Найо Марш - Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность [сборник: 20, 21]

Но на данный момент никаких изменений в обстановке не наблюдалось. Большинство присутствующих настолько утомились, что уже были не в силах выражать тревогу, гнев или сострадание и пребывали в полной апатии. Они обменивались несвязными репликами, непрерывно курили и время от времени угощались напитками, которые подносил незаменимый Грейсфилд. Капрал полиции Филпотт по-прежнему дежурил в уголке.

Доктор Харкнесс без всякой подготовки объявил о смерти Чарльза Темплтона, чем поверг всех в состояние полной ошарашенности. И когда вместе с Аннелидой в комнате появился Ричард, лицо которого покрывала смертельная бледность, присутствовавшим стоило немалого труда собраться, прежде чем найти подходящие случаю слова соболезнования. Да, каждый пробормотал нечто соответствующее, но Аннелиде сразу поняла, что запас утешительных слов на том и иссякнет. И хотя сочувствие их было вполне искренним, уже не оставалось сил выразить его, что называется, от души — они делали это чисто механически. Пинки Кавендиш, потрясенная событиями и отчасти утратившая связь с реальностью, вдруг чмокнула Ричарда в щеку и тепло произнесла:

— Да, ничего хорошего, дорогой. Что тут можно сказать или поделать? Да ничего, кроме как от всего сердца пожелать тебе и Аннелиде поскорее найти утешение друг в друге. Вот!

— Пинки, — дрожащим голосом отозвался Ричард, — бесконечно мило с твоей стороны. Но, боюсь, я… не смогу, не могу… Извините. Я как-то еще не совсем осознал…

— Вот именно, — заметил Марчант. — И мы все тебя хорошо понимаем. Конечно, было бы лучше тебе сейчас побыть одному. Но, увы, этот персонаж из Ярда едва ли позволит.

— Но ведь он обещал, что это не займет много времени, — нервно проговорил Берти.

— Как думаешь, — сказала Пинки, — это значит, что он собирается кого-то арестовать?

— Кто его знает! Да и что мы вообще знаем? — торопливо и каким-то неестественным голосом продолжил Берти. — Готов побиться об заклад, каждый из нас сейчас пытается сообразить, что думают о нем или о ней остальные. Лично я думаю. И одна мысль вертится в голове: что если кто-то из вас решит, что я тогда бросился не в туалет, а наверх, в ее комнату и сделал это? Полагаю, нет никакого смысла спрашивать у каждого, так это или нет. Ведь честно все равно никогда не ответит, верно?

— Я вовсе на тебя не думаю, — тут же выпалила Пинки. — Честное слово, дорогой.

— Пинки! И я тебя тоже ни в чем не подозреваю. Ни на секунду. И я не верю, что это Аннелида или Ричард. А ты?

— Ни в коем случае, — твердо заявила она. — Ни за что и никогда!

— Что ж, — продолжил Берти, ободренный доверием Пинки. — Хотелось бы знать, может, все-таки кто-то из вас думает, что это я? — Ответом ему было молчание. — Что ж, премного благодарен. Спасибо вам всем. А теперь… Может, позволите мне высказать свои предположения о том, кто мог бы… кого внезапно могли спровоцировать на столь ужасный поступок?

— Ну, допустим, меня, — сказал Гэнтри. — Я парень горячий, вспыльчивый.

— Да, Тимми, дорогой, тебя! Но лишь в состоянии крайнего раздражения, когда кровь бросилась в голову, в слепом припадке гнева, а вовсе не намеренно и с холодным расчетом. А тут картина складывается совсем другая. Для такого дела больше подходит человек крайне расчетливый и холодный, как айсберг, согласны?

Тут все вдруг почувствовали себя крайне неловко, избегали смотреть друг на друга.

— Боюсь, Берти, все это лишь досужие домыслы, — заметил Марчант. — Окажи такую любезность, принеси мне выпить.

— Да, конечно, — и Берти послушно отправился за выпивкой.

Гэнтри взглянул на Ричарда и сказал:

— Судя по всему, нет никакой связи, ну, не считая шока от смерти Мэри, между трагической гибелью Чарльза и ее убийством. — Все молчали, и он недовольным тоном добавил: — Хотя… все-таки есть! Доктор Харкнесс, вы ведь там были.

