Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 1. Тайна испанского манускрипта

Он зажмурился, закряхтел, как большой дворовый пёс, опять выпрыгнул из кареты и пошёл возле её дверцы немного, и, наверное, только благодаря терзающему его чувству, он вдруг заметил впереди, за деревом, притаившуюся мужскую фигуру.

Капитан тут же приказал вознице табанить вёсла. Возница, как ни странно, капитана понял, экипаж встал, возница моментально скатился с козел на землю и присел за левым задним колесом. Капитан с Томасом схватились за пистолеты…

А пока они замерли так в ожидании, можно рассказать, дорогой читатель, зачем капитан и Томас так серьёзно вооружались в дорогу…

Экономисты объясняют нам, что на протяжении XVII и XVIII веков в английской деревне не прекращался процесс вытеснения мелкого и среднего крестьянского хозяйства за счёт, очень деликатно экономистами называемого, процесса «огораживания».

Приёмы вытеснение крестьян со своей земли были различные – насилие и всевластие лендлорда давало широкий простор произволу. И если ранее государство, стремясь сохранить крестьянство, как податную и военную силу, ещё ограничивала огораживания, то в XVIII веке те приняли особенно большой размах. Ведь королевству, в котором произошла буржуазная революция, нужны были наёмные рабочие, кроме того крупные земельные владения, в отличие от мелких, смогли, наконец-то, обеспечить государство продовольствием.

Но попробуй объяснить вмиг потерявшему всё крестьянину, на руках которого осталась семья, что происходящее с ним является благодатным для страны экономическим процессом: естественно, что кое-где крестьяне пытались силой и, конечно, безуспешно, отстоять свою землю. К тому же не все ограбленные крестьяне сразу могли найти для себя наёмную работу, и по просёлочным дорогам Англии бродили толпы бродяг и нищих.

Видя в этом опасность социальной стабильности, правительство Англии ещё в ХVII веке принимает против бродяжничества и других преступлений суровые законы, предусматривавшие в качестве наказания смертную казнь или передачу в рабство, а казнить в то время могли за кражу кроликов и поджог стогов сена. При этом уголовная ответственность наступала с семилетнего возраста.

В 1717 году король Георг I включил в Акт о пиратстве статью о вывозе в Америку различных воров и контрабандистов шерсти. Высылали на срок от 7 до 14 лет, причём с выгодой: осуждённых продавали судовладельцам по 3 (позднее по 5) фунтов, а те, в свою очередь, продавали их плантаторам по 10 фунтов, причём женщины стоили дешевле.

Несомненно, у британцев во второй половине XVIII века возникло ощущение, что страну захлестнула волна преступности, и с этим трудно было спорить. Поэтому в те времена поездка из Бристоля в Лондон и обратно была сопряжена с определёнными опасностями…

И вот сейчас капитан смотрел, как к ним приближается человек. Смотрел один, потому что Томасу выйти из кареты он не позволил, захлопнув перед ним каретную дверцу, а кучер, притихший за колесом, сам не хотел смотреть ни на что.

Человек приближался к карете с пистолетом в вытянутой руке, и вид его был решительный и вместе с тем какой-то оторопелый, словно он был несколько сбит с толку. Капитан, который давно уже достал из-за пояса свои пистолеты, смотрел на него спокойно, и когда человек подошёл достаточно близко, вдруг спросил:

– Вы на каком корабле служили?

Взгляд мужчины затуманился, тот на мгновенье впал в ступор. Капитан между тем скомандовал:

– Опустить пистолет!

Мужчина опустил оружие. Это был здоровый, крепкий малый лет сорока с честными тёмными глазами, невозможно грязный, с заросшим щетинистым подбородком и плохо зажившими следами побоев на лице.

– Так за что вас рассчитали? – спросил между тем капитан, уже убирая свои пистолеты.

– Меня не рассчитали, я сам ушёл, когда меня избил до полусмерти капитан Хилл, – ответил мужчина.

– А, наслышан про такого… И что вы натворили?

– Я плохо отозвался о нашей еде, сэр.

– Хм… И хороший вы матрос?

– Я служил боцманом, сэр, – ответил мужчина не без гордости.

– А ко мне служить пойдёшь? Я – капитан Линч, – спросил капитан, уже улыбаясь. –

Только не боцманом, а матросом… Боцман у меня уже есть. Так пойдёшь?.. Я думаю, что ты не бездельник?

– К вам на «Архистар»? – вскричал мужчина, весь просияв. – Пойду, сэр!.. С радостью, сэр!.. Я не бездельник, сэр!

Мужчина вытянулся по швам, глаза его лучились радостью.

– Ну, вот и хорошо, а то ты страшно напугал нашего кучера, – сказал капитан и крикнул вознице: – Вылезай, приятель, опасность миновала!.. Мы снова едем!

Обрадованный возница стал карабкаться на козлы. Капитан опять обратился к мужчине:

– И как тебя зовут, такого страшного?

– Бенджамин Ганн, сэр, – отрапортовал мужчина.

– О, славное имя, – сказал капитан, заулыбался, потом спросил вдруг: – А хорошо ли ты владеешь пистолетом, Бен Ганн? Кстати, давай его сюда! Сам понимаешь, матросам пистолеты ни к чему.

Капитан протянул руку. Мужчина охотно отдал свой пистолет. Капитан передал пистолет Томасу и продолжил:

– Сейчас ты пойдёшь и помоешься, уж очень ты грязен, братец. Пойдёшь в таверну «Мэри Хоуп», найдёшь хозяйку, её зовут Пруденс… На вот, возьми деньги! Скажешь хозяйке, что тебя прислал капитан Линч, и он просил дать тебе помыться и поесть. Или лучше – сначала поесть, а потом помыться. Не перепутаешь?

– Никак нет, сэр! Ни за что не перепутаю! – мужчина довольно засмеялся.

Глаза его заискрились, и капитан увидел, что это, в общем-то, простой и славный малый. И странно, на душе у капитана тоже почему-то стало легко и славно. Всю оставшуюся дорогу до города он шёл и разговаривал с Беном Ганном, что-то у него спрашивая и выясняя, и уже не страшась возвращения в город: он снова стал самим собой.

Когда они, наконец-то, приехали Бристоль, и Бен Ганн пошёл в таверну, Томас спросил капитана:

– Дэн, а как ты узнал, что он моряк?

– Да по чистой случайности, – ответил тот. – Если бы я не метался туда-сюда, как тень отца Гамлета, и мы бы не остановились, нашему разбойнику не пришлось бы идти к нашей карете. А тут я сразу увидел! Морская походочка, а рожа загорелая, одет в широкие короткие штаны, парень крепкий и сильный. Ну, конечно же, моряк! Как говорят: птицу можно узнать по её песне… А сунься он к нам неожиданно в карету со своим пистолетом, я бы его шлёпнул. Как пить дать, шлёпнул! Повезло этому Ганну.

И друзья зашагали в порт.

Вечером на борт «Архистар» поднялся матрос Ганн, опрятный, сытый и полный решимости сразу заступить на вахту.

****

Когда на следующее утро капитан и Томас пришли в дом Трелони, дядя Джордж просиял при виде их, а миссис Трелони объяснила друзьям, что у дочери сейчас с визитом лорд Грей, и та просит извинить её отсутствие. При этом известии светлые ресницы капитана дрогнули и прикрыли глаза, но через мгновение он опять стал непоколебим, и только переносицу его прорезали две резкие морщинки.