Кэй Стрэхен - Следы

— Я убедилась. У меня просто нет выбора. Убедилась во всем, кроме… кроме того, что Нил мог забыть.

— Послушай, Джуди. Не мне тебе рассказывать об открытиях в современной психологии. Ты понимаешь это лучше меня. Но может ты будешь так добра и пройдешься со мной еще разок по случаю с Нилом в том ключе, который предложила мисс Макдоналд — ума у этой девчонки хоть отбавляй, — чтобы немного… освежить, что ли, свою память и лучше понять насчет Нила?

— Думаю, можно, доктор Джо. Вы ошибаетесь насчет моего понимания новой психологии. Я не очень-то хорошо в ней разбираюсь. И никогда не разбиралась.

— Да; ну а кто разбирается-то? Я неправильно выразился. Мне следовало сказать, что ты «веришь» в нее или что-то в этом духе. Мы не понимаем гравитацию, любовь, грех, электричество — много чего. Но мы в них верим, потому что нам больше ничего не остается.

Итак, для начала, мисс Макдоналд говорит, что Нил суперсентименталист. Именно поэтому он всегда боролся с чувствами до последней капли и высмеивал их. Он знал, насколько сам чувствителен, и ему было за это стыдно; ненавидел это как ненавидел бы косолапость. Комплекс неполноценности, выражаясь жаргонизмами. Что Нилу нужно было сделать, так это жениться совсем в юности, как сделал Дик. Тогда он смог бы найти прекрасное оправдание потокам своих чувств — любовь к жене и детям. Это совершенно отличается от любви к тетям, дядям и сестрам. Но он не женился. И на пути взросления произошла чертовски неприятная вещь.

Идея о женитьбе с тех пор начала ассоциироваться у него в сознании с душевными страданиями, страхом и самоуничижением. Ему не известны были горести жизни — я имею в виду настоящие, серьезные, — пока Крис не вернулся домой и не привез с собой женщину, которая устроила в доме шумиху о продаже К‑2. Слишком чувственный и преданный, чтобы винить Криса — и даже его жену, — он списал это на брак. Знаешь, Люси описывает это как безупречного молодого человека и милую девушку, женитьба которых приведет к несчастью или преступлению. И потом, Крис с Ирен обнимались и целовались, и любили, и показывали остальные свои чувства то там, то здесь, когда и где они этого только пожелают. Нил ревновал — хотя, конечно, сам не осознавал этого, — и на этой почве возненавидел брак (их свободу) и самого себя, больше чем когда-либо.

Послушай. Кто высвободил мальчика из комнаты в ту ночь и отправил его в комнату Дика, где он застал отца уже мертвым? Женщина, на которой был женат Крис. Кто одурачил его с подставным нападением? Женщина, на которой был женат Финеас. Еще глубже в прошлое: что заставило его отца убить человека? (Нил это очень тяжело тогда перенес). Мужчина, замуж за которого собиралась выйти твоя тетушка Грасия. Винить людей? Как я уже сказал, он слишком предан и сентиментален. Гораздо проще обвинить во всем брак. Пойми, Джуди, женитьба в его жизни всегда прочно ассоциировалась с чем-то плохим: ее всегда сопровождали убийство, горе, отчаяние, страх и самоотверждение. И вот результат — твердое решение никогда не обременять себя узами брака. Или, если тебе больше так понравится, комплекс супружества. Для такого любящего, сентиментального юноши, как Нил, это было сравнимо с внезапно вскочившим прыщом на носу.

Выглядит не очень, и он это знал. Чуть повзрослев, он перестал об этом говорить и надеялся, что никто этот прыщ не заметит. Чуть позже он перестал косить глаза и пристально разглядывать собственный нос. Он начал смотреть куда-то по сторонам, лишь бы не видеть его совсем. И привык. Забыл о прыще, и это было для него облегчением. Опять я за свое — со мной такое часто случается, люблю поиграть со словами, — этот прыщ на носу Нила, когда на самом деле пытаюсь описать его комплексы, связанные с женитьбой, которые он похоронил глубоко в темницах своего сознания. Поставил их на соседнюю полку с секретом, который ему нужно было хранить; секрет, который на мгновение распотрошил его жизнь — секрет, который он очень хотел забыть, но не мог. Пока нормально, Джуди?

— Да…

— Ну ладно, по крайней мере не так уж плохо. Итак, здесь, на ранчо, отдавая этому все свое сердце, всю энергию и все время, сравнивая своих женщин с вами, женщинами Квилтер, что, несомненно, втаптывало остальных в грязь, Нил не особо мог бороться со своими комплексами женитьбы до тех пор, пока в его жизни не появилась миссис Урсула Торнтон (наверное, мне стоит сказать, что мисс Макдоналд подошла к этому немного иначе, чем я. Она начала свой анализ Нила и его комплексов со времени на шестнадцать лет раньше того, с которого начал я. Фрейд, видишь ли. Но как по мне, так долго тянуть резину не стоит). В любом случае, Урсула была чем-то похожа на твою мать, Джуди, и на вас девочек. Она подошла максимально близко к званию Квилтера (ближе можно только родиться в вашей семье): красивая, умная, хорошая — все как полагается. Нил любил ее от кончиков волос до кончиков пальцев. А она любила его. Нечего ходить вокруг да около — вот что случилось.

Но что-то не так. Тут на сцену выходит комплекс женитьбы. Давай-ка снова вернемся к прыщу на носу. Нил его больше не замечает. Глаза смотрят в разные стороны. Нил совершенно забыл, что он вообще есть. Так в чем же проблема? А она все там же. Этот прыщ все эти годы был там, становился все больше и злее.

К этому времени брак для Нила прочно ассоциируется с убийством, бесчестьем, насилием и унижением. Примет ли он такое? Конечно нет. Кто стал бы? Станет ли он это обходить? Да, если сможет. Признается ли он в том, что не хочет жениться на женщине, которую любит? Помилуй Господи, он не может. Он этого не знает. Ты не можешь признаться в том, чего не знаешь. И что ему тогда делать?

Джудит сказала:

— Сделать подмену. Заменить действительную причину нежелания жениться на какую-нибудь выдуманную?

— Именно. Теперь задача Нила — придумать эту замену. А в таких делах придумать достойную причину не так-то просто. Но у Нила она была прямо под рукой. Ему нужно было ее лишь слегка подлатать, и можно смело использовать. Я говорю о секрете, который пытал его, мучил его живую душу долгие годы. Он не хотел знать этот секрет, Джуди. Никогда не хотел. Итак, вот что произошло.

На сцену выходит мистер Современный Бес, такой же хитрый и злобный, как старомодный красный с рогами и хвостом. Он поднимается прямо из современного ада нашего подсознания — такого же черного и прогнившего, как его старая огненная версия — и говорит: «Предоставь это мне».

«Этот секрет, — говорит мистер Бес, — нам совсем не нужен. Лучше преврати его в причину, по которой ты не можешь жениться, и придай ему какую-то ценность».

Достаточно просто для Нила. В любом случае эта идея крутилась у него в голове с 1900 года. Послушай. Вот она: «Человек, убивший собственного отца, в мужья не годится. Я убил своего отца. Я не гожусь в мужья». Блестяще? Отличная причина избегать брака. И наш суперсентиментальный Нил переводит свой страшный секрет в форму, в которой его чуть проще нести.