Кристианна Брэнд - В кругу семьи. Смерть Иезавели (сборник) [litres]

– Но вы замолвите за меня слово, инспектор? Убедите его, что я не делал ничего преступного, вы все объясните… Он не может не видеть, как хорошо все это укладывается в картину, не может не понимать, что я говорю правду! Вы ведь скажете ему, инспектор? Скажете?

– Что именно вы хотите, чтобы я сказал? – поинтересовался Коки.

– Ну как же… что я был Красным Рыцарем.

А в самом Скотленд-Ярде мисс Сволок, отсидев на зеленой скамье предписанные ей десять минут и хорошенько прожарившись на солнце, изливала душу инспектору Чарлзворту.

– Я хочу сказать вам правду, я хочу признаться. Это я убила Эрла Андерсона и Изабель…

Она сидела на краешке деревянного стула в маленьком кабинете, сжимая руками застежку сумочки, которую держала на коленях. У нее был странный пустой взгляд; костяшки загорелых пальцев казались жемчужно-белыми.

– Я знаю, мистер Чарлзворт, вы мне не верите… Но дело в том, что это я была Красным Рыцарем.

Мистер Чарлзворт пока еще не знал о повышенном спросе на роль Красного Рыцаря и внимательно слушал, глядя на ее встревоженное лицо.

– Я убила Андерсона, инспектор, именно так, как вы догадались. На следующий день настала очередь Изабель. Зная, что Андерсон мертв, я заняла его место. Как и планировала. Вместе с другими рыцарями я проехала через арку и все время находилась на сцене. Я стащила Изабель веревками и задушила ее, а затем вышла в заднюю комнату. Ничего сложного: мне нужно было просто пройти в заднюю комнату, снять доспехи, пока остальные сбиты с толку, и занять свой пост по другую сторону двери. Затем вышла бы обратно, сказала бы, что встретила Красного Рыцаря, спросила бы, мол, что случилось. Однако произошло непредвиденное. Тело упало на хвост белой лошади, и лошадь понесла. Я стояла, как вы правильно поняли, прижавшись к стене, и, если мистер Бриан увидел меня, прежде чем упал с лошади, он принял меня за доспех. Речь идет не о запасном костюме: это была я в доспехах Эрла Андерсона. Но мистер Бриан был оглушен падением. Тогда я побежала и сняла доспехи в конюшне, после чего поспешила назад и стала стучать в дверь. Его легко было убедить, что дверь заперта изнутри: он был ошеломлен и поверил в то, что я сказала. Мистер Бриан до сих пор думает, что дверь была на задвижке – но я вложила эту мысль ему в голову, когда он плохо соображал. Задушив Изабель, я сняла веревки и спрятала их под ее юбкой. Все.

Перпетуя сказала, что слышала, как мисс Сволок насвистывает «Сюр ле понт д’Авиньон». Но Пеппи нашли в состоянии обморока; может, она пробыла без сознания все это время? Спала и видела сон?

– Почему вы пришли признаваться именно теперь? – спросил Чарлзворт.

Она пожала плечами:

– Моя работа выполнена. Я хотела убить этих двоих, и я их убила. Я думала, что мне это сойдет с рук, и ведь могло сойти. Однако я решила, что не хочу уходить от расплаты. Мне больше не для чего жить и не о ком заботиться. – Она слегка улыбнулась. – Вы вчера меня защитили, сказали, что я не мужчина. Да, я не мужчина. Но, инспектор, почему все думают, что близнец Джонни Вайза был мальчиком?

– Вы – близнец Джонни Вайза? – спросил Чарлзворт.

Мисс Сволок подняла голову.

– Я – сестра-близнец Джонни Вайза, и я была Красным Рыцарем!

На скамейке в парке Двойной Брайан и Перпетуя сидели в тени и не держались за руки, потому что было жарко. Перпетуя рассказала Брайану о приключениях этой ночи.

– Теперь, среди бела дня, я, конечно, понимаю, что все это полная чепуха. Бедный мальчик хотел придать себя важности. Однако ночью… точнее, рано утром я не могла рассуждать здраво. Чувствовала себя беспомощной, напуганной и одинокой.

– Я ваш защитник, Пеппи. Вы не станете бояться, если я буду о вас заботиться?

– Вы же не можете заботиться обо мне по ночам, Брайан, не так ли? – жалобно сказала Перпетуя, не подумав.

Двойной Брайан пригорюнился.

Они решили пойти пообедать и поднялись со скамейки. Брайан забрал макинтош и черную шляпу и с трудом сдерживал желание их надеть, потому что английский джентльмен вряд ли ходит в городе без шляпы и пальто. Однако он удовлетворился тем, что повесил макинтош на руку, а шляпу крутил на сомкнутых пальцах одной руки. Из-за этого энергичного раскручивания из его кармана выпал конверт. Он остановился и поднял его.

– О господи, сегодня мне пришло письмо, а я положил его в карман и совершенно о нем забыл. Так спешил увидеть вас, Перпетуя! – Он перевернул письмо лицевой стороной. – Экспресс-почта! О боже! От кого же письмо?

– Откройте его и посмотрите, – сказала Пеппи. (Довольно мило со стороны Двойного Брайана забыть об утренней почте из-за желания поскорее ее увидеть!)

Брайан разорвал край конверта согнутым пальцем.

– Сьюзан Сволок? Почему она мне пишет? – Он поспешно просмотрел тесные строчки и снова воскликнул: – Боже мой! Мой бог! Ох, эта женщина! – Он сложил бумагу и сунул ее в карман; его голубые глаза отсутствующе смотрели вдаль. – Пеппи, простите, я должен вас оставить. Иду сейчас же в Скотленд-Ярд. Надо сказать Чарлзворту…

– В Скотленд-Ярд? – удивилась Перпетуя. – Что-то сказать мистеру Чарлзворту? Вот так внезапно? Что?

– Что я был Красным Рыцарем, – ответил Брайан и резко зашагал по парку своим прыгающим шагом.

…Чарлзворт собрал в своем кабинете в Скотленд-Ярде всех четырех претендентов на роль Красного Рыцаря. Инспектор Кокрилл стоял в сторонке, как судья на теннисном корте, следящий за честной игрой. Двойной Брайан бросил черную шляпу на стол Чарлзворта, макинтош – на спинку стула и встал лицом к инспектору. Его голубые глаза сверкали.

– Пришла пора признаться! Эта замечательная дама, она, сударь, расстроила мою игру своими великолепными признаниями. – Увидев вытянувшееся лицо мисс Сволок, он подошел к ней и взял ее загорелую руку. – Вы хотели как лучше, но неужели вы думаете, что я позволил бы вам взять мою вину на себя?

Продолжая держать ее руку в своей, Брайан обернулся к остальным:

– Сегодня утром она прислала мне письмо. Но я торопился, я забыл о письме, как только положил его в карман, и прочитал его только сейчас. Она всю ночь над ним думала. Сидела и писала. Жара ударила ей в голову – думаю, что жара всем нам ударила в голову. Она говорит мне: «Я люблю тебя!» – На полсекунды он прижал ее руку к своим губам. – За это… спасибо, мадемуазель. Любой мужчина может гордиться. Но она считает, что я люблю кое-кого другого. Любовь к этой даме тоже могла бы быть предметом гордости.

Он поклонился в сторону отсутствующей Перпетуи. Коки подумал, что если бы Брайан перестал кудахтать и перешел к сути, ему действительно было бы чем гордиться. Зато кусочки головоломки щелкали, как по волшебству занимая свои места. Центральная фигура стояла твердо.