Найо Марш - Убийство под аккомпанемент. Маэстро, вы – убийца! [сборник: 15, 6]

Голос Вальмы Сиклифф звучал тихо, словно издалека. Если начинала она свой рассказ вполне спокойно, то теперь речь ее звучала все более сбивчиво, а по рукам пробегала мелкая дрожь.

– Я даже не ожидала, что это на меня так подействует, – с трудом выдавила она. – Однажды врач мне сказал, что у меня нервы чувствительные, словно струны скрипки.

– Да, все вы испытали ужасное потрясение, – кивнул Аллейн. – Скажите, мисс Сиклифф, когда вы впервые заподозрили, что ловушку подстроил именно Гарсия?

– Сразу же. Я вспомнила, что рассказала мне Ли про подслушанный разговор Сони с Гарсией. Я просто не в силах представить, чтобы это мог сделать кто-то другой; к тому же…

– Да?

– К тому же эта выходка вполне в стиле Гарсии. Мне всегда казалось, что кровь в его жилах холодная. Он давно по мне сохнет, но сама мысль о том, что он ко мне прикоснется, вызывает у меня отвращение. Ли уверяет, что он страшно сексапилен, да и Соня была от него без ума, но лично я этого не вижу. Мне он просто отвратителен. И что в нем находят все эти женщины!

– А причина?

– Думаю, Соня ему просто осточертела. Она ведь буквально изводила его своим вниманием. Не отходила ни на минуту. Следила за каждым его шагом. Мужчины сатанеют от такого поведения… – Мисс Сиклифф пристально посмотрела на Аллейна: – Не так ли, мистер Аллейн?

– Боюсь, что не являюсь знатоком в этой области.

– Ну и окончательно она вывела его из себя, изуродовав мой портрет. Представляю, как эта дуреха меня ненавидела. Есть в этом нечто фрейдистское, когда сексуальная ревность выливается в надругательство над изображением, символизирующим ненавистную личность.

– Несомненно, – произнес Аллейн, начиная терять терпение.

– И еще, по-видимому, Соня собиралась родить ребенка и требовала, чтобы Гарсия на ней женился. Боюсь, в какой-то степени тут есть и моя вина.

Вид у Вальмы Сиклифф был покаянный, но в голосе, как показалось Аллейну, мелькнули самодовольные нотки.

– Вот как?

– Да, к сожалению. Ведь не будь Гарсия так влюблен в меня, ничего этого не случилось бы.

– А я считал, – произнес Аллейн, – что вас заботит ваше непосредственное участие в случившемся.

– Что вы хотите этим сказать? – насторожилась мисс Сиклифф.

– Как-никак ведь именно вы сыграли роковую роль, опустив натурщицу на острие кинжала. – Голос Аллейна звучал глухо. – Скажите, мисс Сиклифф, вы не ощутили сопротивления? Не услышали какой-нибудь необычный звук, когда кинжал вошел в тело?

– Я… Мне не…

– Для нас важно выяснить любые, даже самые мельчайшие подробности ее агонии, – сказал Аллейн. – Очень вас прошу – попробуйте вспомнить.

Глаза красотки широко раскрылись, лицо исказилось от ужаса. Вальма Сиклифф затравленно оглянулась по сторонам, потом метнула разъяренный взгляд на Аллейна и сдавленно прохрипела:

– Отпустите меня. Я ухожу.

Фокс встал, чтобы загородить ей дорогу, но мисс Сиклифф оттолкнула его и слепо кинулась к двери.

– Оставьте ее, Фокс, – сказал Аллейн.

Дверь с грохотом захлопнулась.

– Что она задумала? – встревожился Фокс.

– Она сбежала! – воскликнул Найджел. – Чего сидите? Свидетельница удирает!

– Не далее как в туалет, – произнес Аллейн. – Роковую женщину сейчас вывернет наизнанку.

– Послушайте, Аллейн, – озабоченно сказал Найджел. – За что вы напустились на бедную девушку? Вы ведь намеренно довели ее.

