Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

– Вы рассказали об этом мисс Сиклифф?

– Нет. Я… У меня не хватило духу. Мог ли я вылить на нее столько грязи, когда мы только-только обручились? Видите ли, я и сам получил довольно строгое воспитание. Если б вы знали, как жестоко я корил себя за то злосчастное грехопадение. А Вальма – она такая чудная, чистая, – лицо Пилгрима засветилось от нежности, – такая тонкая и ранимая. Все мужчины вокруг в нее влюблены, а она этого почти не замечает. Просто принимает их поклонение как должное. Впрочем… – Он вдруг замолк. – Должно быть, нам ни к чему это обсуждать.

– Вы правы, – согласился Аллейн. – Что ж, на этом все, мистер Пилгрим. Позже мы дадим вам протокол, чтобы вы ознакомились и подписали его.

– Не станет ли история с Соней достоянием гласности, сэр?

– Пока не могу ничего обещать. Если это не связано с убийством, то разглашать эту информацию мы не станем. Я бы на вашем месте поделился с мисс Сиклифф, но дело ваше. Последний вопрос: не заходили ли вы в пятницу в студию, прежде чем уехать в Боксовер?

– Нет. Сразу после обеда я уложил чемодан – в это время ко мне как раз заглянул Хэчетт. Потом я зашел за Вальмой, и мы уехали.

– Понятно. Спасибо, мистер Пилгрим. Больше я вас не задерживаю.

– Спасибо, сэр. Всего хорошего.

Проводив Пилгрима, Фокс вернулся к камину. На лице его читалось сомнение. Найджел, оставив свой угол, присоединился к детективам.

– Итак, Фокс, что вы об этом думаете? – спросил Аллейн, приподняв бровь.

– Насколько я могу судить, представления молодого человека о невинности и ранимости его невесты несколько преувеличены, – заметил Фокс.

– А какова она из себя? – полюбопытствовал Найджел.

– Потрясающе красивая, – сказал Аллейн. – Из-за такой красотки можно пойти на любое преступление. Впрочем, лично я полагаю, что она бы и глазом не моргнула, узнав, что Пилгрим переспал с Соней. Она прекрасно понимает, что другие женщины ей в подметки не годятся, а больше, по-моему, мисс Сиклифф ничего не интересует.

– А наш достопочтенный дурачок влюблен в нее по самые уши. Это невооруженным взглядом видно, – заметил Найджел. – Он покосился на свои записи. – Кстати, как насчет его алиби?

– Если до Боксовера отсюда и впрямь лишь дюжина миль, – проворчал Фокс, – то его алиби не стоит ломаного гроша. Верно, мистер Аллейн? Спать они в пятницу легли рано. Ему ничего не стоило незаметно выскользнуть из дома, сгонять сюда и вернуться. Это не заняло бы и часа.

– Вы не забыли, что в студии ночевал Гарсия?

– Да, это верно. Тем более что я по-прежнему убежден: девушку убил Гарсия. Этот мистер Пилгрим, по-моему, не способен и муху обидеть.

– Возможно, – согласился Аллейн. – Хотя раскололся он лишь после того, как я припер его к стенке.

– На меня он тоже произвел впечатление искреннего и славного парня, – сказал Найджел. – Добрая душа.

– Что ж, я вполне склонен с тобой согласиться, – сказал Аллейн. – А теперь, Братец Лис, пригласите-ка сюда мисс Вальму Сиклифф.

– До чего ж неудобно торчать в этом сыром и темном углу! – пожаловался Найджел. – Да и сквознячок по ногам тянет. Может, позволите перебраться к вам? Я буду сидеть тихо, как мышка. Очень уж хочется полюбоваться на вашу красотку.

– Что ж, я не возражаю. Кстати говоря, ты ведь сам предложил спрятаться в углу. Так и быть, сиди за столом и строй из себя проницательного сыщика. Или хотя бы доктора Ватсона.

– Вы и сами не слишком похожи на сыщика в этом вечернем костюме. Признайтесь, Аллейн: вы ведь влюблены в мисс Трой?

– Не говори глупости, Батгейт, – осадил его Аллейн с такой неожиданной горячностью, что брови молодого человека поползли вверх.

– Прошу прощения, – расшаркался он. – Был не прав. Не хотел никого обидеть, и все такое.

– Я тоже прошу прощения, – виновато улыбнулся Аллейн. – Просто я очень озабочен расследованием.

– Ладно, ладно, – великодушно махнул рукой Найджел. – Кто старое помянет, тому глаз вон.

Дверь распахнулась, и в библиотеку впорхнула Вальма Сиклифф. Следом ввалился Фокс – даже здесь мисс Сиклифф ухитрилась создать впечатление, что не может сделать и шага без мужского эскорта. На ней был шелковый брючный костюм. Зачесанные назад волосы были собраны в пучок на затылке. Она плыла неторопливым шагом манекенщицы, соблазнительно покачивая бедрами. Приблизившись к креслу, которое выдвинул для нее Аллейн, мисс Сиклифф приостановилась, повернулась и села с заученной грацией топ-модели. Выразительно и томно посмотрела на Найджела, рука которого машинально взлетела, чтобы поправить галстук.

– Итак, мистер Аллейн? – пропела красотка.

Все трое мужчин, в свою очередь, уселись. Аллейн намеренно неторопливо пошелестел страничками записной книжки, затем произнес уже ставшие привычными в этот вечер слова:

– Мисс Сиклифф, я все пытаюсь выяснить, где и как каждый из вас провел прошедший уик-энд. Мистер Пилгрим уже рассказал нам, что вы ездили с ним в Боксовер, а затем – в Анкертон-Мэнор. Я бы хотел кое-что уточнить. Вы не заходили в студию перед отъездом?

– Нет, я укладывала вещи. Мне помогала горничная, которая затем отнесла мои чемоданы к машине.

– Вы приехали в Боксовер в пятницу днем?

– Да.

– И провели остаток дня с мистером и миссис Паскоу?

– Да. Сначала они предложили нам поиграть в теннис, но я была не в настроении. Я вообще ненавижу теннис. Поэтому мы просто отправились на прогулку.

Аллейн подметил ее необычную манеру обрывать фразу как бы на полуслове, а затем продолжать на вдохе.

– А как вы провели вечер?

– О, мы немного поиграли в бридж. У меня вдруг жутко разболелась голова, и я рано отправилась спать. Я была совершенно разбита.

– Да, это неприятно. Часто вас мучают такие головные боли?

– Нет, только в последнее время. Они появились примерно месяц назад. Неприятная штука.

– Может, вам стоит показаться окулисту?

– Нет, на зрение я не жалуюсь. Напротив, один известный окулист как-то раз сказал мне, что ярко-синие глаза – залог отменного зрения. И добавил, что никогда не видел таких сочно-синих глаз, как у меня.

– Вот как? – учтиво произнес Аллейн, не пытаясь, впрочем, рассмотреть столь необычные глаза. – Чем вы в таком случае объясняете свои головные боли?

– Тогда, в пятницу, я, наверное, зря смешала шампанское с портвейном. Видите ли, за ужином мы с Паскоу выпили шампанского, чтобы отметить нашу помолвку, а затем нам подали коньяк. Я ненавижу коньяк, поэтому Бейсил налил мне портвейна. Я говорила, что мне будет плохо, но он не отставал. И кофе был премерзкий. Горький и противный. Хотя из таких простушек, как Сибил Паскоу, обычно выходят хорошие хозяйки, кофе готовить она ну совершенно не умеет. Бейсил тоже жаловался, что это не кофе, а отрава.