Фрэнсис Дункан - Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив (сборник)

Он ощущал покалывание во всем теле. Наступил его час. Замысловатую версию, которую он выстроил, предстояло подвергнуть проверке. В случае фиаско, если вся его конструкция рухнет, не выдержав эксперимента, ее автор будет заклеймен презрением и ничего не сможет сказать в свое оправдание Джонатану Бойсу. Ему не останется ничего, кроме как с позором и немедленно покинуть Далмеринг.

Но Тремейн знал, что фиаско не будет. Уверенность нарастала в нем, как спокойный и неумолимый морской прилив.

Он снова обвел взглядом стол, за которым расположился сам и остальные действующие лица драмы. Покосился на Карен Хэммонд. Никто в деревне еще не знал, что она не жена Филиппу Хэммонду. Законная жена убитого не сделала заявления в газетах, не вызвала публичного скандала и пересудов в деревне. В целом она вела себя сдержанно и благоразумно: Тремейн подозревал, что объясняется это ее любовью к мужу, и хранила молчание, чтобы имя Филиппа Хэммонда осталось незапятнанным как можно дольше.

Белокурые волосы Карен Хэммонд, высвобожденные из-под облегающей шляпки, в какой она пришла в клуб, контрастировали с темным костюмом строгого покроя, свидетельствующим о том, что она считает себя вдовой. Растрепанные светлые пряди обрамляли лицо, которое, казалось, застыло от горя. На нем не осталось ни следа страха, будто смерть Филиппа Хэммонда заморозила ее сердце. Карен Хэммонд сидела за столом неподвижно, устремив взгляд голубых глаз прямо перед собой, но не видя того, что находилось перед ней.

Тремейн посмотрел туда, где место во главе стола занимала Сандра Борн. Она с сочувствием косилась на Карен Хэммонд. Заметив, что Тремейн глядит на нее, повернула голову, и на ее лице возникло просительное выражение. Он понимающе кивнул и указал на два свободных стула справа от нее.

Джин и Пол Расселл пока не появились. Тремейн ждал их. Для него было важно, чтобы все актеры, занятые в представлении, находились на своих местах.

Мартин Воэн заметил, как они переглядываются, и поерзал. Стул под ним заскрипел.

– Чего мы ждем? – спросил он. – Если это настолько важное собрание, почему не начинаем его, а сидим здесь как манекены?

– Мы ждем, – ответила Сандра Борн, – доктора Расселла и Джин. Нельзя начинать, пока их нет, а они скоро подойдут.

Ее ровный и терпеливый голос успокоил Воэна. Удивительно, но он даже как будто смутился.

– Извините, Сандра, я не хотел быть резким с вами. Ждешь, а ничего не происходит…

Непривычная кротость Воэна вызвала легкое движение за столом, словно внезапно через присутствующих пропустили электрический ток, связав этих людей в одну цепь. Шеннон быстро повернулся, и его дряблые щеки затряслись. Он внимательно посмотрел на Воэна, словно заметил опасность, исходящую от источника, ранее не вызывавшего подозрений.

Тремейн критически изучал сидящих вокруг людей через пенсне, как всегда, сползшее на кончик носа и придающее ему безобидный вид. Он замечал все их реакции.

Филлис Голуэй сидела за столом напротив Воэна. Ее рот был приоткрыт, выглядела она как ребенок, которого пригласили за стол вместе со взрослыми и теперь ему интересно и немного страшно. Тремейн подумал, что ее юная прелесть еще никогда не была настолько очевидной.

На Джеффри Маннинга он посмотрел с легкой завистью старика, сожалеющего об упущенных возможностях навсегда утраченной молодости. Зависть усилилась, когда он заметил, что Маннинг не обращает внимания на девушку, на которой собрался жениться. Ему полагалось бы, с возмущением всей своей сентиментальной души подумал Тремейн, не отводить от нее взгляда. А если Маннинг способен игнорировать эту притягательную красоту и свежесть, то он их не заслуживает.

Но едва эта мысль возникла в голове у Тремейна, Маннинг посмотрел на Филлис. Хмурое лицо Маннинга смягчилось, черты утратили обычную резкость, которая портила их, и теперь он был просто симпатичным молодым человеком, как и несколько дней назад. Однако метаморфоза оказалась краткой. Жесткость и напряженное ожидание вернулись. Он опустил голову и помрачнел.

На лице Сержа Галески проступила краска. Нарочито неряшливый длинноволосый продюсер отчасти утратил свое самодовольство. Наконец Галески искоса глянул на Полин Конрой и откашлялся.

– Мисс Конрой и я не можем ждать, – с важным видом объявил он. – Наше время бесценно.

– Извините, мистер Галески, – отозвалась Сандра Борн. – Надеюсь, ждать осталось недолго.

Несмотря на свое заявление, Галески не сделал попытки уйти. О своей занятости он заговорил только ради спасения престижа. Тремейн понимал: этот человек не уйдет, не увидев кульминации событий.

В душе Тремейна шевельнулось невольное уважение, пока он наблюдал за Сандрой Борн. Ее нервозность была несомненной, не менее острой, чем у любого присутствующего, но она ничем не выдала ее. Сандра по-прежнему занимала в деревне то же положение, с каким давно свыклась: была трудолюбивой покладистой рабочей лошадкой, которая берет на себя решение многих задач и не удостаивается похвал. Все уже привыкли принимать как само собой разумеющееся, что если требуется что-нибудь уладить и организовать, то это бремя ляжет на плечи Санди. Необходимую подготовку к сегодняшнему собранию тоже провела она.

За время краткого пребывания в деревне Тремейн несколько раз убеждался в правильности своих наблюдений. Отдавая должное другим ее жителям, он заметил, что Сандра выполняла свою работу без жалоб и была готова брать на себя всё новые обязательства. На нее всегда можно было положиться.

Но несмотря на то что внешне она осталась прежней и была готова всем помочь, Тремейн не сомневался, что Сандра Борн очень устала. Морщинки обозначились на ее лице отчетливее, чем всего пару дней назад; темные круги под глазами увеличились и стали заметнее. Самообладание было всего лишь позой, поддерживать которую ей становилось все труднее.

Говард Шеннон беспокойно поерзал. Сам он был лишен такого самообладания, ожидание стало для него невыносимым, тем более что снять напряжение было нечем. Он украдкой облизнул губы и уже собирался что-то сказать, когда в глубине за сценой послышались шаги и вскоре к столу приблизились Джин и Пол Расселл, попавшие в клуб через заднюю дверь.

Пол Расселл быстро огляделся.

– Прошу прощения за опоздание, – слегка взвинченным тоном произнес он. – В последнюю минуту мы задержались из-за вызова.

– Ничего страшного, Пол, – ответила Сандра Борн и указала на два свободных стула. – Будьте добры сесть здесь вместе с Джин.

Итак, все были в сборе. Тремейн гадал, о чем сейчас думают присутствующие, молча и почти незаметно сидящие в глубине зрительного зала. То, что происходило на сцене, казалось не совсем реальным: горстка людей расселась вокруг стола, на виду у большого зала, мрачного и пустого, если не считать нескольких неофициальных наблюдателей.