Сыщик Мартин Хьюитт

До станции Кеддерби ехать было около сорока миль. На каждой промежуточной станции Хьюитт очень внимательно следил за тем, чтобы Уилкс оставался в поезде.

— Боюсь только, — сказал детектив, — что на Кеддерби он может взять повозку. Выследить человека в сельской местности весьма непросто, но и преследовать какое-либо средство передвижения на другом незаметно невозможно. Но если он так умен, как я думаю, он этого делать не будет. В этих местах людей, нанимающих экипаж, замечают и помнят.

И он действительно не стал брать повозку. На Кеддерби Уилкс быстро сошел с поезда и поспешил покинуть станцию. Поезд простоял у платформы еще несколько минут, и вор улизнул со станции еще до того, как мы с Хьюиттом успели спуститься на перрон. Через железнодорожные пути за платформой мы наблюдали, как он бодро уходит вправо. Контроллер подтвердил наши догадки о том, что путь на Рэдкот лежит в этом направлении, в трех милях отсюда.

Я буду помнить эти три мили до самой смерти. Мне они показались тремястами. В тихой деревенской местности слышен каждый шаг, и на длинных отрезках дороги перед собой и за собой можно увидеть, как простирается добрая половина мили. Хьюитт был спокоен и терпелив, а вот на меня напала лихорадка беспокойства и волнения, а еще одышка и боль в спине. Поначалу дорога петляла, но после погоня продолжалась относительно легко. Мы ждали на одном повороте, пока Уилкс пройдет другой, а затем спешили по его следам, шагая по самым пыльным частям дороги или по траве, если она попадалась на пути, чтобы максимально заглушить звуки шагов.

В конце этих коротких перебежек мы посмотрели вперед и увидели длинный белый отрезок дороги, а на нем, в паре сотен ярдов от нас, — темная фигура Уилкса. Нельзя было дожидаться, когда он пройдет этот кусок дороги, потому что он в любой момент мог свернуть куда-то, и найти его было бы уже невозможно. Так что мы прыгнули в кусты и, наклонившись, тихонько поплелись следом по другой стороне дороги, то и дело по щиколотку погружаясь в глину. Нам постоянно приходилось останавливаться, чтобы прислушаться и выглянуть, и один раз, вытянувшись во весь рост, чтобы разглядеть вдали Уилкса, я чуть не поперхнулся, когда осознал, что тот смотрит прямо в мою сторону. Со скоростью молнии я нырнул обратно в куст, и к счастью, он меня не заметил и пошел дальше. Возможно, он услышал какой-то шум, но вместо того, чтобы посмотреть в сторону кустов, кинул взгляд вдоль дороги. Особенно тяжело было идти, когда начались холмы. Когда мы поднимались, приходилось практически ложиться наземь и ждать, пока Уилкс перейдет вершину, потому что сверху нас легко было заметить. Это попортило не только мою одежду и мое состояние, но и настроение. К счастью, нам не пришлось идти через крутые и высокие насыпи. Один раз нас чуть не выдал какой-то человек, крикнувший, чтобы мы убирались с его поля.

Наконец, невдалеке перед нашим взором предстала квадратная башня старой церкви, спрятавшаяся за густыми деревьями. Уилкс остановился напротив, нерешительно оглядел дорогу и пошел дальше. Мы перешли дорогу, нырнули в кусты с противоположной стороны и отправились следом. В четырехстах ярдах от нас начала виднеться деревня, и к ней Уилкс шел уже спокойным прогулочным шагом. Не дойдя до первых домов, он остановился и повернул обратно.

— Кладбище! — прошептал Хьюитт. — Пригнитесь пониже, дадим ему пройти.

Уилкс дошел до ворот кладбища и снова нерешительно огляделся. В этот момент кучка детей, игравших среди могил, смеясь и болтая, вышла из кладбищенских ворот, и Уилкс быстро ушел в противоположном направлении.

— Точно, это то самое место, — сказал Хьюитт. — Нам нужно тихонько туда пробраться, пока он достаточно далеко. Идем!

Мы осторожно перешли дорогу, прошли через ворота на кладбище, и Хьюитт снял с себя очки. Было уже почти восемь вечера, и солнце начало садиться. Уилкс снова подошел к воротам, но не вошел, потому что в этот раз мимо прошел рабочий. Через какое-то время он опять вернулся и зашел.

Трава у могил была высокая, а под деревьями уже сгустились сумерки. Мы с Хьюиттом, затаившиеся в нескольких ярдах друг от друга, чтобы не столкнуться и не попадать, если вдруг придется делать резкие движения, наблюдали за Уилксом из-за могильных плит. В меркнущем свете фигура нашего вора казалась большой и темной, и она тихонько кралась в длинной траве. По дороге задребезжала телега с фонарем, и Уилкс быстро упал на колени и прижался к земле, дожидаясь, пока она проедет. Затем, устало оглядевшись, он пошел прямо к плите, за которой прятался Хьюитт.

Я наблюдал, как темная фигура Хьюитта беззвучно качается по другую сторону камня. Уилкс прошел мимо и опустился у большой выцветшей плиты, покоившейся на кирпичном пьедестале примерно в фут высотой. Длинная трава густо облепила кирпичи. Уилкс просунул в нее свою руку и начал ощупывать поверхность пьедестала. Через несколько мгновений он вытащил длинный кирпич и положил его на плиту. Он снова просунул руку в траву и на этот раз извлек из своего тайника небольшой темный объект. В сгущающихся сумерках я увидел, как Хьюитт встал из-за плиты во весь рост и, вытянув вперед руку, бесшумно подошел к наклонившемуся Уилксу. Тот было собрался положить только что извлеченный из тайника темный объект себе в карман, но решил проверить себя и открыл что-то наподобие шкатулки, — будто бы хотел убедиться в сохранности ее содержимого. Последний лучик света, пробившийся через густую листву, упал прямо на блестящий объект внутри, и Хьюитт молниеносно протянул руку через плечо Уилкса и выхватил украшение.

Мужчина пронзительно вскрикнул одним из тех резких звуков, которые обычно издают внезапно потревоженные женщины. Он тут же повернулся и, как кошка, прыгнул на Хьюитта, но неожиданно для себя встретился с кулаком и отлетел назад, упав спиной на плиту. Тут уже я выпрыгнул из своего убежища и помог Хьюитту связать запястья вора носовым платком. Затем мы повели его, сопротивляющегося и бранящегося, в деревню.

Увидев знакомые лица, он просто вышел из себя, но затем успокоился и признался, что это была «очень чистая работа». Отыскать деревенского констебля оказалось весьма непросто, а сэр Валентин Квинтон ужинал не дома и смог прибыть только через час. Пока мы ждали, Уилкс становился все разговорчивее.

— Как думаете, сколько мне дадут? — спрашивал он.

— Без понятия, — отвечал Хьюитт. — А еще нас наверняка вызовут на допрос, так что, если будете много болтать, это может выйти вам боком.

— О, не волнуйтесь, — теперь уж мне точно все равно. Это справедливое задержание, и я получил по заслугам. Вы были очень добры, одолжив мне три куска. Никогда не думал, что красноперые так делают. Это усыпило мою бдительность. А насчет Голд-стрит, это была шутка?