Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

Он задержался у витрины одного из флористов. Что, если купить этот горшок с нарциссами? Однако три шиллинга и шесть пенсов казались чрезмерной ценой за такой товар: и посмотреть-то особенно не на что. К тому же он не мог знать, любит ли Дороти нарциссы. И вообще нарцисс считался цветком, символизировавшим молодость, и хотя Сесил приходился наследнице ровесником и считал, что сам лишь вступает в период расцвета сил, он прекрасно осознавал, насколько иначе относятся к таким вопросам дамы. Поэтому отказался от идеи приобретения нарциссов и купил горшок с гортензией за целых пять шиллингов. «С поздравлениями от Сесила и Лилиас», – написал он на прилагавшейся маленькой карточке. Будь он готов потратить гинею, перед ним открывалась возможность выбора действительно прекрасных цветов, но он решил, что в подобном расточительстве нет необходимости, ведь в первую очередь ценится не сам подарок, а оказанное тебе внимание.

Затем под первой строчкой он вывел своим невероятно ровным, мелким и невыразительным почерком клерка:

Не могли бы Вы оказать мне честь совместным посещением воскресного концерта церковной музыки в «Александра-Холле»? У меня есть билеты. Если предложение вам нравится, пожалуйста, приходите к билетной кассе зала к 14:20.

Он хотел присовокупить еще и повторное приглашение к чаю, но места на карточке уже не осталось, а покупать вторую за отдельную плату не стал. Более того, Дороти уже отвергла первое приглашение. Он добавил только номер своего рабочего телефона, поскольку присутствие Лилиас на концерте не предполагалось. Ему казалось, что все пройдет удачнее без нее. У Лилиас была раздражающая манера поднимать в разговорах темы, которые лучше было не затрагивать. Как большинство жен, она совершенно не умела ценить романтическую натуру человека, ставшего ее спутником жизни.

Покинув магазин, Сесил поспешил вернуться в свой офис. Никаких билетов у него, разумеется, не было, и он пока даже не собирался покупать их. Ему совсем не хотелось остаться с бесполезными билетами на руках, поскольку у мисс Кэппер могли быть совершенно иные планы на воскресенье: встреча еще с кем-либо, собрание Молодежной христианской ассоциации или нечто иное. А в военное время, внушали им всем, деньги были нужны для сражений наряду с пулями, и их не стоило растрачивать впустую.

Гортензию доставили в пятницу утром, и Дороти, спустившись по лестнице, чтобы открыть входную дверь посыльному, не сразу поверила, что цветок предназначался именно ей. Такое развитие событий представлялось совершенно невероятным. Еще в прошлую пятницу Дороти даже не слышала об Эверарде Хоупе, а теперь у нее в квартире поселилась его бывшая секретарша-домоправительница-компаньонка, его кузены прислали ей отравленные конфеты, прибыл горшок с растением, и она могла только гадать, что ожидает ее дальше. Преисполненная гордости, Дороти принесла гортензию наверх, на радостях не потрудившись прочитать весь текст на приложенной карточке. Мисс Карбери как раз стирала в ванной чулки, разведя при этом невероятную грязь. Когда же увидела горшок в руках Дороти, то пригвоздила ее к месту взглядом, каким могла бы вколотить гвоздь в крышку гроба.

– Лучше скажи мне, – спросила она в ответ на попытки Дороти поделиться с ней удовольствием от презента, – от кого он? От Санта-Клауса? Или, быть может, от викария?

– Цветок прислали Сесил и Лилиас, – очень медленно ответила насторожившаяся Дороти, стараясь припомнить те уже казавшиеся такими далекими дни, когда жизнь принадлежала ей целиком и она даже смела (да простит ее за это Господь) считать свое существование очень скучным. – Они хотят, чтобы я вместе с ними посетила концерт религиозной музыки в воскресенье. (До нее пока не доходило, что Лилиас определенно не могла там присутствовать.)

Мисс Карбери громко фыркнула.

– Все, что делается якобы во имя религии, не заслуживает доверия, – провозгласила она.

– Но это будет в «Александра-Холле», – продолжала сообщать Дороти.

– Трудно даже вообразить более опасное место, где можно легко упасть с высоченной парадной лестницы, – тут же выдвинула свой аргумент Джулия. – Но я тебя уже предостерегла. Только еще одного падения с лестницы нам не хватало. Как я предполагаю, Сесил не включил меня в число приглашенных?

– Он… То есть в самом деле не включил, – пришлось признать несчастной Дороти.

– Ну разумеется. Я не ожидала ничего другого. Что ж, если тебя убьют, я, по крайней мере, была против такой встречи. А сейчас веди себя поосторожнее с этим растением. Основательно промой его, прежде чем совать в горшок свой нос. Там среди стеблей может таиться один из тех отравленных шипов, которые часто встречаются в Африке.

– Но цветок привезли прямо из магазина, – возразила Дороти.

– Вот только выбирал его Сесил, в этом я уверена, – едко заметила мисс Карбери. – Что могло помешать ему поместить в горшок нечто смертоносное, когда продавщица на секунду отвернулась? Он очень хорошо осведомлен обо всех таких штучках. Ведь Сесил пишет приключенческие книжки для подростков в своем идиотском издательстве, а его герои постоянно стреляют из трубочек ядовитыми стрелами или переезжают на каноэ через распростертые тела жертв.

– Мне кажется… – начала Дороти, но Джулия уже разошлась во всю мощь своего воображения, и ее речь захлестнула собеседницу высокой приливной волной.

– Впрочем, он едва ли сделал нечто такое с цветком. В противном случае не стал бы тратиться на билеты в «Александра-Холл». Кстати, он не упоминает, на каких местах вы будете сидеть там?

– Для этого карточка слишком мала, – пояснила Дороти.

– Тогда позволь высказать догадку. – Джулия говорила уже с каким-то радостным ужасом в голосе. – Наверняка это будет первый ряд балкона. Ты когда-нибудь сидела на балконе в «Александра-Холле»?

– Нет, не припоминаю, чтобы бывала там прежде, – отозвалась Дороти. При этом она начала понимать, отчего с виду любящие мужья порой убивали своих жен: для них становился невыносимым их торжествующий и поучительный тон, от которого звон долго стоял в ушах.

– Он очень высокий. Идеально для затяжного падения, – добавила мисс Карбери, выразительно взглянув на собеседницу.

– Но я все равно с ними пойду, – сказала Дороти, готовая к этому моменту войти даже в клетку тигра, лишь бы сбить чрезмерную спесь со своей компаньонки и отстоять чувство собственного достоинства. – Не могу же я всю оставшуюся жизнь прятаться по углам, как мышь, отвечая отказом на любые приглашения?

– А если начнешь принимать приглашения без разбора, то у тебя останется для тревоги за свою жизнь совсем мало времени, – вновь угрюмо предостерегла ее Джулия.