Глэдис Митчелл - Смерть и дева. Эхо незнакомцев [сборник]

— Думаю, вам понравится Гэвин, — сказал заместитель комиссара, — так что он и поедет. Он расследовал дело Гудвуда, но оно уже почти раскрыто, так что пусть едет к вам, потому что здесь его помощь пока не потребуется. Хорошо бы закончить с расследованием в Миде и Ветвоуде как можно скорее, Беатрис, так как в следующем месяце ожидается государственный визит. В настоящее время Гэвин — самый привлекательный из наших молодых сотрудников, поэтому, думаю, мы поручим ему заняться вопросами безопасности, так как с визитом ждут даму. Знаю, от ваших beaux yeux [92] Прекрасных глаз (фр.). ничто не ускользнет, но вы вряд ли станете ограничивать свободу действий Гэвина.

Довольная разговором, миссис Брэдли вернулась в каноэ и поплыла мимо плавучих домов у причалов, лужаек вдоль берега реки и ресторанов на открытом воздухе. Едва миновав уродливый железнодорожный мост, по которому проходила ветка, ведущая к морю, она словно очутилась в другом мире. Из черного густого ила по правому берегу поднимались, корчась, сероватые корни деревьев. Лес, словно заколдованный, растянулся так далеко от берега, насколько хватало взгляда. По левому берегу все было солнечно и зелено, и даже легкого волнения воды от мелькающих в воздухе и снова ныряющих весел хватало, чтобы рябь набегала на заросли валерианы с полым стеблем, стрелолиста, осоки метельчатой и островидной, камыша и манника, гании и тонкостебельчатого кукушкина цвета.

Миссис Брэдли держалась ближе к середине реки, обходя расставленные на угрей сети, и за очередным поворотом увидела впереди лодку. Не нуждаясь в компании, она подгребла к тихой заводи между двумя кустами осоки, широкие листья которой скрыли и ее узкое суденышко, и ее саму из виду. Поставив каноэ носом к жестким, похожим на мечи листьям растения, миссис Брэдли сидела неподвижно и смотрела, как луговой лунь, легкий и бдительный, парит в восхитительно-чистом небе Норфолка.

Внезапно послышался знакомый голос:

— Carex Paniculata.

— Осока метельчатая, — ответил ему другой голос, звучавший почти в точности как первый.

— Правильно. Теперь ты.

— Glyceria Maxima.

— Манник большой.

— Да. Carex…

— Моя очередь. Ладно, хоть я и вижу, что ты знаешь, пусть будет Carex Acutiformis.

— Осока островидная. Значит, она не в счет. А как насчет Phragmites Communes?

— Хоть название и напоминает о Советах и коммунистах, милый, думаю, это всего-навсего обыкновенный тростник. А ну-ка, посмотрим, что ты скажешь о Calamagrostis Canescens.

— Навевает мысли о магах и собаках, дорогой. Но я скажу, что это вейник седоватый.

— Ну что ж, этого хватит, чтобы отделаться от деда. Мы, как говорится, у него под подозрением. Как там недалекая мисс Хиггс?

— По-моему, неплохо. Слушай, давай обратно в лодку. Я хочу поплавать, а до лучшего места для купаний еще полмили. Там достаточно мелко для тебя и глубоко для меня. И травы хватает, чтобы разучить новые па квикстепа или, наоборот, поваляться и подумать о женской красоте и мужской отваге.

Голоса удалялись. Острый слух миссис Брэдли еще некоторое время различал их звуки, но слов уже было не разобрать. Скромно радуясь тому, что одна из ее самых невероятных теорий получила подтверждение, она оттолкнулась веслом от берега, быстро, умело принялась грести вверх по течению и вскоре проплыла мимо близнецов Кокс, которые как раз поднимали грот на ялике.

Она помахала мальчишкам, один из них ответил ей жизнерадостным приветствием. Вскоре она обогнула мыс и потеряла их из виду, а когда доплыла до огромной белой мельницы, то причалила к берегу, вытащила каноэ на пологий откос и присела на короткую траву отдохнуть.

