Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Помню, — сказал Родди, упорно глядя себе под ноги. Лицо его было бледным и угрюмым, выразительные губы были горько сжаты.

Внезапно вскинув голову, Элинор храбро произнесла:

— Ведь это несущественно… если мы собираемся пожениться… Но так ли это, Родди?

— Что — так ли? — спросил Родди.

— Собираемся ли мы пожениться?

— Помню, была такая идея, — равнодушно сказал он, вернее, с некоторой долей раздражения. — Разумеется, Элинор, если у тебя теперь другие планы…

— О Родди! — воскликнула Элинор. — Неужели ты не можешь быть честным!

Он вздрогнул. Потом, смутившись, выдавил:

— Не знаю, что со мной такое…

— А я знаю… — проговорила Элинор сдавленным голосом.

— Возможно, дело в том, — заторопился Родди, — что мне не по душе мысль жить на средства жены…

Элинор побледнела:

— Дело не в этом… Здесь кое-что другое… — Она перевела дух и воскликнула: — Это из-за Мэри, не правда ли?!

— Наверное, — с несчастным видом пробормотал Родди. — Но как ты догадалась?

— Это было не так уж трудно… — Элинор криво усмехнулась. — Любой мог прочитать это на твоем лице, когда ты на нее смотрел…

Внезапно Родди перестал себя сдерживать:

— О, Элинор, я не знаю, в чем дело! По-моему, я схожу с ума! Это случилось, когда я увидел ее — в тот первый день — в лесу… только ее лицо — и вдруг все перевернулось. Ты не можешь этого понять…

— Очень даже могу. Продолжай.

— Я совсем не хотел в нее влюбляться… — произнес Родди беспомощно. — Я был совершенно счастлив с тобой. О Элинор, какой же я подлец, что все тебе выкладываю, все как есть…

— Ерунда. Продолжай. Скажи мне…

— Ты такая удивительная… — продолжил он прерывающимся голосом. — Говорю с тобой, и становится легче. Я ужасно тебя люблю, Элинор. Ты должна мне верить. А это просто наваждение. Оно все перевернуло: мое восприятие жизни, отношение ко многим вещам и вообще весь мой привычно-благопристойный разумный уклад…

— Любовь вообще чувство не слишком разумное, — мягко заметила Элинор.

— Это точно… — печально согласился Родди.

— Ты что-нибудь ей говорил? — чуть дрогнувшим голосом спросила Элинор.

— Сегодня утром… как дурак… я совсем потерял голову…

— И что же? — допытывалась Элинор.

— Разумеется, она тут же оборвала меня! Она была шокирована. Из-за тети Лоры и… из-за тебя…

Элинор сняла со своего пальца кольцо с бриллиантом и протянула Родди:

— Тебе лучше взять его обратно, Родди.

Взяв кольцо, он пробормотал, не глядя ей в глаза:

— Элинор, ты даже не представляешь, каким негодяем я себя чувствую.

— Ты думаешь, она выйдет за тебя замуж? — спросила она, и голос ее был уже как обычно спокойным и ровным.

Он покачал головой.

— Не знаю. Нет… по крайней мере в ближайшее время. Не думаю, что я ее сейчас интересую… может, когда-нибудь после… может, она еще меня полюбит.

— Наверное, ты прав, — сказала Элинор. — Ей нужно дать время. Пока с ней не встречайся, а потом… попробуй еще раз объясниться.

— Элинор, дорогая, ты мой лучший друг, таких друзей больше ни у кого нет. — Он вдруг взял ее руку и поцеловал. — Ты знаешь, Элинор, я люблю тебя по-прежнему! Иногда мне кажется, что Мэри — это просто сон, греза. Что я вот-вот проснусь… и окажется, что ее вовсе и не было…

— Если бы Мэри не было… — начала Элинор.

Родди взволнованно прервал ее:

— Иногда мне даже хочется, чтобы ее не было… Ты и я… мы принадлежим друг другу. Мы созданы друг для друга, не так ли?

Она медленно наклонила голову:

— Да, мы созданы друг для друга. — И подумала: «Если бы Мэри не было…»

— Это были прекрасные похороны! — с чувством сказала сестра Хопкинс. Сестра О'Брайен согласилась:

— О да! А сколько цветов! Вы когда-нибудь видели такие чудесные цветы? Эта арфа из белых лилий и крест из желтых роз! Такая красота!

Сестра Хопкинс вздохнула и положила себе на тарелку булочку с кремом. Разговор происходил в кафе «Голубая синица».

— Мисс Карлайл — щедрая девушка, — продолжала восхищаться сестра Хопкинс. — Она сделала мне милый подарок. Хотя вовсе не была обязана так поступать.

— Да, щедрая и очень славная, — горячо подхватила сестра О'Брайен. — Я вообще не выношу скряг.

— Она, между прочим, унаследовала огромное состояние, — не преминула заметить сестра Хопкинс.

— Это удивительно… — начала сестра О'Брайен и запнулась.

— Что именно? — Nподбодрила ее Хопкинс.

— Меня удивляет, что старая леди не оставила завещания.

— Вот это очень плохо, — раздраженно сказала сестра Хопкинс. — Людей следует заставлять делать завещания! Иначе потом не оберешься неприятностей.

— Интересно, — сказала сестра. О'Брайен, — если бы она сделала завещание, кому бы она оставила свои деньги?

— Одно я знаю точно, — твердо заявила сестра Хопкинс.

— Что именно?

— Что она оставила бы некоторую сумму Мэри — Мэри Джерард.

— Да, пожалуй, — согласилась О'Брайен и возбужденно добавила: — Я вам не рассказывала, в каком состоянии была наша страдалица той ночью и как доктор ее успокаивал? Мисс Элинор держала руку своей тетушки и клялась самим Всемогущим, — тут ее ирландское воображение не на шутку разыгралось, — что пошлет за поверенным и все сделает как следует. «Мэри, Мэри!» — воскликнула бедная старая леди. «Ты имеешь в виду Мэри Джерард?» — спросила мисс Карлайл и тут же поклялась, что Мэри внакладе не останется!

— Прямо-таки поклялась? — В голосе Хопкинс звучало очевидное сомнение.

— Именно так все и было, — торжественно заверила ее О'Брайен. — И вот что я еще скажу, сестрица: если бы миссис Уэлман успела составить завещание, еще неизвестно, что бы в нем было написано, да-да! А ну как, она бы оставила все Мэри Джерард!

— Ну не думаю, — возразила сестра Хопкинс. — Я лично против того, чтобы лишать свою родню денег.

— Родня родне — рознь! — с видом оракула изрекла сестра О'Брайен.

— Что вы хотите этим сказать? — Сестра Хопкинс мгновенно навострила уши.

— Я не сплетница! И не желаю чернить имя покойной, — с достоинством проговорила сестра О'Брайен.

— Верно, так оно будет лучше, — подумав, согласилась сестра Хопкинс. — Чем меньше разговоров, тем спокойнее, — добавила она, наполняя заварочный чайник.

— Кстати, — сказала сестра О'Брайен, — вы тогда нашли трубочку с морфином, когда вернулись домой?

Сестра Хопкинс нахмурилась.

— Нет. Ума не приложу, куда она могла подеваться. Разве что я положила ее на край каминной доски. Я часто так делаю, когда запираю шкаф, и она могла скатиться и упасть в корзину для мусора, а корзину потом, когда я ушла, вытряхнули в мусорный ящик. — Она задумалась. — Вероятно, так все и было, ибо другого объяснения я придумать не могу.