Фрэнсис Дункан - Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив (сборник)

– Поздравляю, – только и сказал он. – Надеюсь, вы оба будете счастливы.

– Понимаю, – произнесла Филлис Голуэй. – Вам кажется, что сейчас не время – после стольких трагедий. Вы считаете это решение… неподобающим.

– Пожалуй, – признал Тремейн. – Или, скажем проще, несколько преждевременным.

– Мне ясно, что вы имеете в виду. Ведь в последнее время случилось столько ужасного. Бедная Эдит…

– Это не значит, что я считаю ваше обручение неуместным, – добавил Тремейн. – Жизнь продолжается. Молодежи надо строить ее, несмотря на трагедии. Не следует только из-за них откладывать свои планы. Просто… просто мне кажется, что было бы разумнее пока не объявлять об этом во всеуслышание.

– Мне и не хотелось никому говорить, – призналась Филлис. – Но вы же знаете, как это бывает, – просто невозможно удержаться и сохранить тайну. Глупо, конечно. Далеко не всем она интересна. Но я знала, что Джеффри хочется рассказать вам…

– А почему бы и нет? – воскликнул Маннинг. – Зачем это скрывать?

– Признаться, я немного удивлен, – промолвил Тремейн. – Когда приехал сюда несколько дней назад, я даже не подозревал, что отношения между вами настолько близки.

Маннинг помолчал.

– Родители Филлис не вполне одобряют меня, – наконец объяснил он. – Им кажется, будто я еще не окончательно определился с выбором карьеры: моя мечта – стать художником, но в настоящее время я работаю в одной компании в Кингсхэмптоне. Вот мы и старались не афишировать наши чувства. В деревнях всегда столько сплетен.

– Нет, маме с папой нравится Джефф, – уточнила Филлис, – просто речь зашла о деньгах. Они уверены, что желают мне добра, но возражать не станут, я точно знаю.

– Теперь мы обручены, – подхватил Маннинг, – и я хочу, чтобы об этом знали все. Мы поженимся как можно скорее.

– Пожалуйста, простите Джеффа, – с улыбкой добавила Филлис. – По-моему, у него слегка вскружилась голова. Можно подумать, у Джеффа осталось в запасе всего несколько дней!

– Вероятно, так оно и есть, – усмехнулся Маннинг. – Значит, нужно радоваться, пока существует возможность. Откуда нам знать, что будет дальше? Только посмотрите на эту деревушку – еще неделю назад она была тихим уголком. А теперь все перепуганы, хоть и не признаются в этом. Кто станет следующим? Вот о чем все гадают. Мне страшно за Филлис. Я хочу увезти ее отсюда!

– Джефф, не надо! Послушать тебя, так ты уверен, что эти ужасные убийства еще не закончились!

Тремейн пристально посмотрел на Маннинга: его лицо было неестественно застывшим. Некоторое время Тремейн колебался в нерешительности, а потом негромко произнес:

– Я хотел бы попросить вас кое о чем. Вы сказали, что я первый, кому вы сообщили о своем обручении. Вы не могли бы пока больше никому не говорить?

Филлис Голуэй озадаченно взглянула на него, но, заметив, что он настроен серьезно, воздержалась от вопросов.

– Хорошо, – кивнула она. – Возможно, так будет даже лучше.

Маннинг собирался что-то возразить, но передумал.

– Если Филлис согласна, то и я тоже, – нехотя поддержал он девушку. – Пока мы никому ничего не скажем.

– Спасибо, – произнес Тремейн, обращаясь главным образом к Филлис Голуэй. – Уверяю вас, у меня есть весьма веская причина.

И он двинулся прочь. Шагал Тремейн быстро и решительно, зная, что Маннинг внимательно смотрит ему вслед. Тремейну удалось настоять на своем. Он твердо держался курса, который наметил еще до встречи с Маннингом и его спутницей. Чтобы продолжить в том же духе, прежде требовалось найти Джонатана Бойса.

Поиски инспектора заняли у Тремейна почти час, но в конце концов он увидел Бойса выходящим из дома, где жила Эдит Лоррингтон. Инспектор вместе с подчиненным осматривал место преступления. Тремейн не позволил себе свернуть с намеченного курса, хотя Бойс был озабочен и раздражен.

– Нашли что-нибудь? – спросил Тремейн.

Инспектор обернулся к нему. Его глаза под кустистыми бровями сверкнули.

– А я как раз хотел вас видеть, Мордекай, – чуть резковато объявил он.

Тремейн изобразил удивление:

– Правда?

Бойс многозначительно взглянул на мужчин в штатском, которые находились поблизости.

– Поговорим по пути, – предложил он и, когда они отдалились на несколько шагов и могли уже не опасаться, что их подслушают, произнес: – Плохи дела, Мордекай, чертовски плохи. Три убийства и ноль результатов не тот случай, когда популярность в Скотленд-Ярде тебе обеспечена.

– Да уж, – сочувственно откликнулся Тремейн. – Как складывается ситуация? Вы опять в тупике?

– Ничего хоть сколько-нибудь напоминающего улики, – сообщил Бойс. – Тот, кто убил Эдит Лоррингтон, вошел в дом, взял кочергу, прикончил пожилую даму и вышел, не оставив следов. Ни отпечатков пальцев, ничего.

– А в прошлом Эдит Лоррингтон нет никаких зацепок?

– Мы пока не обнаружили, хотя об этом судить рано. Похоже, она жила здесь очень тихо и уединенно. У нее было несколько друзей, но не близких. – Бойс широко развел руками, высказывая вслух мысль, которая не давала ему покоя: – Ну кому, кому могло понадобиться убивать ее? В случае Лидии Дэр и Филиппа Хэммонда убийство еще можно хоть как-то объяснить, несмотря на то что мы не нашли ничего определенного в подтверждение своей версии. Но в случае Эдит Лоррингтон нет вообще ничего – кроме дьявольской, дикой, чудовищной жестокости.

– Я же говорил вам однажды, Джонатан, – спокойно заметил Тремейн, – для каждого убийства есть мотив. И это убийство не исключение.

Бойс вдруг взял его под руку:

– Вам что-то известно, Мордекай! У вас что-то на уме, какая-то версия насчет всей этой чертовщины. Вы ведь ждали еще одного убийства.

– Пожалуй, да, – признал Тремейн и продолжил: – Но если бы знал, если бы догадывался, что станет с Эдит Лоррингтон, я сообщил бы вам. Вряд ли мне известно нечто такое, чего не знаете вы. – И неожиданно добавил без явной связи с предыдущими словами: – Я не рассказывал вам, как потерял несколько сотен фунтов в Трастовой компании Ройдейла?

Бойс удивленно уставился на него:

– Нет. Хотя, припоминаю, вы говорили, что потеряли деньги в какой-то сомнительной биржевой конторе, которая якобы занималась производством амортизаторов новой конструкции. Но ведь крах Ройдейла – старая история. Почему вы сейчас упомянули о нем? Если не ошибаюсь, Ройдейлу дали пятнадцать лет?

– Верно. Ему дали пятнадцать лет.

– И при чем, черт возьми, все это сейчас? – раздраженно воскликнул Бойс. – Мы говорим не о вашей биржевой деятельности. Довольно отвлекающих маневров; вернемся к тому, на чем мы остановились.

Мордекай Тремейн сразу принял покаянный вид.

– Извините, Джонатан. Я понимаю, положение у вас отчаянное.

– Отчаянное – это, по-моему, еще мягко сказано. Мне грозит увольнение, после которого я могу лишиться будущей пенсии. Не хочется даже вспоминать, что наговорил мне комиссар по телефону сегодня утром.