Отдыхая, миссис Брэдли размышляла, и ее мысли возвращались в одну и ту же точку. Расследование продолжится лишь после того, как она или Гэвин — а еще лучше — она вместе с Гэвином, — побеседуют с мисс Хиггс. Сомнений в том, что у братьев-близнецов имеется привычка меняться местами, уже почти не оставалось. Как и в том, что Фрэнсис не более глухонемой, чем Дерек… впрочем, сама миссис Брэдли была в этом уверена с самого начала.

Она задумалась: интересно, давно ли продолжается игра со сменой мест, давно ли близнецы дурачат деда и с чего все началось. Конечно, мисс Хиггс могла действовать в сговоре с ними, но если так, тогда жестокий поступок Фрэнсиса, столкнувшего ее в воду, представляется необъяснимым. И кроме того, мисс Хиггс начала выдавать близнецов при первом же продолжительном разговоре с миссис Брэдли.

Этот разговор миссис Брэдли старательно воскресила в памяти. Один момент был ясен, два других еще требовалось прояснить. Только один из близнецов умел играть в крикет, или во всяком случае только один был наделен способностями к этой игре. Возможно, и плавать умел лишь один из них. Как и испытывать непреодолимое влечение к девушкам.

У нее родилась еще одна мысль, которую беседа с мисс Хиггс также могла бы подтвердить или опровергнуть. Расспрашивать ее следовало тактично, поскольку этот вопрос касался самой мисс Хиггс. Вполне возможно, думала миссис Брэдли, что один из близнецов любил мисс Хиггс, а другой тяготился ее опекой. Развивая эту мысль, миссис Брэдли предположила, что близнеца, которого тянуло к девушкам, вполне могли раздражать заботы женщины средних лет. Отсюда следовало, что мисс Хиггс столкнул в реку в день прибытия миссис Брэдли в Ветвоуд настоящий Дерек и ненастоящий Фрэнсис. С другой стороны, даже Фрэнсис мог совершить такой поступок с перепугу. Этот инцидент, которому полагалось бы пролить свет на ситуацию, окутал ее еще более непроглядным мраком, если только не… И чем дольше она думала о своей новой удивительной гипотезе, тем больше она ей нравилась.

Оставалась еще одна загадка. На этом этапе расследования миссис Брэдли не могла с уверенностью утверждать, менялись ли братья ролями во время крикетного матча против Брука. Казалось более чем вероятным, что Дерек не стал рисковать и не разрешил Фрэнсису изображать его в важном матче, но с другой стороны, плохая погода могла служить объяснением всех промахов и ошибок, которые в случае ясной погоды оказались бы необъяснимыми.

Если бы у Дерека был некий из ряда вон выходящий мотив избавиться от Уитта, он мог бы попросить брата занять его место в команде и (при условии, что Фрэнсису удалось бы отделаться от мисс Хиггс на целый день, не возбуждая ее подозрений) получить идеальное алиби по делу об убийстве капитана команды Брука.

Но со временем получалась какая-то неувязка. Уитта убили, когда никого из близнецов не было на поле. Миссис Брэдли, которая знала о матче со слов Тома Донаха, думалось, что во всем этом деле погода сыграла роль deus ex machina [93] Решающий фактор, неожиданное обстоятельство (фр.). . Подтвердить это предположение пока что было нечем, но ей казалось более чем вероятным, что иннинги Брука закончились слишком быстро. Матч был запланирован на два дня, четверг и субботу, но предательская калитка определила политику Уитта. А политика Уитта заключалась в том, чтобы вывести свою команду из игры как можно скорее, избавив ее от необходимости занимать оборонительные позиции, на которых можно заработать лишь считанные очки. Поставить команду Мида к калитке, пока условия остаются наихудшими, разгромить ее и надеяться, что погода значительно улучшится в субботу, когда придет очередь вторых иннингов его стороны, а команда Мида задержится на поле до конца игры. В силу специфического и неэтичного характера этого состязания, иными словами потому, что ничья была немыслима, Брук мог таким образом рассчитывать на блистательную победу независимо от того, сыграет Мид вторые иннинги или нет.