Доктор Харкнесс поспешил ответить:

— Понятия не имею, что там на уме у Аллейна.

— А где этот наш ходячий монумент, эта наша старая задница, господин полковник? Куда он вдруг испарился? — спросил Гэнтри. — Извини, Дики, он вроде бы твой приятель, да?

— Он… Да, — после продолжительной паузы ответил Ричард. — Так и есть, приятель. Думаю, он с Аллейном.

— Нет, — холодно заметил Марчант. — Надеюсь, уже под арестом.

— Ничего подобного, — возразил Ричард. Повернулся спиной к Марчанту и уселся рядом с Аннелидой на диван.

— О господи! — вздохнул Берти. — До чего же долгий и утомительный выдался день. И странно, что я до сих пор почему-то испытываю страх. Впрочем, не важно. Toujours l’audace [68] Toujours l’audace ( фр. ) — Всегда смел (дерзок). .

Ручка двери в холл повернулась. Все вздрогнули. Вошла Флоренс, обогнула кожаную ширму.

— Подождите немного, — сказал сопровождавший ее констебль и вышел. Филпотт откашлялся.

— Входи, Фло, — приветствовал ее Ричард. — Входи, присаживайся.

Она холодно взглянула на него, прошла в самый дальний угол комнаты и уселась на маленький стульчик. Пинки, судя по всему, собиралась как-то ее приободрить, но порыв этот ничем не закончился, и в комнате вновь воцарилась напряженная тишина.

Ее прервал тот же звук: чья-то тяжелая поступь. Берти приподнялся из кресла, раздосадованно ахнул и снова погрузился в кресло. В гостиную вошел полковник Уорендер — он держал спину прямо и ни на кого не смотрел.

— А мы тут как раз о вас говорили, — нервно сообщил Берти.

Ричард поднялся.

— Иди сюда, к нам, — сказал он и придвинул к дивану стул.

— Спасибо, старина, — как-то неуверенно произнес полковник и уселся.

Аннелида наклонилась к нему и после некоторого колебания опустила ему руку на колено.

— Знаете, — тихо сказала она, — я пытаюсь уговорить Ричарда жениться на мне. Вы на моей стороне? Благословите нас?

Уорендер нахмурился и уставился на нее. Пытался что-то сказать, но безуспешно, потом крепко сжал ее ручку в своей огромной ладони и воскликнул:

— Вот осел неуклюжий! Сделал вам больно, да? И конечно… я вас благословляю.

— Вот и чудненько, — Аннелида взглянула на Ричарда. — Ну что, попался? Теперь не отвертишься, дорогой!

В холле послышались мужские голоса.

— О господи! — пробормотала Пинки. В ответ на это Гэнтри воскликнул: — Я тебя умоляю!

Марчант быстро допил виски, капрал полиции Филпотт вскочил на ноги. Через секунду или две Флоренс тоже поднялась.

На этот раз из-за кожаной ширмы появился Аллейн.

В комнате было только одно место, откуда он мог видеть всех стразу, — коврик перед камином. И он подошел и встал на него, сразу превратившись в центральную фигуру среди этого разношерстного сборища.

— Прошу прощения за то, что заставил вас так долго ждать, — начал Аллейн. — Но это было вызвано крайней необходимостью, и обещаю, что теперь уж точно надолго не задержу. Вплоть до недавнего времени все вы без исключения были важными персонами, с точки зрения полиции, разумеется. Именно от вас мы надеялись получить фрагменты информации и сложить их в цельную картину. Теперь картина сложилась, и наше не слишком успешное сотрудничество подошло к концу. Завтра состоятся предварительные слушания, и присутствие на них большинства из вас обязательно. Жюри присяжных выслушает ваши и мои показания, можно лишь гадать, какие выводы они из этого сделают. И, на мой взгляд, все вы слишком глубоко вовлечены в это дело, чтобы уклониться. Да уже некоторые из вас подозревают других, ничуть не виновных. На мой взгляд, это одно из тех дел, где истина, добытая любой ценой, окажется в конечном счете менее разрушительной, нежели все эти смутные разъедающие душу догадки. Ибо все вы должны знать, — продолжил Аллейн, — должны понимать, пусть даже не желаете признавать этого, — тут он бегло взглянул на Ричарда, — что это было все-таки убийство.