Агата Кристи - Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

— Вы правы, — сказал Энтони, — они дружили с Розмэри… Хотя я не очень верю в близкую дружбу Розмэри и Сандры.

— Нет, конечно, — сказала Айрис, слегка насторожившись.

Но Энтони продолжал спокойно курить.

— Знаете, что кажется мне самым удивительным в Фарадеях? — спросил он.

— Что именно?

— То, что их так и хочется назвать — Фарадеи. Не отдельно Сандра и Стивен, два человека, соединенные законом и церковью, а некое двуединство — Фарадеи. Это явление гораздо менее распространенное, чем можно было бы предположить. У этих двух людей общая цель, общий образ жизни, одни и те же надежды, убеждения и опасения. И самое странное во всем этом, что они очень не похожи по характеру. Стивен Фарадей, на мой взгляд, человек недюжинного интеллекта, но при этом он необычайно чувствителен к чужому мнению и страшно в себе неуверен. Ему явно недостает нравственного мужества. У Сандры, в отличие от него, ум устроен на средневековый лад: она способна к фанатичной преданности и смела до безрассудства.

— Он всегда казался мне напыщенным и глупым, — сказала Айрис.

— Он совсем не глуп. Он просто один из тех, кому успех не приносит счастья.

— Не приносит счастья?

— Успех вообще мало кому приносит счастье. Люди потому и гонятся за ним, что должны все время самоутверждаться — любым способом, лишь бы мир их заметил.

— Какие у вас странные взгляды!

— Вы согласитесь со мной, если хорошенько подумаете. Счастливые люди редко стремятся достигнуть жизненных высот, потому что они довольны собой и на остальное им наплевать. Возьмите меня, к примеру. К тому же с ними легко ладить — пример тот же.

— Какого вы о себе высокого мнения.

— Я пытаюсь привлечь внимание к моим положительным качествам. Вдруг вы их не заметите!

Айрис рассмеялась. Настроение у нее исправилось. Страх и смутная подавленность прошли. Она взглянула на часы:

— Пойдемте к нам пить чай. Пусть и другие насладятся вашим драгоценным обществом.

Энтони покачал головой:

— Только не сегодня. Я должен вернуться в город.

— Почему вы никогда к нам не приходите? У вас есть какая-нибудь особая причина? — чуть обиженно спросила Айрис.

Энтони пожал плечами.

— Считайте, что у меня свое понятие о гостеприимстве. Ваш шурин меня не любит. Он этого и не скрывает.

— Не обращайте внимания на Джорджа. Достаточно, если мы с тетей Люсиллой вас приглашаем. Она душечка и вам бы понравилась.

— Не сомневаюсь, но тем не менее я стою на своем.

— Но ведь вы приходили, когда была жива Розмэри?

— Это совсем другое.

К сердцу Айрис словно кто-то прикоснулся холодной рукой. Она спросила:

— А что сегодня привело вас сюда? У вас какое-нибудь дело в наших краях?

— Дело, и очень важное. Касается вас. Я специально приехал, чтобы задать вам один вопрос.

Холодная рука исчезла, уступив место легкому волнению, трепетному ожиданию, знакомому женщинам с незапамятных времен. На лице Айрис появилось удивленное, вопросительное выражение, которое, наверное, было на лице ее прабабки перед тем, как она произнесла: «О, мистер Икс, это так неожиданно».

— О чем же вы хотели спросить?

Глаза, смотревшие на него, обезоруживали своей наивностью.

Лицо Энтони стало серьезным, почти суровым.

— Скажите честно, Айрис: вы мне доверяете?

Айрис растерялась. Такого вопроса она не ждала. Ее замешательство не ускользнуло от Энтони.

— Вы ожидали чего-то другого? Но это очень важный вопрос. Для меня он важнее всего. Поэтому я задам его еще раз. Вы мне доверяете?

Мгновение она колебалась, затем, потупившись, ответила:

— Да.

— Тогда я рискну задать вам вопрос номер два. Согласны ли вы поехать в Лондон и тайно со мной обвенчаться?

Айрис онемела от изумления.

— Что вы? Я не могу.

— Не можете выйти за меня замуж?

— Тайно — не могу.

— Но ведь вы меня любите? Любите?

Она сама удивилась, услышав свой ответ:

— Да, я люблю вас.

— И тем не менее не хотите поехать в Лондон и обвенчаться со мной в церкви Святой Эльфриды в Блумсбери? [99] Блумсбери — район в центральной части Лондона. Я специально прожил несколько недель в этом приходе и теперь имею право венчаться там в любое время.

— Но как я могу это сделать? Джордж будет смертельно оскорблен, а тетя Люсилла никогда не простит меня. И кроме того, я ведь несовершеннолетняя. Мне только исполнилось восемнадцать [100] До 1970 года совершеннолетними в Великобритании признавались лица, достигшие двадцати одного года; сейчас совершеннолетие наступает для англичан в восемнадцать лет. .

— Насчет возраста придется соврать. Еще не знаю, какое наказание ждет меня за женитьбу на несовершеннолетней без согласия ее опекуна. Кто, кстати, ваш опекун?

— Джордж. Он же мой доверенный.

— Так вот, какая бы кара мне ни грозила, расторгнуть наш брак уже не смогут, а это для меня самое главное.

Айрис покачала головой:

— Нет, нет, я так не могу. Я не могу быть такой неблагодарной. И вообще, почему надо делать из этого тайну?

— Я ведь не зря первым делом спросил вас, доверяете ли вы мне. Вы должны положиться на меня и не спрашивать о причине. Считайте, что так будет проще. Но коль скоро вы не хотите, все это уже не важно.

— Если бы хоть Джордж успел поближе с вами познакомиться… — робко сказала Айрис. — Пойдемте сейчас к нам. У нас никого нет. Только Джордж и тетя Люсилла.

— Вы точно знаете? А мне показалось… — Он сделал паузу. — Когда я поднимался на холм, я видел, как по дорожке к вашему дому шел человек. И самое забавное — по-моему, я его узнал… Мы с ним когда-то встречались, — добавил он после некоторого колебания.

— Да, верно, я совсем забыла. Джордж сказал, что он кого-то ждет.

— Если это тот, о ком я думаю, его фамилия — Рейс. Полковник Рейс.

— Вполне возможно. У Джорджа есть знакомый полковник Рейс. Его ждали в тот вечер, когда Розмэри…

Голос у нее дрогнул. Энтони крепко сжал ей руку:

— Айрис, дорогая, не надо об этом вспоминать. Это было ужасно, я знаю.

Она покачала головой:

— Но я ничего не могу с собой поделать, Энтони…

— Да?

— Вы никогда не думали… вам не приходило в голову… — Она с трудом подбирала слова. — Вам ни разу не казалось, что, может быть, Розмэри вовсе не покончила с собой? Что ее убили?

— Господь с вами, Айрис! Откуда такая странная мысль?

Вместо ответа она повторила свой вопрос:

— Вы никогда об этом не думали?

— Конечно нет. Я не сомневаюсь, что это было самоубийство.

Айрис промолчала.

— Кто внушает вам такие мысли?

Она боролась с искушением рассказать ему про свой разговор с Джорджем, про письма, но удержалась.

— Так просто… домыслы, — сказала она с расстановкой.

— Дурашка моя милая, не вспоминай об этом. — Он встал с земли, протянул ей руки, помогая подняться, и легко поцеловал в щеку. — Глупенькая моя фантазерка, забудь про Розмэри. Думай только обо мне.