Энтони Гилберт - Убийство на Брендон-стрит. Выжить тридцать дней

Произведения беллетристики, выходившие из-под пера Сесила, делали подобные лирические реплики частью его повседневного лексикона. Он никогда не выражал на бумаге свои мысли в простой форме, опасаясь, что читатель усмотрит в этом некий подвох с его стороны или даже отнесет покупку столь примитивной книги к пустой трате денег.

– Да, – кивнула Дороти, не зная, как еще реагировать на его слова. – Мне кажется, у вас крайне утомительная работа.

Сесил улыбнулся всезнающей улыбкой опытного писателя.

– Нас всех преследует проклятие, наложенное на Адама, – произнес он. – В поте лица будешь есть свой хлеб и так далее… Ну вам это хорошо знакомо.

Хотя на самом деле особенно потеть в издательстве ему не приходилось.

– Мисс Карбери рассказала мне, что вы написали целую груду романов, – продолжала Дороти, сожалея, что не запомнила ни одного названия. – Я часто размышляла, насколько писательское ремесло привлекательно для меня, хотела бы владеть им. Но потом я неизменно задумывалась: кому захочется читать мои глупости и банальности?

Сесил, не менее Дороти утомленный церковной музыкой, отреагировал, потеряв ориентировку в ходе разговора.

– В самом деле, кому?

Повергнутая в шок столь грубой откровенностью, Дороти пыталась справиться с ним, но в этот момент некто вышел на авансцену и начал петь арию из итальянской оперы.

Дороти снова пришла в ужас:

– Как вы думаете, неужели допустимо исполнять итальянские мелодии во время войны с Италией?

Богемная леди, слушавшая до этого музыку, уронив голову на грудь, подняла ее, чтобы прошипеть в их сторону:

– Вот дикари!

А затем опять уткнула гордый подбородок в свой пышный бюст.

– Искусство не знает границ, – торжественно заявил Сесил, и его лицо приобрело восторженное выражение. Дороти подавила зевок. Хью, быть может, и пытался убить ее, но он хотя бы сначала доставил ей весьма дорогое удовольствие. К тому же Дороти явно сопровождал ее ангел-хранитель, чтобы нарушить преступные планы злоумышленника. Но вот если ангел-хранитель сбежал сейчас из «Александра-Холла», его трудно было бы даже винить за это. Когда арию допели, Дороти не отважилась высказать о ней свое мнение, а просто сидела, слушая, как крупные капли дождя барабанят по крыше концертного зала. К счастью, она захватила с собой зонтик, но плащ оставила дома, потому что хотела предстать перед Сесилом в своем лучшем из нарядов. Но сейчас вдруг подумала с несвойственной ей резкостью, что если бы она натянула на себя даже шторку из ванны, это не имело бы никакого значения. И она с первого взгляда определила: такой мужчина на такси тратиться не станет.

Люди вокруг них начали вставать из кресел, и она сама удивилась, насколько это обрадовало ее. «Наконец-то все закончилось! Мои мучения остались позади». Она испытала такое облегчение, что охотно присоединилась к общим аплодисментам. Потом достала из сумки зонт и тоже поднялась.

– Захотели размять ноги? – спросил Сесил. – И правильно. Здесь было тесновато сидеть.

Но сразу же осознал свою ошибку и поспешил похвалить доставшиеся им места «почти рядом с богами», хотя умолчал об их главном достоинстве – невероятной дешевизне.

– Восхитительный концерт, – сказала Дороти, стараясь придать голосу искренности, и это ей неожиданно легко удалось.

– Но лучшее нас всегда ожидает впереди, – снова бросил профессиональную реплику Сесил. – Это пока лишь антракт.

Дороти теперь уже с трудом скрыла сразу овладевшее ею беспокойство. Сесил взял кузину за руку и вывел в коридор. Часть публики стояла небольшими группами, остальные прогуливались из одного конца в противоположный. Сесил подошел к одному из открытых окон, и они стали смотреть на мокнувший под дождем город. Казалось, дождь зарядил надолго. Сточные канавы превратились в настоящие реки, а прилегавшие к залу улицы полностью опустели.

– Погода не слишком благостная, верно? – Сесил перегнулся через подоконник, под которым располагался насквозь отсыревший парк.

«Вот и подвернулся твой шанс, старина, – говорил он сам себе. – Воспользуйся им, пока не поздно. Другого может не случиться».

– Да, погода не слишком удачная, – согласилась Дороти.

– Хотите увидеть отсюда, как фрицы разбомбили статую, символизировавшую Музыку? – предложил Сесил.

– Я уже ее видела на следующее после бомбежки утро. Не могу забыть оторванную руку, валявшуюся на мостовой.

– В самом деле? Ладно… Но на нас обрушился настоящий ливень, верно?

– А мне говорили, что дожди приносят свежесть и здоровье, – сказала Дороти.

– Я бы назвал это самоочищением в природе, – поддержал ее мысль Сесил.

Он искоса бросил на нее еще один изучающий взгляд. Ничего выдающегося Сесил и не ожидал встретить, но сейчас ему представлялось чрезмерной несправедливостью, что столь невзрачное существо со слабо развитым интеллектом станет обладательницей ста тысяч фунтов.

«Она же не будет даже толком знать, как распорядиться такими деньгами», – озлобленно подумал он.

Дороти понимала, что ее молчание затянулась, и потому отчаянно перебирала возможные варианты продолжения разговора, а затем решилась:

– Право, мне жаль, что ваша супруга не смогла сегодня присоединиться к нам.

Он мрачно подумал о том, что «жена» прозвучало бы уместнее, чем «супруга». Да, но откуда у этой женщины могло взяться чувство стиля? Зато Дороти подкинула ему новую тему как нельзя более кстати, и он мгновенно ухватился за нее.

– К слову сказать, она очень расстроена, но надеется, что вы все-таки побываете у нас в гостях в ближайшее время. Она же послала вам уже одно приглашение, но вы не смогли принять его.

– Я бы с удовольствием наведалась к вам домой, – сказала Дороти. – Теперь все будет по-другому после моего знакомства с вами, Сесил.

Действительно, трудно было вообразить себе червяка в человеческом облике, каким она увидела Сесила Темпеста, способным на какие-либо отчаянные поступки. Еще одно доказательство простой истины: не пытайтесь определить характер человека по одной только внешности.

– Один из наших детишек простудил себе горлышко, – дал самое невинное объяснение отсутствию жены Сесил.

– Надеюсь, ничего серьезного? – вежливо спросила Дороти.

– В этом-то и проблема, – ответил Сесил. – Никогда нельзя быть ни в чем уверенным. Никакой риск недопустим, если речь идет о здоровье твоего ребенка.

– А вот моя мама, – сказала Дороти, отбрасывая в сторону всякую дипломатичную корректность, – любила повторять, что не следует уж слишком переживать из-за детей, носиться с ними как с писаной торбой.

Сесил не сразу понял смысл ее слов, вновь потеряв нить разговора.

– Вероятно, у вашей матери не было детей, – неожиданно бросил реплику он, но сразу же понял всю глупость сказанного. – Извините за бестактность. Просто наши детишки отличаются особой чувствительностью, – поспешил добавить Сесил. – А ты не можешь снять с себя ни малейшей доли ответственности за них. К примеру, мой сынок Дуглас отлично учится в школе. Мне остается только надеяться, что он сможет продолжать образование там. Ему исполнилось четырнадцать, а времена… Сложные времена настали, если честно.