Виктор Уайтчерч - Убийство в колледже

— Думаете, поймаете его? — жадно спросил Уилкинс.

Эмброуз улыбнулся:

— Весьма вероятно.

— И его повесят, да?

— Вы чересчур торопите события, мой друг. Мы еще не уверены, что это именно он. Но даже если и так, доказать это будет весьма проблемно, не говоря уже о том, что вынесут присяжные. И да, я все еще вынужден просить вас хранить молчание.

— А дознание?

— Так это завтра, но на нем вы нам не понадобитесь. Будет коронерское расследование, и ваши свидетельские показания понадобятся несколько позже. Я дам вам знать.

Эмброуз отправился на вокзал и сел на лондонский поезд.

Гастингса он застал за работой в его студии в Сен-Джонс Вуд. Сержант-детектив представился и объяснил цель своего визита, но очень осторожно, чтобы не вызвать у художника никаких подозрений.

— Нам кажется, — сказал сыщик, — что мистер Финмер может нам помочь в разрешении этого ужасного дела. Мы абсолютно уверены, что он был с мистером Хаттоном незадолго до того, как последнего убили, и по некоторым данным предполагаем, что вы с ним должны были недавно встречаться.

Гастингс был мужчиной неопрятного вида, будто резко проснувшимся в 5:40 утра, с торчащими в разные стороны волосами цвета соломы, короткой бородкой и одетый в комбинезон. Пальцы его были в краске — вероятно он как раз работал над витражом.

— Да, да, — ответил он, — так точно. Он наведывался ко мне вчера поздно вечером.

— Понятно. Итак, не расскажете ли, с какой целью он к вам наведывался, и не упоминал ли о своем визите в колледж Сен-Освальда до отъезда из Эксбриджа?

— Почему же, конечно. Именно за этим он и пришел — принес эскиз витража, который мне предстояло изготовить в честь покойной миссис Финмер для установки в церкви Литтл-Марплтон. Я сам отсылал его мистеру Финмеру несколько недель назад, и тот дал добро. Но кажется, там были какие-то проблемы с разрешением на установку этого мемориала… В любом случае, вчера он принес эскиз обратно и сказал, что передумал и решил установить стекло у себя дома. Мистер Финмер пришел ко мне обговорить это, потому что, конечно, в связи с новой ситуацией, необходимо было много чего обсудить. Я пытался его вразумить, но он был непреклонен, и в конце концов мы условились, что через пару недель мне нужно будет съездить к нему в усадьбу и обсудить установку с монтажником. Не могу представить, что вызвало столько суеты вокруг разрешения на установку, и почему его не дали. До этого все мои проекты принимались церквями на ура, но по словам мистера Финмера, это комитет рафинированных идиотов-любителей, которые думают, что знают все о…

— Да, да, — прервал его Эмброуз. — Итак, вы говорите, что мистер Финмер принес вам эскиз. Не упоминал ли он о том, что забрал его из колледжа Сен-Освальда?

— Я как раз собирался объяснить, — немного раздраженно ответил Гастингс. — Этот комитет, эскиз как раз должен был быть обсужден на вчерашнем собрании. Казначей епархии отправил его к ним на рассмотрение. Но, как я уже сказал, мистер Финмер изменил планы и пошел туда забрать рисунок.

— И он вам не сказал о… хм… кого он там увидел?

— О да, сказал. И отзыв его был не лестным.

— Что же он сказал?

— Что там был только один член комитета — остальные ушли обедать.

— Сказал, кто именно это был?

— Нет, он не упомянул имени. Сказал лишь, что встретил чертова идиота, который несколько дней назад приезжал в церковь Литтл-Марплтон, и еще кинул пару фраз про то, что он думает и обо всем комитете в целом и о встретившимся ему члене в частности. Ах да, еще мистер Финмер сказал, что обнаружил мой рисунок приколотым кнопками к шкафу, и что эти (сами знаете, он не привык сдерживаться в выражениях) «чертовы хрычи» пришпилили бумагу так крепко, что ему пришлось выковыривать кнопки ножом для бумаги, лежавшим на столе.

— Интересно, почему он об этом упомянул?

— Думаю, потому что эскиз был немного порван, — нож соскользнул, как он сказал. Но главное, ничего важного не повредилось.

Сержант-детектив задумался. Художник без сомнения выдвинул новую идею о том, как могли разворачиваться события. Вспыльчивый старый сквайр с ножом в руке сыплет на Хаттона проклятия. Тот в свою очередь отпускает колкие замечания по поводу стекла. Внезапный импульс, порожденный неистовым гневом, непреднамеренный удар, такое же внезапное отрезвление Финмера, быстрая работа мозга: усадить тело, сбежать по лестнице, спрятать оружие. Все вполне вписывается во временные рамки — до 1:35.

В то утро до отъезда из Эксбриджа Эмброузу пришли результаты экспертизы отпечатков пальцев с ножа, но все было безнадежно: рабочий, нашедший нож, уничтожил все возможные свидетельства, которые только могли там быть. Мужчина брал нож в руки, очищал от земли и держал в своем кармане перед тем, как отдать его Стенхоупу.

Эмброуз продолжил допрос.

— В котором часу мистер Финмер уехал от вас вчера?

— Около половины шестого.

— Он сказал, куда направлялся?

— Да. Он дожидался поезда — сказал, что уезжает в Париж, а оттуда (возможно) в Верхнюю Савойю.

— Он упоминал о маршруте?

— Нет.

И снова Эмброуз погрузился в размышления. Прошлой ночью, когда он готовил отчет суперинтенданту, тот обзванивал порты на юге страны, призывая их пристально следить за передвижениями мистера Финмера, отслеживая его по паспорту, и также просил донести это сообщение до парижского Сюрте. Но, если старик выбрал короткий маршрут до континента на раннем вечернем поезде, то он скорее всего добрался до Кале раньше, чем сообщение дошло до места назначения, так что выследить его может быть очень трудно.

Эмброуз задал художнику еще пару вопросов и ушел. Внутренний «обычный человек» напомнил ему, что даже детективам нужно есть, и, поймав такси, сыщик направился в один из богемных ресторанов Сохо, где приличный обед стоит вменяемых денег, — место, в которое он заходил каждый раз, оказавшись в Лондоне.

Был уже послеобеденный час, основная суматоха с бизнес-ланчами закончилась, и в ресторанчике сидело не многим более десяти человек за столиками в длинном узком зале, которым славилось это заведение. Один из посетителей показался Эмброузу знакомым: маленький бородатый человечек, курящий трубку из шиповника за чашкой кофе. Они внимательно друг на друга посмотрели и тут же признали. Это был Стенхоуп. Сержант-детектив немного спешился, но быстро взял себя в руки и поприветствовал маленького художника, а тот жестом пригласил его за свой столик.

— Удивительно, что мы снова так скоро встретились, — сказал Стэнхоуп.

— Ни капельки, — возразил Эмброуз. — Мы живем в мире неожиданностей, и я бы очень удивился, если б они периодически со мной не случались, на такой-то работе.