– Мне опротивела эта самовлюбленная Клеопатра. Чего стоят одни только «нервы, чувствительные, словно струны скрипки».

– Но она и в самом деле дьявольски привлекательна. Сногсшибательное создание.

– На самом деле нервы у нее как канаты. И все же, – в голосе Аллейна прозвучало удовлетворение, – мне удалось вывести ее из равновесия. Поначалу она изложила все без сучка без задоринки, но потом, по мере того как мы вновь и вновь возвращались к этой истории, казалась все менее и менее уверенной. Когда же я спросил про агонию, она позеленела, как спаржа.

– А разве это не естественно?

– Вполне естественно. Просто мне хотелось сбить с нее спесь. Не выношу роковых женщин.

– Я не согласен, что у нее железные нервы. Ведь ей и в самом деле стало плохо. Значит, она огорчена, переживает.

– Ей абсолютно наплевать на бедную девчушку, которая погибла прямо у нее на глазах. Да еще и психологическую базу подвела! Взяла небось «Популярного Фрейда» и вычитала пару умных фраз.

– А мне она показалась на редкость смышленой.

– Да, ты прав. Голова у нее работает неплохо. И Гарсию она охарактеризовала довольно метко. Что скажете, Братец Лис?

– Вы имеете в виду ее слова о том, что в жилах Гарсии течет холодная кровь, сэр?

– Да.

– Я согласен. В этом, похоже, все они сходятся. Должно быть, так оно и обстоит на самом деле.

– Вполне возможно, – кивнул Аллейн.

– А вдруг они все сговорились? – предположил Найджел.

– С какой целью?

– Понятия не имею.

– Я тоже.

– Что ж, – сказал Фокс. – Если Гарсия в ближайшее время так и не объявится, несмотря на все наши воззвания и объявления, похоже, он – тот, кто нам нужен.

– Есть одно «но»: Гарсия, на мой взгляд, относится к людям, которые презирают радио, а уж газеты и вовсе не открывают.

– Весьма вероятно, – согласился Аллейн.

– Придется вам тогда арестовать всех туристов, которые находятся на расстоянии трех дней пути от Татлерз-Энда, – ухмыльнулся Найджел. – По крайней мере всех с рюкзаком за плечами.

– Если он невиновен, у него должен быть этюдник, – заметил Аллейн. – Вполне возможно, что в данную минуту Гарсия мирно посапывает в какой-нибудь харчевне в двадцати милях отсюда. Все полицейские участки предупреждены. Скоро беглец будет у нас в руках – если, конечно, он и впрямь невиновен.

– А если виновен?

– Тогда это самый искусный и коварный убийца из всех, с кем мне доводилось сталкиваться, – сказал Фокс. – Он не только предвидел, что никто не заметит его ловушку, но дал себе два дня форы и вдобавок не оставил никаких улик.

– Кроме кусочков лепной глины, – подсказал Аллейн.

– Да, тут он дал маху, – покачал головой Фокс. – Если Бейли прав, они свалились с его комбинезона, когда он вставлял кинжал.

– О чем это вы? – поинтересовался Найджел.

Аллейн рассказал.

– Не забудьте, что ему предложили высокооплачиваемую работу, – напомнил Аллейн. – Мраморные статуи в наше время на дороге не валяются. Я не исключаю, Фокс, что наш виновный Гарсия может быть настолько уверен в себе, что в конце недели объявится в каком-нибудь лондонском складе, где станет мирно предаваться своему любимому занятию. Когда мы его разыщем и припрем к стенке, он изобразит удивление. В ответ на наш вопрос, как попали кусочки глины на подиум, он скажет, что часто сидел или даже лежал на нем, да и вообще не понимает, какого черта мы к нему пристаем. Над показаниями Филлиды Ли он просто посмеется: скажет, что ссорился с Соней каждый день, но вовсе не собирался убивать ее. Даже если выяснится, что она и в самом деле ждала от него ребенка, он вполне резонно спросит: «Ну и что?»