Агата Кристи - Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

Люк сделал паузу. Каждый раз он так увлекался, что ему было трудно переключиться на очередного подозреваемого. Теперь ему предстояло проанализировать все «за» и «против» относительно виновности майора Хортона, Он довольно долго настраивался на новую волну…

«Итак, майор Хортон. Начнем с того, что он убил жену. Причин к тому было вполне достаточно, кроме того, ее смерть была весьма ему выгодна. Чтобы успешно все провернуть, майору пришлось притвориться любящим мужем. Он и сейчас, через год после ее смерти, вроде бы все никак не утешится. Пожалуй, даже слегка переигрывает…

Очень хорошо, с одним убийством разобрались. Теперь Эми Гиббс. Все сходится, она как раз в ту пору у них служила. И могла увидеть, как майор подсыпает что-то в бульон или в овсянку, а в один прекрасный день и понять, что к чему. Фокус с краской для шляпок вполне мог прийти Хортону в голову — бравый вояка, видимо, плохо разбирается в дамских аксессуарах. Значит, с Эми Гиббс все ясно.

Пьяница Картер? Та же Эми могла ему проговориться, вот вам и повод для убийства.

Теперь Томми Пирс. Его сгубило чрезмерное любопытство. То письмо в конторе Эббота… не было ли оно жалобой миссис Хортон — на то, что муж пытается ее отравить? Нелепое предположение, но чем черт не шутит. Короче, майор почуял, что мальчишка может его выдать, и тот разделяет участь Эми и Картера. Все предельно просто. Убить легко? Боже мой, еще как легко!

Теперь на очереди Шмеллинг. Тут все сложнее. Мотив? Весьма туманен. Поначалу миссис Хортон лечил он. Возможно, он обратил внимание на нетипичные симптомы? И Хортон сразу уговорил жену пригласить другого врача, более молодого и неискушенного… Но в таком случае почему Шмеллинг стал представлять опасность спустя целый год? Да… загадка. Так же, как и причина его смерти. Заражение крови. Сложновато для майора.

Мисс Пинкертон? Вот это вполне реально. У него есть машина. Я ее видел собственными глазами. И он уезжал из Вичвуда в тот день, предположительно на скачки. Да, возможность у него была. Стало быть, убийца — Хортон?! Да или нет? Если бы знать…»

Люк смотрел перед собой невидящим взглядом, задумчиво нахмурив брови.

«И все-таки один из четверки… Эллсуорта навряд ли… а, может, и он. Во всяком случае он — самый явный! Томас — весьма спорно. Если бы не способ, которым был убит Шмеллинг. Заражение крови определенно указывает на врача! Эббот: у него вроде бы причин и возможностей меньше, чем у остальных, но я почему-то запросто могу представить его в подобной роли.

И наконец, не исключено, что это Хортон! Много лет жена помыкала им, он мучился от собственного ничтожества — да, вполне возможно! Однако мисс Уэйн-флит думает иначе, а она человек весьма разумный и к тому же знает городок и его обитателей…

Кого же она все-таки подозревает, Эббота или Томаса? Должно быть, убийца — один из них… Спрошу-ка ее прямо в лоб: „Кто из них двоих?“ — может, мне удастся вытянуть из нее ответ?

Но и она может ошибиться. Ее подозрения нечем будет подтвердить… в отличие от подозрений мисс Пинкертон. Новые факты — вот что мне нужно. Если бы произошло еще что-нибудь, тогда я точно бы его вычислил…»

Тут Люк вздрогнул.

— Господи Боже! — прошептал он. — До чего я дорассуждался — мне не хватает еще одного убийства…

Люк потягивал свою пинту [260] Пинта — кружка вместимостью 0,57 литра. пива в баре «Семь звезд», но ему там было немного не по себе: едва он вошел, разговор сразу прекратился, и на него уставилось с полдюжины завсегдатаев. Люк попробовал было завести приятную беседу — о видах на урожай, о погоде и о футбольном тотализаторе, — но никто его не поддержал. Пришлось переключиться на слабый пол. В хорошенькой румяной девушке за стойкой он тут же признал Люси Картер.

Его заигрывания были встречены вполне благосклонно. Мисс Картер хихикала и махала руками: «Да будет вам! Так я и поверила! Не заливайте!» и т. д. Однако в ее благодушии ощущалась какая-то неестественность.

Не видя смысла оставаться там дольше, Люк быстро допил свое пиво и вышел. Тропинка вывела его к тому месту, где через речку были переброшены мостки. За его спиной вдруг раздался дребезжащий голос:

— Вот, мистер, тут-то старина Гарри как раз и сверзился.

Люк, обернувшись, увидел одного из своих недавних собутыльников, старого поденщика, который в отличие от всех остальных был не расположен обсуждать урожай, погоду и футбольные купоны. Теперь он явно собирался взять реванш и с довольным видом стал посвящать приезжего в подробности «стра-а-ашной истории».

— Сверзился в трясину, — повторил старик. — Прямо в трясину, да. И застрял в ней вверх тормашками.

— Довольно странно, что он здесь упал, — заметил Люк.

— Так выпимши ведь был, — снисходительно объяснил крестьянин.

— Это-то ясно, но он ведь частенько ходил тут в подпитии?

— Да, почитай, каждый вечер. Он завсегда был навеселе, наш Гарри.

— А может, его кто-нибудь столкнул, — небрежно обронил Люк.

— Может, и так, — согласился старик. — Только не знаю, кто бы на такое решился.

— У него, наверное, было немало врагов. Говорят, он здорово бранился, когда выпьет?

— Да уж любо-дорого было послушать! Гарри ни с кем не церемонился и слов не выбирал. Но если человек выпимши, разве ж его кто станет толкать?

Люк не стал спорить. Его нового знакомого явно шокировала сама мысль о том, что кто-то мог воспользоваться столь понятной человеческой слабостью.

— Н-да… весьма печально, — туманно заметил Люк.

— Смотря для кого — для его жёнки не так чтоб очень. Ей с Люси горевать особливо не об чем.

— А другие, может быть, тоже рады были избавиться от него?

— Может, и так. Но Гарри не хотел ничего дурного, — непонятно к чему сказал крестьянин.

На этой своеобразной эпитафии [261] Эпитафия — надгробная надпись. мистеру Картеру они расстались. Люк направился к старому Вич-Холлу. Библиотека располагалась в двух первых комнатах. Люк прошел дальше — к двери с табличкой «Музей». Продвигаясь от стенда к стенду, он осмотрел довольно скромные экспонаты. Древнеримские гончарные изделия и монеты. Несколько экзотических вещиц с островов южных морей, малайский головной убор. Пяток индийских божков — «дар майора Хортона», — а также большая, довольно устрашающего вида статуя Будды и целый стенд с весьма сомнительного вида египетскими бусами.

Люк вернулся в вестибюль. Там никого не было. Он снова тихо поднялся по ступеням. В одной комнате лежали журналы и газеты, в другой — научная литература.

Люк поднялся на этаж выше. Там все помещения были завалены разным хламом: изъеденными молью чучелами птиц, потрепанными журналами, старыми газетными подшивками. Стеллажи были забиты устаревшей беллетристикой и детскими книжками.