Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

– Вы, конечно, понимаете, насколько важны для нас ваши показания о положении драпировки?

– Еще бы. Ясно, что тот подлый тип подстроил эту гнусность уже после того, как все, кроме Гарсии и мистера Засранера Малмсли, свалили в Лондон.

– Совершенно верно, – с трудом сдержав улыбку, кивнул Аллейн. – Значит, вас не слишком удивит, если я попрошу еще раз изложить нам ваши наблюдения.

Хэчетт только того и ждал. На этот раз он даже припомнил, что в пятницу вышел из дома и направился в студию в половине третьего – проходя мимо часов в холле, он бросил на них взгляд. Драпировка на подиуме была смята, как будто Соня только что с нее встала. Она оставалась смятой вплоть до самого его ухода.

– А вчера вечером ткань была натянута. Вот так-то.

Аллейн попросил Хэчетта рассказать, как он провел уик-энд. Хэчетт начал с вечера пятницы, который провел в обществе Филлиды Ли и Ормерина.

– После чая мы почапали в театр, который почему-то окрестили «Вортексом» [70] Vortex – водоворот, вихрь (англ.). . Но пьеса! Господи, в жизни не видел подобной дребедени. Три вонючих козла в течение двух бесконечных часов пререкаются в канальезационном колодце. Если это пьеса, то я – динковый президент Асси. Потом мы встретились с автором этой гальюнатьи. Динковый педераст, возомнивший себя королем. Ню-ют, больше я в ваши театры – ни ногой.

– А вам приходилось прежде бывать в театре?

– Нет, и больше меня туда не заманить.

– Не стоит судить о лондонских театрах по «Вортексу», мистер Хэчетт. Уверяю вас, спектакли, которые в нем идут, так же отличаются от репертуара нормального театра, как, скажем, рисунки мистера Малмсли – от картин мисс Трой.

Австралиец обрадованно встрепенулся:

– Да, по всей динкухе? Может, наш Засранер оттуда и вылез?

Аллейн поспешно отвернулся, чтобы Хэчетт не заметил его улыбки.

– Давайте не будем отвлекаться, мистер Хэчетт, – строго попросил он. – Итак, посмотрев спектакль, вы проводили мисс Ли домой, на Фулхэм-роуд. Так?

– Угы. Проводил и почапал к себе, в соседний отель.

– Кто-нибудь вас видел?

Выяснилось, что у Хэчетта есть не ахти какое, но все же алиби. Покончив с этим вопросом, Аллейн перешел к следующему.

– Вернемся к Гарсии, – произнес он. – Не доводилось ли вам слышать, как Гарсия рассказывал про тот склад, в котором собирался работать?

– Ню-ют, я с этим малым вообще не общался. Он ведь какой-то чокнутый. С ним вроде бы, типа, говоришь, а он тебя не слушает. Я как-то раз ляпнул, что хотел бы, типа, глянуть, когда он начнет мрамор рубить. Статуенок-то у него должен получиться – пальчики наоблизаешь. Так вот, знаете, что этот псих мне ответил? Заявил, что нарочно никому не скажет, где его искать, чтобы никто из нашей «шайки-лейки не мешал ему работать». Вот так-то. Правда, как-то раз проговорился, что это место принадлежит какому-то типу, который учапал за границу. Я случайно слышал, как он говорил это Соне.

– Понятно. Теперь вернемся к вашим поездкам в Лондон и обратно. Не доводилось ли вам сидеть в автобусе по соседству с Соней Глюк?

– Ню-ют. Как можно – после того, как она опоганила портрет мисс Трой! Я бы к ней больше на пушечный выстрел не подчапал. Жаль, конечно, что ее укокошили, но все-таки жутко сволочная была девка. Динковая стервоза. Обращалась со мной как с куском дерьма. И к Асси вечно придиралась. Вот мисс Трой – другое дело. Ух, какая женшеня! Вы знаете, что она оплатила мою путешествию на корабле?

