Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

— Ох, в наше время это не так-то просто. И потом, все они требуют баснословные деньги, не говоря уже о чаепитиях в любое время, при этом в чашку каждый раз бухают чуть ли не половину пайкового сахара.

— Все эти трудности неизбежны. У меня уже нет времени самой наводить чистоту. Уверена, ты знаешь кого-нибудь подходящего.

— Единственный человек, которого я знаю, тебе не подойдет.

— Вот как? Почему же?

— Она и ее дочь попались с поличным.

— На магазинной краже?

— Да, в Норидже. И уже не в первый раз. Девочку отпустили, так как ей всего четырнадцать, и она, видимо, находится под влиянием матери, а женщину приговорили к тюремному заключению.

— И как жила дочь, пока мать находилась в тюрьме?

Мейбл Паркинсон (миссис Брэдли давным-давно решила, что она не такой уж плохой человек) посмотрела на черные, поразительно подробные отпечатки пальцев и ладони на специально подготовленной бумаге. А когда снова подняла глаза, в них отражалась тревога.

— Девочка присматривала за младшими детьми. Отца у них нет. И, боюсь, набедокурила. Обычные дела… мальчики. Как видишь, она осталась без присмотра, если не считать помощи викария, но поскольку он мужчина и холостяк, он был в незавидном положении. Однажды я попыталась вмешаться, но услышала в ответ лишь дерзости и брань. Ты ведь знаешь, какие в наше время люди.

— Да уж. Знаешь, Мейбл, эта твоя миссис…

— Сладжер.

— Миссис Сладжер — как раз то, что мне нужно. Какая она по характеру? Магазинные воришки редко бывают немногословными. Можно ли рассчитывать, что за чашкой чая она не прочь посплетничать? И что она из тех, кто успевает перемыть косточки всей деревне, пока ставит посуду в раковину? Отвлекается ли она, вытряхивая половики, чтобы облить грязью соседей и знакомых?

Лицо Мейбл Паркинсон посветлело.

— Так тебе нужны сведения, которые помогут раскрыть это ужасное убийство, — с облегчением воскликнула она. — А приходящая прислуга тебе на самом деле ни к чему. Как правило, жители Норфолка сплетничают редко, но Сладжеры родом не из Норфолка. Не знаю, откуда уж они явились, но миссис Сладжер в деревне недолюбливают, так что если ты напрашиваешься на скандал, то не ошибешься, если наймешь ее. Только ради бога, не говори потом, что я не предупреждала тебя, что она за человек. А теперь дай-ка я погадаю тебе по ладони. Я только учусь этому и хочу рассмотреть как можно больше разных рук. Не возражаешь, если я покрашу тебе ладонь в черный цвет? Потом краску можно легко смыть.

Миссис Сладжер жила в тесном и грязном коттедже посреди вытоптанного дворика, где она держала кур. Открыв дверь, которая, судя по запаху, ударившему в аристократический нос миссис Брэдли, вела прямиком в клоаку, хозяйка подозрительно уставилась на гостью.

— Брошюрки мне не нужны и гости из церкви тоже, — заявила она.

— У меня нет брошюр, если не считать тех, где убедительно доказывается необходимость стерилизации душевнобольных, и даже этой литературы у меня сейчас нет при себе. Вдобавок я не гостья из церкви, а возможная нанимательница.

— Нанимательница?

— Да. Мне нужно, чтобы кто-нибудь поддерживал в моем бунгало чистоту и порядок.

— Чистоту?

— Да.

— И порядок?

— Да.

— И сколько вы предлагаете?

— А каковы местные тарифы?

— Тарифы?

— Да.

— То есть сколько здесь платят леди?

— Именно. Сколько здесь платят леди за такую работу?

— Ну-у… — Она умолкла и сунулась обратно в дверь, из-за которой исходило зловоние. — Эй, Этель! А ну живо сюда! Ты мне нужна!

Опрятная и хорошо одетая шестнадцатилетняя девушка вышла в прихожую.

— Что, мама?

— Да вот тут леди хочет взять меня в услужение. Сколько, говоришь, та миссис, что живет дальше по улице, платит миссис Рипхэм?

— Два шиллинга и три пенса, мама.

— И сколь часов? — спросила женщина, снова поворачиваясь к миссис Брэдли.

— Два часа каждое утро, с десяти до двенадцати, кроме субботы.

— Как тебе, Этель?

— Решай сама, мама.

— Хорошо, — женщина расплылась в улыбке. — А если мне что не понравится, так я всегда отказаться могу. Когда начинать? Завтра?

— Разумеется. Значит, я жду вас в десять.

— Лады. Пока, спасибо, что предложили. Да, а стряпать вам не надо вроде?

— Нет, никакой стряпни.

— Ясно. Тогда до завтрева. Этель, кинь в стирку мой передник.

К удивлению миссис Брэдли, на следующее утро она явилась вовремя. Таких приятных неожиданностей больше не повторялось, но миссис Брэдли уже поняла, что ее эксперимент с приходящей прислугой увенчался успехом. Миссис Сладжер и впрямь каждые полчаса жаловалась на учащенное сердцебиение, единственным средством от которого, видимо, была большая чашка чаю с чем-нибудь вкусным, вместе с тем она была настолько хорошо осведомленной и незлобивой сплетницей, что вскоре миссис Брэдли уже знала о жизни деревни все, что только было можно узнать.

Любопытно, что миссис Сладжер оказалась достаточно беспристрастной и объективной, чтобы не сетовать на отношение деревенских жителей к ней самой.

— Вот что я вам скажу: на самом деле я вовсе не думаю, что обязательно надо было упечь меня за решетку за пару блузок, — объясняла она, — но судья сказал, что какой же это пример, если случается так часто. А еще скажу, что есть тут такая миссис — я бы назвала вам имя, но нет имен, нет и вины, так вот она ездит на каждую распродажу подержанных вещей, какие только случаются на десять миль в округе, и если там она ненароком сшибает вещи со столов, а потом помогает ставить их обратно, только не все, так это никого не касается. А я что — я не жалуюсь! Вроде как сменила обстановку, да и от малышни отдохнула, а что тут Этель вытворяла, мне дела нет.

Миссис Брэдли навострила уши, но продолжала с неослабевающим рвением раскладывать и выбрасывать почту.

— Этель — очень милая девушка, — заметила она. — И миловидность, и интеллект — такое сочетание качеств встречается редко.

— Знаете, — отозвалась миссис Сладжер, заглядывая под книжный шкаф и, вероятно, гадая, какой участок пола можно оставить немытым сегодня, — вы уж не взыщите, только мне нравится, как вы про нее говорите. Слова все такие длинные, а вы, наверное, знаете, что они значат. Я так и говорю Этель, когда по утрам домой прихожу: слушать вас полезно, как иностранный язык учить, когда вы разойдетесь, как ирландец.

Миссис Брэдли, до сих пор не подозревавшая о своем сходстве с ирландцами, ловко направила разговор в прежнее русло.

— Этель, полагаю, учила французский в школе.

— Французский? Этель-то — и французский? Да если бы я услышала такое, я бы поучила этих учителей уму-разуму. И без того она в школе столько времени потратила попусту. А уж ненавидела-то ее как! До пятнадцати лет там просидела! Слыханное ли дело? Это ж сколько денег можно было заработать!