Роб Томас - Мистер Критик

Днем ранее Вероника сама провела несколько часов над своими снимками. Она начала снимать, когда была ребенком, и ее лучшие работы были довольны хороши — безусловно годились для портфолио талантливого студента. Она отобрала много фото — снимки исторических зданий и океана, фото птиц и цветов, несколько фото тарелок с сыром и тортов — но больше всего она добавила портретов. Большинство были ее друзьями в Нью-Йорке, вместе учились в университете, она не хотела рисковать и положить фото кого-то, кого он мог узнать.

С одним важным исключением.

Она внимательно следила за его лицом, когда он просматривал фото. Он задержал взгляд на парочке — одну она сняла на Кони-Айленде, параде русалок два года назад, на ней были три молодых девушки в купальниках из ракушек и зеленых париках, на другой было разбитое окно заброшенного здания школы. Потом он перевернул страницу и застыл.

Портретная съемка Грейс Мэннинг не совсем вязалась с остальными работами. Снимки Вероники были более журналистскими по духу. Портрет Грейс должен был показать ее в более простом, чистым для фантазий режиссеров виде. Ее выражение лица было серьезным — губы сжаты, глаза широко распахнуты, волосы распущены. Фото было сделано до нападения и Веронике казалось, что она могла разглядеть небольшую разницу в чертах лица девушки. Или может быть изменилось выражение лица — какая-то легкость во взгляде, небрежная поза, все это исчезло.

Глаза Чарльза впились в портрет, его рот открылся и закрылся несколько раз в неистовой попытке успокоиться. Сначала он побледнел, потом покраснел, его щеки и шея стали красными. Вероника подавила улыбку.

Попался.

Вероника наклонилась, как будто пытаясь понять, на что он смотрит.

— О, вам эта понравилась? Боже, мне с ней повезло. Она актриса, которая наняла меня для ее фотосета. Что-то такое невинное, как у девушки-соседки, да? Но также уязвимое, что-то хрупкое.

Она видела, как трясутся его пальцы, потом они сжались по краям книги. Но прежде чем он мог ответить, раздался другой голос. Раздражающий, ужасно знакомый голос. Голос, который все еще влиял на Веронику как аккумуляторная кислота.

— Папочка, тебе следует уволить парня в приемной. Он всегда ведет себя как будто я какая-то помеха.

Мэдисон Синклер стояла в дверях, на ней было канареечно-желтое платье и светло-розовый кардиган. Ее брови были изогнуты в характерном презрении. Она остановилась, когда увидела Веронику.

Вероника мгновенно смутилась, не в силах думать или понять что происходит. Мэдисон Синклер издевалась, дразнила и унижала ее каждый день в школе, как и на их десятилетнем юбилее несколькими месяцами ранее. Единственным положительным моментом было то, что Вероника смогла сделать то, о чем мечтала много лет — ударить Мэдисон по лицу.

— Ты что тут делаешь? — спросила Мэдисон, в ее тоне сквозило отвращение.

Чарльз поднял взгляд от фото, лежащих на его коленях. Он захлопнул книгу и отдал ее Веронике.

— О, вы знакомы?

— О мой бог, ты дочь Чарльза? — Вероника постаралась обаятельно улыбнуться, вставая с кресла. — Я знаю, что твоя фамилия Синклер, но не связывала одно с другим. Так рада видеть тебя снова.

Мэдисон моргнула. Это явно было не то, чего она ожидала.

К счастью, Чарльз казалось также спешил окончить собеседование как и она.

— Простите, мисс Спенглер… я забыл про обед с дочерью. Нам придется все отменить. Но ваши работы… действительно интересные и если вы оставите мне копию вашего резюме…

— Спенглер? — удивилась Мэдисон — Что за…

— Спасибо вам большое, что уделили мне время, мистер Синклер. — Вероника вытянула руку и после некоторого замешательства, он ее пожал. — Это была честь для меня. — Она повернулась к двери, лучезарно улыбаясь Мэдисон, — Хорошего обеда, Мэдисон.

За три секунды, пока она шла до двери, глаза Вероники судорожно осматривали комнату. Она получила от фото ту реакцию, на которую рассчитывала, но она не получила того что ей было нужно. Никаких банок от лимонада, никакой недоеденной еды, никаких волос, которые ей удобно было бы взять. Когда она уйдет, вернуться не получится. Мэдисон расскажет ему, что она частный детектив и конец.

А потом она увидела это. Смятое полотенце для рук на коврике для йоги, стоящем у двери. У нее в голове неожиданно возникло изображение Чарльза Синклера во влажной, изнуряющей студии йоги, покрытого потом. Выходящего из позы Воина, чтобы вытереть лицо. Потом он его скрутил и положил на коврик до следующего раза.

Когда она проходила мимо Мэдисон, она осторожно сдернула его. Вероника поспешила через рабочую зону, голос Мэдисон звенел за ней.

— Почему ты назвал ее Спенглер? Ее зовут Вероника Марс, папочка, и она полная дрянь.

Она не остановилась услышать его ответ. Вместо этого, она поспешила мимо секретаря, думая о том, не зажато ли в ее руке доказательство виновности насильника.

Пятничным утром Логан стоял, опершись о кухонный стол и наблюдал как Вероника мешает тесто для блинов. Потом он неожиданно сказал:

— Давай сделаем это.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Снова? Мы уже десять раз это сделали. Мне нужен завтрак, если ты ожидаешь такого же представления.

Было чуть больше десяти утра. Вероника решила взять выходной, ей нечего было делать на работе пока не вернуться результаты Синклера, и она уже несколько недель не брала новую работу. Кит воспользовался этим затишьем, чтобы уговорить Веронику заняться разрешением вражды между двумя владельцами ломбардов, один искал доказательство, что второй нанял бандитов, чтобы хулиганить и воровать из ее магазина. Быстрая проверка клиента выявила сомнения в ее истории, в общей сложности девять ложных обвинений, исков и общение с госслужбой охраны психического здоровья. Несмотря на это, доказательства надо было собрать, чтобы отработать плату и отправить склочную старушку восвояси.

Хотя сегодня Вероника отдыхала от этого дурацкого дела, чтобы провести немного времени с Логаном. Она все еще была в халате, на столе рядом с ней стояла наполовину пустая чашка кофе. Солнечный свет пробивался сквозь занавески и в первый раз с тех пор как дело Мэннинг легло на ее стол, она чувствовала себя почти спокойно.

— Не это. Хотя когда ты это упомянула, поговори со мной об этом через секунду. — Логан взял кусок ветчины и захрустел им. — Нет, давай заведем щенка.

Она повернулась и уставилась на него, ее рот открылся в немом неверии.

Он ухмыльнулся.

— Ха. Вероника Марс онемела. Я должен записать это в своем дневнике.

— Ты серьезно? Ты… в смысле, это большая ответственность и…

— И что? Как и все, что стоит делать, — его лицо было наполовину игривым, наполовину упорным. — Брось. Ты можешь продолжить рисовать собачьи морды на любом пустующем месте в этой квартире или мы можем просто сделать шаг вперед. Почему нет?