– В самом деле?

– Угы. Она увидела мои пейзажи в Суве. Я ведь приехал туда из Асси, чтобы на работу устроиться. Клевая была должность. Коммивояжер на кондитерской фабрике. Я ведь и костюмчик себе приобрел с первого жалованья, и краски. А потом поцапался с боссом и уволился. Вот так, значит, а мисс Трой разглядела мой талант и привезла меня сюда. Соня же, вреднюка, уверяла, что я ее – мисс Трой – приживальщик. Адольф.

– Альфонс, – со вздохом поправил Аллейн. – М-да, не лучший способ, чтобы охарактеризовать столь бескорыстное деяние.

– А? Угыы! Вот и я ей сказал.

– Удалось ли вам подружиться с кем-либо из учеников мисс Трой?

– Ну, Ли, например, вполне приличная деваха. Скромная, да и разговаривает по-человечески.

– А как насчет мужчин?

– Малмсли я на дух не выношу. Типичный мешок с дерьмом. Французик еще под стол пешком ходит, а Гарсия – чокнутый. Они меня не любят, – с неожиданной враждебностью отчеканил он. – И я плачу им той же деньгой.

– Монетой, – поправил Аллейн. Потом спросил: – А мистер Пилгрим?

– Он – другое дело. Чумовой парнюха. Хоть его старик и лорд, мы с ним ладим. Мы с ним кореша, водой не обольешь.

– А с натурщицей он тоже ладил?

Хэчетт вдруг заметно съежился и увял.

– Не знаю, – угрюмо буркнул он.

– Вы не слышали, чтобы они говорили друг о друге?

– Нют.

– Не замечали, чтобы они разговаривали?

– Нют.

– Значит, про натурщицу вам рассказать больше нечего – кроме того, что вы с ней ссорились?

Серые глаза австралийца сузились, он вдруг по-волчьи оскалился.

– Это ведь не значит, что я ее замочил, – процедил он.

– Разумеется.

– Стал бы я тут петь, что мы с ней цапались, если бы сам ее пришил? Вы что, за олуха меня держите?

– Нет, конечно. Напротив, как умный человек, вы вполне могли попытаться таким образом отвести от себя подозрение.

Оливковая физиономия заметно побледнела.

– Ага, и вы туда же! Зря вы так со мной. Я же с вами начистоту держусь. Одну динкуху толкую.

– Надеюсь.

– Ню-ют, в вашей стране все выворот-нашиворот. Травят у вас иностранцев. Стоило мне динково сказать, что мы цапались с Соней, и вы уже меня чуть ли не в убийцы записываете.

Аллейн вздохнул и устало улыбнулся.

– Разлюбезный мой мистер Хэчетт, – сказал он. – Если вы станете повсюду выискивать, на кого бы обидеться, уверяю вас – от обидчиков отбоя не будет. Разве я хоть раз назвал вас убийцей?

– Я ведь вам одну динкуху толкую, – упрямо повторил австралиец.

– В этом я пока не уверен. Мне показалось, что минуту назад вы были не совсем откровенны. Помните, когда я спросил вас об отношениях натурщицы с мистером Пилгримом?

Хэчетт смолчал. Он только упрямо, по-лошадиному, повел головой из стороны в сторону и глубоко затянулся.

– Что ж, – пожал плечами Аллейн. – Тогда на этом – все.

Однако Хэчетт не встал.

– Не понимаю, с чего вы это взяли, – угрюмо пробурчал он.

– Неужели? Я вас больше не задерживаю, мистер Хэчетт. Мы проверим ваше алиби, а потом я попрошу вас подписать протокол нашей беседы. До свидания.

Хэчетт медленно поднялся и прикурил новую сигарету от той, что почти докурил. Выглядел он бледным и подавленным.

– Не знаю я про Пилгрима, – буркнул он. – Не сука ж я – петь легавым про кореша.