Найо Марш - Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры [сборник: 26, 27]

— Не следует делать поспешных выводов, — заявил он. — Скажем, мистер Грант, мы предполагаем, что он может…

— «Помогите полиции в ее расследовании», — сказал Кеннет, — знакомо звучит. «Инспектор или суперинтендант Большая Шишка заявляет, что он озабочен поисками мистера Себастьяна Мейлера, который, по мнению полиции, может помочь…»

Он осекся, уставившись на Аллейна.

— Господи! — произнес Кеннет и встал. — Я был прав! Боже мой! Теперь я вспоминаю. Я знал, что где-то уже видел это потрясающее лицо. Боже мой, вы — полицейский! — Молодой человек повернулся к остальным со словами: — Он — проклятый полицейский. Он детектив, о котором всегда пишут в газетах. «Красавчик» такой-то… как же его там?.. да… Господи… «Красавчик Аллейн». — Он указал на Аллейна. — Он не турист, он шпион. Вчера вечером. У Тони. Шпионил. Вот чем он занимался.

Аллейн наблюдал, как поворачиваются к нему все головы и падают все заслонки. Я опять на работе, подумал он.

Он поднялся со стула.

— Мистер Дорн, — начал Аллейн, — опередил нас на одну секунду. Думаю, комиссар как раз собирался объяснить.

И комиссар действительно объяснил, выпустив один или два существенных факта и несколько раз явно солгав, от чего Аллейн воздержался бы. Вальдарно сказал, что знаменитый суперинтендант приехал отдохнуть, но нанес визит вежливости в штаб-квартиру полиции в Риме, что он выразил желание остаться инкогнито, которое комиссар, разумеется, уважил. По чистой случайности, солгал он, Аллейн присоединился к экскурсии от агентства «Чичероне», но когда Мейлер исчез, он посчитал своим долгом сообщить об этом обстоятельстве. Чем крайне обязал комиссара и его подчиненных.

Здесь Вальдарно остановился. Из числа слушателей полностью удовлетворенными казались Софи и Ван дер Вегели. Остальные выражали разную степень недоверия и скептицизма.

Комиссар продолжил. Принимая во внимание смерть этой несчастной женщины и поскольку мистер Мейлер является британским подданным, он попросил суперинтенданта Аллейна помочь, что тот весьма любезно и согласился сделать. Комиссар был уверен, что соотечественники суперинтенданта скорее предпочтут ответить на вопросы под его руководством. В любом случае, закончил он, судебное разбирательство будет, вероятно, очень коротким, и радикального вмешательства в их отдых не последует. Он поклонился Ван дер Вегелям и добавил, что надеется, они также согласятся на этот план.

— Ну, конечно, — сказал барон. — Это удовлетворительное и разумное предложение. Было совершено преступление. Наш долг помочь. В то же время я рад вашему заверению, что нас задержат не слишком долго. В конце концов, — поклонился он Аллейну, — мы тоже отдыхаем.

Со множеством сладкозвучных заверений Вальдарно попросил их пройти в комнату, которую он предоставил в распоряжение Аллейна.

Она была не такой роскошной, как первый кабинет, но более чем достаточной для этой цели. Там был письменный стол для Аллейна, а для семи путешественников принесли дополнительные стулья. Аллейн обратил внимание, что Барнаби Грант быстренько занял место рядом с Софи Джейсон, что майор Свит отчасти протрезвел, что леди Брейсли с бóльшим успехом зажгла новую сигарету и контролировала дрожь в руках, которая тем не менее еще была очевидна. Кеннет, беспокойный и возмущенный, искоса поглядывал на Аллейна, явно не слишком смягченный официальным заявлением.

Больше всего Аллейна заботило, как избежать повторения речей Вальдарно.

— Ситуация одновременно трагическая и нелепая, — начал он, — и я на самом деле не знаю, как вы ее воспримете. Если перейти к сути дела, то вот что мы имеем. Была убита несчастная женщина и исчез довольно странный субъект предположительно британского подданства. Мы, похоже, последние люди, которые его видели, и очевидно, что полиция хочет взять у всех нас показания. Синьор Вальдарно слишком крупная фигура, чтобы заниматься этим делом: его должность соответствует нашему начальнику полиции или, скажем, помощнику комиссара. Его люди, ответственные за расследование, не говорят по-английски, а поскольку я полицейский, он попросил меня с этим разобраться. Надеюсь, вы не против. Посудите сами, вряд ли я мог отказаться.

— Вы могли сообщить нам о своей работе, — с обидой заметил майор Свит.

— Но зачем? Вы же не сообщили нам о вашей.

Майор покраснел.

— Послушайте, — сказал Аллейн. — Давайте с этим покончим. Чем скорее, тем лучше, это точно.

— Разумеется, — отозвалась Софи Джейсон. — В любом случае давайте.

Грант скованно поддакнул, а леди Брейсли и Кеннет издали горестные звуки, выражавшие согласие.

— Ах да! — воскликнула баронесса. — Больше никаких задержек нет? Наши планы на сегодня и так уже сместились. Вместо осмотра фаунтинов на Вилле д’Эсте мы сидим в душной комнате. Ну же! Давайте!

Поощренный таким образом, Аллейн приступил к выполнению своей задачи. Он попал в странное положение, лишенный немедленной поддержки со стороны Управления уголовных расследований и ощущения себя неотъемлемой частью его структуры. Это был «матч на чужом поле», предъявлявший свои трудности, не последней из которых было определение Аллейном области его расследования. Изначально она касалась предполагаемого участия Мейлера в международных аферах с наркотиками и возможной связи с ключевой фигурой — мифическим Отто Зигфельдтом. Теперь же, с обнаружением Виолетты, страшно таращившейся в каменном гробу, и без того полном неизвестно чьих античных останков, дело вылилось в более широкое и неоднозначное мероприятие. Его решение стало поистине мудреным предприятием.

Он начал:

— Думаю, нам нужно установить, когда каждый из нас в последний раз видел Себастьяна Мейлера. Что касается меня, это было, когда мы находились на среднем уровне и сразу после ухода майора Свита и леди Брейсли, которые направились наверх, в атриум. Мистер Грант, мисс Джейсон и барон с баронессой были со мной, и все вместе мы спустились в обитель Митры. Там к нам по отдельности присоединились майор Свит и мистер Дорн, минут через пять-десять… или пятнадцать. Могу я начать с вопроса к вам, леди Брейсли: видели ли вы Мейлера или Виолетту после того, как покинули нас?

Она не только страдает от чудовищного похмелья, подумал Аллейн, но и пребывает в полном замешательстве, оказавшись в ситуации, которую нельзя свести к банальности. Леди Брейсли перевела потухший взгляд с одного мужчины на другого, облизала губы и сказала:

— Нет. Нет, конечно, не видела. Нет.

— А вы, майор? Когда спускались? Видели вы кого-нибудь из них?

— Не видел.

— Вы оставались с леди Брейсли минуту или две, а затем спустились в митреум?

— Да.

— И никого по пути не встретили.