Рональд Нокс - Все еще мертв. Фальшивые намерения

Хендерсон бросил на него быстрый взгляд, выражающий явное облегчение.

– Приятно иметь дело с практичными людьми, – заметил он. – Ведь вы хотите сказать, мы выкупаем у вас один шанс на тысячу, что найдем сокровища. Остров, может, и красив, прекрасно, но мы приехали сюда не рисовать; и если продолжать в том же духе, я бы сказал, это не сулит вам золотые горы, тем более что наступает арендный сезон. Но тут в игру вступает холодный здравый смысл. Если мы что-нибудь находим, вы предъявляете на находку свои требования. Если не находим ничего, вы уступаете нам в арендной плате. Мы надеялись, что вы изберете именно такой подход.

– Я вас понимаю, – бесстрастно отозвался хозяин. – Но боюсь, вы не вполне уловили мою мысль. Видите ли, не то чтобы я любой ценой хотел сдать остров в аренду. Вопрос мотивов. Если же допустить, что вы что-нибудь там найдете – а, как я уже сказал, по-моему, это маловероятно, – то находка, за вычетом доли государства, принадлежит мне; и ваша забота заручиться надежным договором, чтобы иметь на нее какие-то права. Если же вы найдете то, что, по моим предположениям, должны найти, то есть ничего, не мое дело утешать вас, отказываясь от части аренды. Я вовсе не хочу вас подзуживать. Понимаете, если бы вы ехали туда писать на пленэре, остров достался бы вам по дешевке; к художникам я питаю слабость. Если бы учились на богословов и искали уединенное место, даже не передать, насколько вы бы остались мной довольны. Но с моей точки зрения, это чистое безрассудство, господа, с которым я по возможности не хочу иметь ничего общего.

Повисла короткая пауза, а затем Летеби, который никогда не умел держать язык за зубами, добавил:

– Пока дело не дойдет до дележа, судя по всему.

– Замечание не кажется мне справедливым, мистер Летеби. Все, что находится на острове, принадлежит мне, и у вас не больше прав забрать оттуда четырехпенсовик, ежели вы таковой откопаете, чем рубить там дрова. И кстати, возникает еще один вопрос: как вы собираетесь искать клад, если не больше моего знаете, где он находится? Или вы намерены по ходу дела распахать всю землю и выкорчевать все деревья? Это, вероятно, надо понимать как «улучшение арендатором нанимаемой недвижимости»?

Компаньоны перебросились короткими репликами, затем Летеби сказал:

– Разумеется, мы будем руководствоваться вероятностью. И конечно же, не рассчитываем, что барахло в аккуратной упаковке ждет нас на пороге. Мы бы хотели просить вас позволить нам копать, и, если нанесем какой-либо ущерб, будет только справедливо, что вы выставите любые условия. Что до дров, мы вряд ли станем этим заниматься. Я бы предложил следующее: если и когда нам покажется, что неплохо бы получить ваше разрешение, мы к вам за ним обратимся. Но это вопросы не первостепенной важности, их мы сможем решить при случае. Вот что бы нам действительно хотелось знать – боюсь, время наше на исходе… Не видите ли вы возможности пойти нам навстречу, предложив не столь суровые условия, поскольку, если мы наткнемся на нефтяную жилу, в выигрыше будете вы, впрочем, и все остальные тоже.

– Что ж, мистер Летеби, буду с вами предельно откровенен. Арендная плата именно такова, как ее обозначил Макиннон, когда вы ему написали, ни больше ни меньше. Я вынужден требовать ее от вас, понимая, что вы превратите остров Эрран в лакомый кусок для дешевых газет и натащите сюда толпы путешественников, а скорее всего, еще и журналистов, которые повредят репутации места и поставят крест на рыбалке. Но я абсолютно честен с вами. Вы вдвоем берете остров для проведения досуга, и я надеюсь, получите удовольствие. До поступления от вас какой-либо информации я исхожу из того, что строго в пределах указанной суммы я от сдачи острова в аренду ничего не теряю и ничего не приобретаю. Поразмыслите об этом, мистер Летеби, и если я услышу, что вы отказались от затеи, ну тогда я изменю свое мнение о вашей проницательности в лучшую сторону.

Какое-то время казалось, что молодой человек сейчас заговорит, воззовет под занавес то ли к разуму, то ли к чувству. Но если он и собирался это сделать, то, по всей видимости, передумал. Встав со стула, Летеби лишь сказал:

– Вы спрашивали, сэр Чарлз, не угодно ли нам будет перед уходом осмотреть дом. Хендерсон прежде здесь не бывал; да и я, признаюсь, хотел бы освежить воспоминания. Боюсь, мы отняли у вас уже порядком времени, но…

– Глупости, молодой человек. Милости просим, обойдемте дом, пока вы не уехали. Поймите, – добавил хозяин, пожав гостю руку с видом искренней доброжелательности, – вы здесь отнюдь не нежеланные гости. Ваша семья по-прежнему у нас в большом почете. Но вот если бы вы приехали сюда по другому поводу…

И хозяин достаточно вежливо показал гостям наиболее старые фрагменты здания, обращая их внимание на то, как узкое окно – случайно или преднамеренно – служит идеальным обрамлением панорамы горной лощины, или объясняя Летеби, с какой целью он произвел те или иные изменения.

– Вы ведь помните времена, когда в башенках еще были комнаты. Поверьте, сегодня прислуга этого бы не потерпела.

Маленькая комнатка с самым, пожалуй, красивым видом располагалась примерно посередине башни. Из-за нескладной формы и размера ее и впрямь сложно было приспособить под жилье, и, похоже, помещение использовали для хранения разного рода архивных документов, хартий, грамот и прочая. У стен стояли сундуки с бумагами, на блестящих черных крышках была указана тематика, к которой относилось содержимое. Один стеклянный ящик был заполнен инкунабулами, представляющими умеренный интерес, а на стене, помимо нескольких цветных карт, где были нанесены границы поместья, висела парочка генеалогических древ. Сердце у Летеби забилось быстрее, когда он заметил среди карт одну, несомненно, древнее остальных. На ней грубыми линиями был изображен остров посреди реки. Пометки, как он теперь видел, были выполнены не цифрами, а заглавными буквами, слабенько выведенными поблекшими чернилами. Это и была та самая карта, которую они искали. К несчастью, ее поместили рядом с единственным окном и свет на нее практически не падал. Но карта висела на крючке, и, останься Хендерсон на пару минут один, он мог бы снять ее со стены и, прежде чем ему помешают, сфотографировать своим миниатюрным фотоаппаратом.

Хорошим предлогом заставить сэра Чарлза высунуться из окна показался вопрос, а что это там за холм загораживает вид слева. Хендерсону же молодой человек быстрым жестом дал понять, где именно находится объект их поисков. Затем он подошел к генеалогическому древу и, будто бы вспомнив что-то при виде одного имени, с предельно небрежным видом спросил:

– А кстати, сэр Чарлз, могу ли я еще разок взглянуть на ту гравюру, портрет Флоры Макдональд, что висит наверху в коридоре? У меня дома есть очень похожий, я хотел бы получше его запомнить, чтобы сравнить по возвращении. Вам не составит труда подняться и еще раз посмотреть?