Джеймс Чейз - Выгодная сделка [litres]

Прежде чем покинуть пентхаус, Волферт выпил три рюмки бренди. Его нервы так расшалились, что он не смог бы выполнить свое опасное задание без помощи алкоголя. Даже сейчас он обливался потом; время от времени Волферт ощупывал в кармане влажными толстыми пальцами оставленный ему Пирл Куо микрофон.

Он не мог не выполнить требование Пирл. Ему конец, если кто-то из друзей увидит эти мерзкие фотографии. Он не испытывал симпатии к Америке. Ему казалось, что американцы не понимают, как им следует вести себя с китайцами, среди которых Волферт вырос. Чтобы спасти свою жизнь и репутацию, он решился на предательство.

Дори слегка удивился, увидев его. Начальник отдела сидел за своим столом с восьми часов; недавняя беседа с Гирландом, который приближался к Эзу, успокоила его. Дори радовался тому, что выигрывает. Гирланд, конечно, был несносным типом, но он доказал, что на него можно положиться в самой неблагоприятной ситуации.

– Здравствуйте, Волферт. Что привело вас ко мне в столь ранний час?

Дори готовился к разговору с Вашингтоном; в тот момент, когда Марша сообщила о визите Волферта, американец как раз собирался звонить. Ему хотелось поскорее доложить о своем успехе.

Волферт подошел к столу и опустил свое толстое потное тело в кресло.

– Извините за ранний визит, но я уезжаю в Амбуаз, – сказал он. – Я решил показать вам некоторые фотографии изделий из нефрита, имеющихся в коллекции Кунга. Он настолько безумен, что испортил эти вещицы гравировкой своих инициалов.

Толстяк извлек из портфеля пачку глянцевых фотографий и положил их на стол. Дори взял снимки, с трудом скрывая свое нетерпение. Он думал о Вашингтоне. Нефриты Кунга его не интересовали.

– Я не знал, что Кунг – коллекционер.

– О да. У него одна из лучших в мире коллекций нефритовых изделий.

Волферт вытащил микрофон из кармана и сжал его в руке. Он досадовал на то, что сильно потеет. Микрофон размером не более пуговицы от пальто так и выскальзывал из пальцев.

– Любопытно, – сказал Дори, просматривая фотографии. – Да, я вижу его инициалы. Странный человек.

– Да.

Волферт нарочно позволил портфелю упасть с его толстых коленей на пол. Нагнувшись, чтобы поднять его, Волферт быстро прилепил микрофон к столу. Взяв портфель и откинувшись на спинку кресла, он вытер платком влажное лицо.

Дори неодобрительно взглянул на Волферта.

– На вас лица нет, Волферт, – сказал он, рассматривая побелевшую, напряженную физиономию ученого. – Вы здоровы?

– Да… да. Слишком много работаю, – пробормотал Волферт, вставая. – Уик-энд за городом – вот что мне нужно… небольшой отдых. – Он взял фотографии и убрал их в портфель. – Я решил, что они представляют для вас интерес. Извините, что занял ваше время.

Дори посмотрел на часы, стоявшие на столе:

– Ничего. Но сейчас мне надо позвонить. Спасибо, что зашли, Волферт. – Привстав, он протянул руку, пожал пухлую кисть Волферта и снова опустился в кресло. – Желаю хорошо провести уик-энд.

Когда Волферт удалился, Дори некоторое время посидел, глядя перед собой. В его проницательных глазах застыло недоумение. Почему Волферт нанес ему визит в такое время? Ученый не сообщил Дори ничего важного. Странно. «Нет, вероятно, я не прав, – сказал себе Дори. – Интересно, конечно, было узнать о том, что Кунг – коллекционер. Отражен ли этот факт в досье Кунга? Надо спросить Маршу».

Но сейчас у Дори были более важные дела. Он снял трубку с аппарата.

– Дайте мне Вашингтон, – сказал он, услышав голос Марши.

Полицейский, прогуливавшийся возле американского посольства, сунул большие пальцы за ремень и направился к старому «Рено-8», который остановился во втором ряду, в двадцати метрах от ворот.

Водитель – высокий, стройный человек с восточным разрезом глаз – поднял капот. В машине сидела юная вьетнамка в чеонгсаме. Ее хорошенькое бледное личико ничего не выражало. Молодой наблюдательный полицейский с удивлением заметил, что в ухе у девушки торчал наушник от слухового аппарата.

Саду увидел приближающегося полицейского. Испугавшись, он заискивающе улыбнулся стражу порядка.

– Кажется, я сломался. Опять свечи, – сказал он по-французски.

Полицейский отдал ему честь:

– Здесь нельзя стоять, месье.

– Понимаете, свечи забросало маслом. Они высохнут минут через двадцать, – сказал Саду.

Внезапно Пирл взглянула на полицейского. На ее полных губах заиграла улыбка, а взгляд девушки был полон восхищения; полицейский растаял. Ухмыльнувшись, он отсалютовал Пирл.

– Поторопитесь, месье, – сказал он, снова отдал честь и удалился.

Саду вытер вспотевшее лицо и склонился над мотором автомобиля.

Через наушник, подключенный к чувствительному радиоприемнику, Пирл слушала разговор Дори с Вашингтоном. Беседа длилась несколько минут. Когда она закончилась, Пирл вынула наушник из уха и тихо позвала Саду:

– Мы можем ехать.

Он торопливо захлопнул капот, сел в машину и осторожно поехал по площади Согласия.

– Она на вилле Дори в Эзе, – сообщила Пирл. – Ты должен известить Етсена. Мы можем отправиться туда днем.

– Мы? Ты должна остаться в магазине, – сказал Саду.

– Мы его закроем, – решительным тоном произнесла Пирл. – Больше ошибок быть не должно.

Саду хотел тут же возразить, но передумал. Попросив Пирл припарковать машину, он вошел в магазин и позвонил Етсену.

– Я вам завидую, – сказал Керман, когда Гирланд остановил машину возле аэропорта Ниццы. – Я возвращаюсь в душный Париж, а ты будешь жить здесь, на Лазурном Берегу, да еще с молодой женой… Везет же некоторым!

– Назови это талантом, – сказал, усмехаясь, Гирланд. – Ну, до встречи, Джек. Спасибо за помощь. Я позвоню Дори, как только мы приедем в Эз.

Мужчины пожали друг другу руки, затем Керман кивнул Джинни:

– Следите за ним, медсестра: ему нельзя доверять.

Выйдя из машины, Керман быстро зашагал к дверям аэропорта.

Повернувшись на сиденье, Гирланд улыбнулся Джинни. Девушка тоже ответила ему улыбкой.

– Как она?

– Не хуже, чем можно было ожидать. Я бы хотела уложить ее в постель.

– Скоро уложишь. – Гирланд с интересом посмотрел на бледное лицо спящей женщины. – Красотка, правда?

– Да.

Их глаза встретились, и Гирланд снова улыбнулся:

– Едем.

Он завел двигатель, и автомобиль поехал в сторону Английской набережной.

Гирланд уже получил разрешение оставить Джинни на вилле: Дори договорился с доктором Форрестером. Несмотря на весьма юный возраст медсестры, Гирланд находил ее привлекательной. Славно проведем время, подумал он.

Они приехали на виллу Дори в начале двенадцатого. Дорога от аэропорта была забита транспортом, автомобиль то и дело стоял в пробке.

– Это здесь, – сказал Гирланд, увидев стрелку с надписью «Вилла „Гелиос“».