Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

— Разрешите, мосье Пуаро, представить вас… — Комиссар сверился с паспортом, который продолжал держать в руке, — мадам… э… мадемуазель Грей.

Пуаро улыбнулся Кэтрин.

— Поразительно, не правда ли, — шепнул он ей, — как скоро сбылись мои предсказания.

— Мадемуазель, увы, почти нечего было рассказать, — посетовал комиссар.

— Я уже объяснила, — сказала Кэтрин, — что была едва знакома с этой несчастной.

Пуаро кивнул.

— Но вы с ней беседовали, не так ли? — сказал он мягко. — И вы успели составить о ней первое впечатление, ведь правда?

— Да, — немного помедлив, сказала Кэтрин, — пожалуй.

— Ну и что вы можете сказать?

— Да, мадемуазель, — поспешно вмешался комиссар, — позвольте нам, пожалуйста, узнать ваше мнение о покойной.

Кэтрин сидела, обдумывая создавшуюся ситуацию. Чужие секреты, конечно, выдавать не следует, но ужасное слово «убийство» звенело у нее в ушах, и она чувствовала, что не имеет права скрывать — слишком многое от этого зависело. Кэтрин постаралась слово в слово повторить разговор, состоявшийся у нее с убитой.

— Это интересно, — сказал комиссар, взглянув на Пуаро. — Не правда ли, мосье Пуаро? Если это связано с преступлением… — Он оставил фразу незаконченной.

— Я надеюсь, это не было самоубийством, — не очень уверенно сказала Кэтрин.

— Об этом вообще нет речи, — подтвердил комиссар. — Ее задушили шнурком.

— Господи! — Кэтрин вздрогнула.

Мосье Ко извиняющимся жестом прижал ладонь к сердцу.

— Да, приятного мало… Боюсь, наши дорожные грабители более жестоки, чем у вас.

— Это ужасно.

— Да… — все тем же извиняющимся тоном продолжал комиссар, — но вы человек мужественный, мадемуазель, лишь только я увидел вас, я сказал себе: «Мадемуазель очень мужественна». Вот почему я решаюсь просить вас об одном одолжении… Это очень неприятная процедура, но, поверьте, абсолютно необходимая.

Кэтрин посмотрела на него с некоторой опаской. Комиссар вновь прижал руку к сердцу.

— Я решаюсь просить вас, мадемуазель, пройти со мной в соседнее купе.

— Это обязательно? — спросила Кэтрин тихо.

— Кому-то нужно опознать ее, — сказал комиссap, — и поскольку горничная исчезла, — он выразительно покашлял, — вы единственная, кто общался с нею в дороге.

— Я готова, — спокойно сказала Кэтрин, — надо — значит надо.

Она поднялась. Пуаро одобрительно кивнул ей.

— Мадемуазель очень благоразумна, — сказал он. — Могу ли я присоединиться к вам, мосье Ко?

— Что за вопрос, мой дорогой мосье Пуаро!

Все вышли в коридор, и мосье Ко отпер дверь в купе погибшей. Шторы на окнах были теперь наполовину подняты и пропускали достаточно света. Мертвая лежала на диване, лицом к стене в такой естественной позе, что можно было подумать, будто она спит. Она была укрыта пледом, видны были лишь темно-рыжие локоны. Мосье Ко осторожно развернул тело так, чтобы стало видно лицо. Кэтрин охнула и вонзила ногти себе в ладони. Лицо, обезображенное огромным кровоподтеком, было почти неузнаваемо. Пуаро издал короткое восклицание.

— Когда это было сделано, хотел бы я знать, — спросил он, — до или после смерти?

— Врач говорит — после, — ответил мосье Ко.

— Непонятно, — нахмурился Пуаро. Он обернулся к Кэтрин: — Мужайтесь, мадемуазель, посмотрите внимательно. Вы уверены, что это та женщина, с которой вы беседовали вчера в поезде?

У Кэтрин были крепкие нервы. Она заставила себя тщательно рассмотреть лежащую перед ней фигуру. Затем дотронулась до мертвой руки.

— Совершенно уверена, — ответила она, — лицо слишком обезображено, чтобы узнать его, но сложение, посадка головы и волосы несомненно ее, кроме того, пока мы с ней беседовали, я обратила внимание на это, — и она указала на маленькую родинку на запястье покойной.

— Вол, — одобрил Пуаро, — вы превосходный свидетель, мадемуазель. Таким образом, личность будем считать установленной, и все равно все это очень странно.

Он, нахмурившись, разглядывал мертвое тело.

Мосье Ко пожал плечами.

— Убийца, вероятно, не помнил себя от ярости, — предположил он.

— Если бы он сбил ее с ног, было бы понятно, — вслух размышлял Пуаро, — но убийца явно подкрался сзади и захватил ее врасплох. Мгновенное удушье, короткий всхлип — никто и не услышал; а после — мощный удар по лицу. Зачем? Убийца надеялся, что с обезображенным лицом ее не смогут опознать? Или он настолько ее ненавидел, что не мог удержаться и ударил уже мертвую?

Кэтрин вздрогнула, и он тут же обернулся к ней.

— Мне не следовало расстраивать вас, мадемуазель, — сказал он. — Вы впервые сталкиваетесь с подобным кошмаром. Для меня, увы, это привычная картина. Еще минутку я задержу вас обоих.

Кэтрин и комиссар стояли у двери, наблюдая, как Пуаро быстро обошел все купе, осмотрел одежду убитой, аккуратно сложенную в ногах дивана, длинное меховое манто, повешенное на крючок, и лакированную красную шляпку в багажной сетке. Затем он прошел в смежное купе, в котором Кэтрин видела горничную. Здесь постель не была постлана, на сиденье были небрежно свалены пледы, шляпная картонка и пара чемоданов. Внезапно Пуаро обернулся к Кэтрин.

— Вы были здесь вчера, — все ли тут на месте, ничего не пропало?

Кэтрин внимательно осмотрелась.

— Да, — сказала она, — чего-то не хватает. Красный сафьяновый футляр, на нем были инициалы Р. В. К. Это либо небольшой несессер [62] Несессер (фр.) — складной сундучок или ящичек с принадлежностями дамского туалета, шитья и т. п. , либо большой футляр для драгоценностей, я видела его в руках горничной.

— Ага! — воскликнул Пуаро.

— Но ведь, наверное… — сказала Кэтрин. — Я… разумеется, не знаток подобных вещей, но, раз горничная и футляр для драгоценностей исчезли одновременно, напрашивается вполне определенный вывод, так ведь?

— Вы думаете, что горничная его и украла? Нет, мадемуазель, это не так, у нас имеется веское доказательство, — включился в беседу комиссар.

— Какое?

— Горничная осталась в Париже.

— Мне бы хотелось, чтобы вы сами выслушали показания проводника, — доверительно обратился комиссар к Пуаро. — Они весьма любопытны.

— Мадемуазель, без сомнения, тоже захочет послушать, — сказал Пуаро. — Вы не против, мосье комиссар?

— Нет, — ответил комиссар, который на самом деле был против, и даже очень. — Нет, разумеется, нет, мосье Пуаро, — как вам будет угодно. Вы уже закончили здесь?

— Да-да. Только одну минутку.

Пуаро как раз переворачивал пледы и теперь поднес один к окну и внимательно его рассматривал.

— Что там такое? — спросил мосье Ко коротко.

— Четыре каштановых волоса, — ответил Пуаро и наклонился к мертвой. — Да, они с головы мадам.

— Ну и что? Вы полагаете, это важно?