Ти Кинси - Смерть за поворотом [litres]

Обнеся всех супом, мы, слуги, встали вдоль стен помещения, всегда готовые услужить, но предпочитающие не попадаться на глаза. Я никогда не могла понять, то ли господа забывают о нашем присутствии, то ли им не хватает воображения уразуметь, что мы тоже что-то собой представляем, но это происходит повсеместно. Как только мы ставим перед ними еду и отходим, мы перестаем для них существовать. Некоторые слуги возмущаются по этому поводу (по крайней мере, в частных разговорах), я же нахожу это забавным, а иногда и очень полезным – когда они считают, что вокруг них никого нет, правящие классы бывают изумительно нескромными.

Уверена, в один прекрасный день какой-нибудь талантливый ученый поймет, как нам удается это делать, но я, например, легко могу слушать разговоры отдельных людей в общем шуме застольной беседы. Я как раз выслушивала жалобы миссис Беддоуз на обслуживание в ателье в Кингстоне [34] Аристократический район Лондона. , как вдруг мое внимание привлекла фраза, произнесенная возбужденным полушепотом, которую герр Ковач сказал лорду Ридлторпу:

– Я только хочу сказать, друг мой, что предложение остается в силе. И в свете последних… событий я буду готов обсудить…

Я так и не смогла разобрать, что Ковач будет готов обсудить с его светлостью, потому что его полузадушенный голос неожиданно заглушила леди Лавиния:

– Право, дядя Алджи, ты неисправим.

Я посмотрела на дальний конец стола и увидела дядю хозяина дома, прихлебывающего суп и хихикающего, как школьник. Розамунда от души рассмеялась – я в первый раз с момента ее прибытия увидела хоть какие-то ее эмоции помимо презрения, недовольства и осуждения, – а леди Хардкасл постаралась спрятать смех за бокалом с вином.

– Ты что, считаешь, что за обеденным столом не стоит? – спросил старый джентльмен, продолжая подмигивать.

– Даже за обеденным столом в борделе и то нельзя, дядя Алджи, – сказала Джейк, от чего миссис Беддоуз просто расхохоталась.

– А я однажды отлично пообедал в борделе, – сказал пожилой чудак. – Помню, там была эта девушка, кажется, испанка, так вот она…

– Дядя Алджи! – сурово прикрикнула Лавиния. – Нет!

Он опять хихикнул и зачерпнул ложку супа.

– Не волнуйся, милая, – сказал старик, проглотив суп. – Молодая Розамунда сама может о себе позаботиться. И если я ее вдруг обижу, то она мне за это покажет… Ведь сказала же она этому Докинсу, куда он может отправляться…

– Ты о чем, дядя? – поинтересовалась Джейк.

– Вчера вечером. На приеме, – продолжал настаивать старый джентльмен. – Чуть не заехала бедняге по физиономии. Именно тогда я и попытался организовать игру в сыр Святого Югузона [35] Покровитель сыроделов. . Чтобы как-то разрядить обстановку. Но что было после, я так и не увидел – молодой Эдмонд велел мне убираться. Никакой радости для дяди Алджи. Никакой радости… – В голосе у него послышалась искренняя тоска, и он вернулся к остаткам своего супа.

– А ты мне ничего об этом не рассказывала, Роз, – сказала леди Лавиния.

– Да рассказывать, в общем-то, не о чем, – холодно произнесла миссис Беддоуз. – Наглец вякнул что-то вульгарное, и я поставила его на место.

– Вульгарное, дорогая? – переспросила Джейк.

– Непристойный намек, – пояснила Розамунда. – Пошлость. Я сказала, что я женщина замужняя и он должен следить за своими манерами, а не то…

– «А не то» что, дорогая? – озабоченность Лавинии возросла.

– Он так этого и не узнал, – сказала Беддоуз. – Именно тогда дядя Алджи занялся организацией своей импровизированной игры.

– Но, Роз, милая, ты…

От этой беседы меня отвлек толчок, полученный от молодого лакея, стоявшего рядом, который предупредил меня, что лорд Ридлторп подал сигнал убрать приборы для супа и подготовить приборы для рыбы.

А потом мы приготовили приборы для сорбета.

И для салата.

А еще для пирога с дичью.

И для пудингов.

Наконец последние кофейные чашки были убраны и появились декантер [36] Графин, куда винные напитки переливают из бутылки во избежание смешивания с осадком и для насыщения кислородом, что позволяет им «раскрыться». с портвейном и громадная тарелка с сырами.

– Ну что же, дамы, – с этими словами леди Лавиния встала из-за стола, – на свете существует не так уж много традиций, которые я одобряю, особенно потому, что большинство из них направлено на то, чтобы испортить нам, женщинам, настроение, но мне кажется, что среди них есть одна, которой мы должны придерживаться. Давайте удалимся в библиотеку и оставим мальчиков с… Честно сказать, никогда не знала, с чем мы их оставляем, но уверена, что без них нам будет гораздо лучше. Библиотека. Бренди. Бельгийский шоколад. Allons [37] Вперед (фр.) . .

Услышав ее, три оставшиеся дамы встали, бросили салфетки на стол и направились к выходу из комнаты. Я встретилась взглядом с леди Хардкасл, и она легким движением головы показала, что я должна идти вслед за ними.

В библиотеке я появилась несколько позже, потому что по дороге зашла на кухню. Там я приготовила свежий кофейник и урвала целый поднос потрясающего вида petits-fours [38] Ассорти из мелкого печенья или пирожных. , приготовленных миссис Раддл, на тот случай если обещанного бельгийского шоколада этим сладкоежкам будет мало.

Поднос я поставила на низкий столик, вокруг которого в креслах устроились все четыре дамы. Пока я передвигала графин с бренди и расставляла бокалы, чтобы освободить место для кофе, за столом шла ничего не значащая беседа, во время которой меня демонстративно не замечали, так что разговор продолжался без всяких пауз. Я отошла в сторону и стала делить свое внимание между содержанием книжных полок и болтовней дам, терпеливо ожидая своей очереди в темноватом углу большой комнаты.

Основную часть вечера мисс Титмус была очень молчалива. Но она успела отдать должное лучшим образцам вина из подвалов лорда Ридлторпа, так что в этой небольшой группе близких друзей становилась все увереннее и разговорчивее. Хелен стала серьезно и настойчиво расспрашивать леди Хардкасл о ее жизни в Китае, Бирме, Индии и нескольких европейских странах. Миледи, которая никогда не отличалась скромностью в присутствии заинтересованной аудитории, была счастлива поведать свои сказки о шпионах, интригах и разного рода аферах, добрая половина которых была правдой лишь частично.

Мисс Титмус, открыв рот, впитывала каждое ее слово и практически вскрикнула в конце истории о том, как мы с хозяйкой избежали ареста секретной службой одной недружественной нам державы, переодевшись в морскую форму.

– Боже мой! – Она зажала себе рот руками. – Это невозможно! Правда. Или нет? Вы же не могли… Бог мой!