Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз. Таинственный противник. Убийство на поле для гольфа

— Мэри, произошла очень неприятная история. Иви крепко повздорила с Альфредом Инглторпом и собирается уехать.

— Иви? Уехать?

Джон мрачно кивнул.

— Да. Она пошла к матери и… А вот и она сама.

Мисс Говард вошла в комнату с небольшим чемоданом в руках. У нее был взволнованный и решительный вид. Губы плотно сжаты, и казалось, что она собирается от кого-то защищаться.

— По крайней мере, я сказала все, что думаю, — выпалила она.

— Ивлин, милая, этого не может быть, — воскликнула Мэри.

Мисс Говард мрачно кивнула.

— Все может быть! Думаю, Эмили никогда не забудет все, что я ей сказала. По крайней мере, простит мне это не скоро. Пускай. До нее хоть что-то дошло. Хотя с нее все как с гуся вода. Я ей прямо сказала: «Вы старая женщина, Эмили, а нет ничего хуже старых дур. Они еще дурнее молодых. Он же на двадцать лет моложе вас. Хватит вам в любовь играть. И так понятно, что он женился только из-за денег. Не давайте ему много. У фермера хорошенькая молодая женушка. Спросите-ка своего Альфреда, сколько он на нее тратит?» Ух, как она разозлилась! Понятное дело! А я свое гну: «Я вас, Эмили, предупреждаю, хотите вы этого или нет, он вас придушит прямо в постели, как только рассмотрит хорошенько. Зря вы вышли за этого мерзавца. Можете говорить мне что угодно, но запомните мои слова: ваш муж — мерзавец!»

— А она что?

Мисс Говард сделала язвительную гримасу.

— «Милый Альфред», «бесценный Альфред», «мерзкая клевета», «мерзкая ложь», «мерзкая женщина обвиняет ее бесценного мужа». Нет, чем раньше я покину этот дом, тем лучше. Словом, я уезжаю.

— Ну, не надо так сразу! Неужели вы уедете прямо сейчас?

— Да, сию же минуту.

Несколько секунд мы сидели, молча уставившись на нее. Наконец Джон решил, что дальнейшие уговоры бесполезны, и пошел справиться о поезде. За ним последовала его жена, продолжая что-то бормотать насчет миссис Инглторп и что надо бы ее убедить прислушаться к словам Иви.

Когда она вышла из комнаты, выражение лица мисс Говард изменилось, и она быстро наклонилась ко мне.

— Мистер Гастингс, вы честный человек. Я могу быть откровенной с вами?

Я был несколько обескуражен. Она взяла меня за руку и снизила голос до шепота.

— Присматривайте за ней, мистер Гастингс. Бедная моя Эмили. Ее окружает целая стая акул. Все без гроша в кармане. Все тянут из нее деньги. Я защищала ее пока могла. Теперь меня не будет рядом. Они все начнут водить ее за нос.

— Не беспокойтесь, мисс Говард, естественно, я сделаю все, что в моих силах, хотя уверен, что вы просто переутомились и чересчур возбуждены.

— Молодой человек, поверьте мне. Я живу на свете немножко больше вашего. Прошу вас только об одном — не спускайте с нее глаз. Скоро вы поймете, что я имею в виду.

Через открытое окно донеслось тарахтение автомобиля. Мисс Говард встала и направилась к двери. Снаружи послышался голос Джона. Уже взявшись за ручку двери, она обернулась и добавила:

— И прежде всего, мистер Гастингс, присматривайте за этим дьяволом, ее мужем.

Больше она ничего не успела сказать. Вскоре ее голос потонул в громком хоре протестов и прощаний. Четы Инглторпов среди провожающих не было.

Когда автомобиль отъехал, миссис Кэвендиш внезапно отделилась от остальных и, перейдя дорогу, направилась к лужайке навстречу высокому бородатому человеку, шедшему в сторону усадьбы. Протягивая ему руку, она слегка покраснела.

— Кто это? — спросил я. Человек этот показался мне чем-то подозрителен.

— Это доктор Бауэрстайн, — буркнул Джон.

— А кто он такой, этот доктор Бауэрстайн?

— Живет тут в деревне, отдыхает после тяжелого нервного расстройства. Сам он из Лондона. Умнейший человек. Кажется, один из самых крупных в мире специалистов по ядам.

— И большой друг Мэри, — добавила неугомонная Цинтия.

Джон Кэвендиш нахмурился и перевел разговор на другую тему.

— Пойдем прогуляемся, Гастингс. Все это ужасно неприятно. Конечно, язычок был у нее довольно острый, но во всей Англии не сыскать друга более преданного, чем мисс Говард.

В лесок, окаймлявший поместье с одной стороны, уходила тропинка, и мы двинулись по ней в сторону деревни.

На обратном пути мы столкнулись с хорошенькой, похожей на цыганку, женщиной. Она кивнула и улыбнулась.

— Какая прелесть, — сказал я восхищенно.

— Это миссис Райкес.

— Та самая, о которой мисс Говард…

— Та самая, — резко перебил меня Джон.

Я подумал о седой старушке, затерянной в огромном доме, о миловидном и порочном личике, только что улыбнувшемся нам, и меня наполнило смутное предчувствие чего-то ужасного. Я попытался отогнать эти мысли.

— Действительно, Стайлз — чудесное место, — сказал я Джону.

Он мрачно кивнул.

— Да, неплохое имение, когда-нибудь оно станет моим, и я выберусь из этой проклятой нищеты. Я бы уже сейчас мог владеть усадьбой, если бы отец составил справедливое завещание.

— Ты на самом деле сильно нуждаешься?

— Милый мой Гастингс, скажу тебе откровенно — я просто с ног сбился в поисках денег.

— А что, брат не может тебе помочь?

— Лоренс? Да он же все деньги потратил на печатание своих бездарных стишков в экстравагантных переплетах. Мы с ним действительно в бедственном положении. Я не хочу показаться несправедливым: мать всегда была очень добра к нам, вплоть до самого последнего времени. Однако после замужества… — Он нахмурился и замолчал.

В первый раз я почувствовал, что вместе с Ивлин Говард что-то неуловимо исчезло из атмосферы дома. Ее присутствие создавало ощущение надежности. Теперь же, казалось, сам воздух наполнился подозрительностью. Перед моими глазами опять проплыло зловещее лицо доктора Бауэрстайна. Внезапно все вокруг стало внушать мне смутное беспокойство, и меня охватило предчувствие чего-то ужасного.

Я приехал в Стайлз пятого июля. Теперь речь пойдет о том, что случилось шестнадцатого и семнадцатого. Чтобы сделать свой рассказ по возможности более убедительным, я постараюсь не упустить ни малейшей мелочи. Во время следствия все эти детали выявлялись одна за другой с помощью долгих и скучных показаний свидетелей.

Через пару дней после отъезда Ивлин Говард я получил от нее письмо, в котором она сообщала, что работает медсестрой в большом госпитале в городке Миддлингхем, расположенном милях в пятнадцати от Стайлз. Она очень просила сообщить, если миссис Инглторп проявит хоть малейшее желание уладить ссору.

Единственное, что отравляло мое безоблачное существование, было постоянное, и для меня необъяснимое, желание миссис Кэвендиш видеть Бауэрстайна. Ума не приложу, что можно было в нем найти, но она все время приглашала его в дом, и они часто совершали длительные совместные прогулки. Должен признаться, что я не находил в нем ничего привлекательного.