Агата Кристи - Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

Сделав остановку в Медчестере, чтобы перекусить и выпить кофе, она поехала дальше и скоро свернула на какую-то Богом забытую дорогу, уже начавшую порастать травой, тянувшуюся параллельно железнодорожным путям по сырой и лесистой местности.

Как и в большинстве сельских районов Англии, на дороге поминутно встречались указатели с названиями местечек, о которых никто никогда не слышал и, более того, в которые при всем желании не сумел бы попасть. Казалось, указатели делали все, чтобы этого не случилось. Например, дорога, хоть и петляя, упорно тянулась вдоль канала, но, стоило вам потерять бдительность и расслабиться, за ближайшим же поворотом вас ожидал тупик. Или, скажем, вы катили в направлении Большого Мичелдена и вдруг оказывались на распутье. Указатель предлагал вам выбрать между двумя дорогами: одной — на Пеннингтон Спэрроу и другой — на Фарлингтон. Если вы выбирали второй вариант, то минут через пять и впрямь оказывались в Фарлингтоне, сразу за пределами которого очередной указатель жизнерадостно извещал вас, что до Пеннингтон Спэрроу осталось совсем немного, и через некоторое время возвращал вас на исходные позиции. В общем, Большого Мичелдена Тапенс так и не нашла. Знай она, какую именно деревню разыскивает, все было бы гораздо проще, но ехать вдоль каналов, руководствуясь картой, было все равно что разгадывать кроссворд на иностранном языке. Иногда дорога подходила вплотную к железнодорожному полотну, и Тапенс, приободрившись, начинала взволнованно вертеть головой, но всякий раз ее надежды оказывались напрасными. Биз-Хилл, Саут Уинтертон, Феррел Сент-Эдмунд… Когда-то в Фарелл Сент-Эдмунде была станция, но потом ее упразднили. «Ну хоть бы одна нормальная дорога вдоль канала или железнодорожного полотна!» — в отчаянии думала Тапенс.

День клонился к вечеру, и Тапенс понемногу начала отчаиваться. Дорога привела ее к какой-то ферме у канала и, тут же вильнув, устремилась через холм к местечку под названием Уэстпенфоулд, где была церквушка с квадратной колокольней, меньше всего нужная сейчас Тапенс.

Мрачно следуя накатанной колее, казавшейся единственным выходом из Уэстпенфоулда и ведущей, согласно весьма смутным представлениям Тапенс о местности, в прямо противоположную сторону от места — где бы оно ни находилось, — которое было нужно ей, она вдруг оказалась у развилки. Обе стрелки указателя обломились.

— И куда теперь? — вздохнула Тапенс. — Хотя какая уже разница!

Она свернула налево.

Дорога начала петлять, потом раздалась вширь и стала карабкаться в гору. Лес неожиданно кончился, и потянулись пологие меловые холмы. Дорога взбиралась на гребень очередного холма, круто ныряла вниз и все начиналось по новой. Где-то совсем рядом раздался протяжный гудок…

— Похоже, поезд, — воспрянула духом Тапенс.

Это и в самом деле был поезд. С вершины очередного холма открылся вид на идущую вдоль подножия железнодорожную линию и товарный поезд, который пыхтел и отплевывался, издавая тоскливые гудки. Дальше виднелся канал с перекинутым через него горбатым мостиком из розового кирпича и тот самый дом. Дорога нырнула вниз, выправилась и уверенно потянулась к мостику. Очень осторожно проехав по нему, Тапенс медленно двинулась вдоль дома, оказавшегося по правую сторону от нее, выискивая взглядом подъезд. Однако его здесь, похоже, попросту не было. Мало того, от дороги дом отгораживала довольно высокая стена.

Тапенс остановила машину, вернулась пешком к мостику и принялась разглядывать дом оттуда.

Высокие окна были закрыты зелеными ставнями. Вид у дома был сонный и заброшенный. В лучах заходящего солнца он казался мирным и добрым. Все говорило о том, что в нем давно уже никто не живет. Тапенс вернулась к машине и проехала чуть дальше. Справа от нее шла довольно высокая стена, слева в поля уходила зеленая изгородь.

Вскоре Тапенс оказалась у железных кованых ворот. Оставив машину на обочине, она подошла к ним и, встав на цыпочки, заглянула поверх кованой решетки. Ее взору предстал сад. Казалось, недавно кто-то пытался навести в нем порядок. О саде явно заботились, хотя и без особых успехов.

От ворот тянулась дорожка и, осторожно огибая сад, подходила к самой входной двери. Дверь, по-видимому, была парадной, но совершенно таковой не выглядела, больше напоминая черный ход. С этой стороны дом казался совсем другим. Прежде всего, он был обитаем. В нем явно жили. В открытых окнах трепетали занавески, у двери стояло мусорное ведро. В дальнем конце сада крупный пожилой мужчина неторопливо и целеустремленно копал землю. В подобном ракурсе дом, безусловно, лишался всякой таинственности и очарования. Уж рисовать его точно бы никто не стал. Это был самый обыкновенный жилой дом. Тапенс не знала, что ей теперь и делать. Уехать и забыть обо всем? После стольких-то хлопот? Сколько же сейчас времени? Она взглянула на свои часы, но они остановились. Со двора донесся скрип дверных петель, и Тапенс снова приподнялась на цыпочки.

Дверь дома открылась, и на пороге появилась женщина. Она поставила молочную бутылку и, выпрямившись, посмотрела в сторону ворот. Обнаружив торчащую над оградой голову Тапенс, она в нерешительности помедлила и двинулась в сторону ворот.

«Господи, — сказала себе Тапенс, — да это же настоящая ведьма! Только добрая».

Женщине было лет пятьдесят. За ее спиной на ветру развевались длинные седые космы. Все это смутно напомнило Тапенс детскую картинку, на которой была изображена молодая женщина на метле. Отсюда, вероятно, и ее ассоциация: «ведьма»… Только у этой женщины не осталось уже ни молодости, ни красоты: ее лицо было изрыто морщинами, нос и подбородок загибались навстречу друг другу, одежда висела непонятно как, а голову венчала совершенно немыслимая остроконечная шляпа. Все это, в принципе, должно было бы создавать на редкость зловещее впечатление, но почему-то не создавало. Казалось, женщина просто излучает добро. «Ну точно, — подумала Тапенс, — вылитая ведьма, только добрая. Таких, кажется, раньше называли „белыми ведьмами“». Женщина неуверенно подошла к воротам и заговорила. Она слегка картавила, тем не менее голос у нее был на редкость приятный.

— Вы что-то ищете? — спросила она.

— Прошу прощения, — отвечала Тапенс. — Я прекрасно понимаю, насколько неучтиво с моей стороны вот так разглядывать ваш сад, но… Понимаете, мне очень хотелось бы узнать об этом доме побольше.

— Тогда, может, просто зайдете и осмотрите его? — предложила добрая ведьма.

— Ой, спасибо, конечно… не хотелось бы вас беспокоить…

— Да какое там беспокойство! Мне ведь все равно нечего делать. Славный денек, не правда ли?

— Что да, то да, — согласилась Тапенс.