Рональд Нокс - Все еще мертв. Фальшивые намерения

Как и множество усадебных построек Высокогорья, Замок Грёз представлял собой эклектичное сооружение. Оно появилось на свет около шестисот лет назад, если судить по тому, что сохранилось, – эдакий средневековый небоскреб, огромная башня чуть более сорока футов в основании, ярус за ярусом ползущая вверх – следом за бесчисленными изгибами походившей на штопор лестницы – к традиционному набору фронтонов, усеянных шипами зубчатых наверший. Составителей путеводителя, обмолвившихся об «исторической громаде», вопреки обыкновению посетило вдохновение: это была именно громада, и можно только догадываться, как горцы были привычны к горным прогулкам, если не придавали значения такому пустяку, как семьдесят-восемьдесят ступеней по возвращении домой с изнурительной дневной охоты. Еще мучительнее попытка представить себе, как они после ужина забирались в постель. Так и хочется спросить, а не служил ли замок в ту пору не столько пристанищем, где жили и которое защищали от врагов, сколько ловушкой, куда заманивали этих самых врагов, чтобы избавиться от необходимости от них защищаться. Но так или иначе вот он, приятный глазу замок: плавные очертания, узкие окна; толстая каменная стена с вырезанными амбразурами покрыта устойчивой к времени штукатуркой – эдакий заслон от малярии, которая, судя по всему, была самым страшным врагом.

В краткий период процветания, посетивший Север во времена наших пра- и прапрадедов, эта основа, конечно, нуждалась в расширении. Излишне говорить, что она и была расширена – в духе барониальной готики – архитектором, который, похоже, простодушно полагал, что достраивает замок в изначальном стиле. К несчастью, то ли по прирожденной неспособности зодчего, то ли поскольку заказчики в погоне за материальными удобствами изменили проект, степень сходства пристроек с первоначальным массивом служила исключительно для привлечения внимания к их недостаткам. Огромные квадратные окна с деревянными средниками разрушали иллюзию Средневековья; это ощущение усиливали бесполезные башенки в самых неожиданных местах и горгульи на концах водостоков. Стены были отделаны скверно обработанным камнем, дабы не привлекать внимания к тому обстоятельству, что за ним скрывается кирпич. И даже штукатурка, словно от неловкости за собственное вторжение, сменила цвет с мертвенно-белого на пригородно-розовый.

Однако владения, по которым ехали путники, имели скорее сельский вид, без претензий. Трудно было с уверенностью сказать, где кончалась дорога и начиналась частная территория. Вдоль дороги, усыпанной ковром из иголок нависающих арками сосен, рос вереск. Конечно, назвать это парком можно было с большой натяжкой, но примет феодализма здесь в самом деле не наблюдалось. Только сад за серыми каменными стенами, казалось, отстаивал свое право на уединение. Отсутствие помпезности взбодрило авантюрный дух. Если сэр Чарлз Эрдри не выражает явного желания закрываться от мира, значит, он либо довольно беден и примет почти любые условия аренды невыгодного острова, либо достаточно консервативен и сохранил дом в прежнем виде – со старинной картой острова где-то неподалеку от главного входа.

Сэр Чарлз был здравомыслящим человеком; он не пытался понизить свой статус короля торговли Глазго до ненатурального положения вождя местного племени: не носил килт, не поднимал себе обед на лифте, не изучал гэльский язык. Он плохо стрелял и знал это; рыбу удил намного лучше и любил это занятие; обращался со своими арендаторами самую капельку менее вежливо, чем было здесь принято, и со скромным достоинством заседал в совете графства. Маленький высохший человек, сгорбленный чуть больше, чем позволяли годы (ему было слегка за шестьдесят), смотрел на своих гостей из-под кустистых бровей полухитрым-полуироничным взглядом, что Летеби заметил и на что обиделся, приняв за подозрительность. При всем том хозяин выказал приличествующее случаю гостеприимство и сделал вид, что почтен визитом, который отнюдь не отличался церемониальной торжественностью.

– Проходите, выпьем чаю, – предложил он. – Вы долго были в пути. День хоть и славный, но здесь не те дороги, к которым вы привыкли на Юге. Осторожнее, не ударьтесь головой о притолоку. Ужасно старый дом – частично. Потом я проведу вас. Хотя вам, конечно, здесь все знакомо, мистер Летеби.

В чудовищных пропорций гостиной, от пола до потолка обшитой сосновыми панелями, они были представлены овдовевшей невестке, которая смотрела за домом сэра Чарлза. Она была англичанкой, притом довольно робкой; в своей решимости не говорить за едой о делах леди категорически не заводила речи ни об острове, ни об истории края, ни о соседях, подняв вопросы вымирания сельского населения, Северных встреч [12] Речь идет о череде светских мероприятий, проводимых в Инвернессе в сентябре и особенно известных своими соревнованиями волынщиков. ; наконец гости были готовы кричать от нетерпения. Летеби, мотнув головой, дал понять компаньону, что в вестибюле карты не видно.

Однако муки чистилища на том не закончились. Не допили чай, как состоялось вторжение внуков – маленького мальчика, который прыгал на одной ноге и, страшно страдая от смущения, все пытался улизнуть от разговора, и совсем маленькой девочки, которая выжидательно смотрела на вас, как будто была убеждена, что сейчас вы непременно скажете что-нибудь смешное. Летеби тут же попытался втереться к детям в доверие, взяв непринужденный приятельский тон пустого человека; Хендерсону же их присутствие было явно неприятно. После довольно продолжительного шепота выяснилось, что «оба малыша идут в ногу со временем. Ален всегда в курсе последних газетных новостей. Вы не поверите, мистер Летеби, они закопали в парке клад и требуют, чтобы мы отправились на поиски. Ты выбрала не тот день, Джанни, у нас в гостях два крупных знатока, у них не займет много времени найти клад, уверяю тебя». Тем не менее процессия отправилась на поиски, но, несмотря на прозрачные подсказки детей, прошло целых полчаса, пока в самом центре поместья из недр не вырыли «клад» – старую коробку. Сэр Чарлз находился в самом шутливом расположении духа, без устали подтрунивая над посетителями, когда они брали ложный след, и утверждая, что нынешние затруднения ничто по сравнению с тем, что ожидает кладоискателей на острове. Было уже сильно после пяти, когда гости остались наедине с хозяином; время их истекало, а свет тускнел – не лучший момент для использования фотоаппарата.

– А знаете, – начал сэр Чарлз, – я нахожусь в непривычном положении. Как правило, сдавая недвижимость, я пою ей дифирамбы, кричу на всех углах, сколько куропаток здесь полегло в прошлом году или сколько выловили лосося. А ежели прошлый год выдался не очень удачным, беру среднее. Макиннону – так зовут моего управляющего, Макиннон, – цены нет. Будь он сейчас здесь, полагаю, рассказал бы вам, что остров просто набит сокровищами, что они там в каждом уголке, в каждой щелочке, вы бы наверняка его взяли. Может быть, это странно, но сегодня я вам ничего такого говорить не буду. Если честно, джентльмены, вы пытаетесь поймать журавля в небе.