Джон Макдональд - Мы убили их в понедельник

— Иначе мы не можем работать, Бу. У нас двести копов на весь город при бюджете на сто двадцать, поэтому мы предпочитаем, чтобы все неприятности происходили в одном месте, а не расползались по углам. Как только Лэрри дадут еще восемьдесят копов и двадцать машин, мы тут же прикроем этот гадючник.

Бу смачно рыгнул:

— Понятно. Мы рады видеть тебя здесь и рады избавиться от Макарана. Начальник Уоли говорит, что за двадцать восемь лет работы в пени… пенитенциарной системе он впервые встречает заключенного, к которому нельзя найти подход. На многих можно как-то воздействовать с помощью пищи, работы, одиночной камеры или каких-нибудь привилегий, а остальных достаточно просто прижать как следует, чтобы они поняли, что к чему. Но парень вроде Макарана в тюрьме делается героем — это вбивает в голову другим заключенным ненужные мысли, и контролировать их становится все труднее. — Хадсон усмехнулся. — Лучше бы ты остановил машину по дороге домой, Фенн, и снес ему полбашки, а потом отвез в Брук-Сити то, что осталось, от души советую.

— Когда я могу его забрать?

— Я распорядился, чтобы его привели, как только ты приедешь, так что он с минуты на минуту будет здесь.

Хадсон только начал говорить о делах округа, как охранник привел Макарана.

Он бросил на меня быстрый взгляд и уставился на стену позади Бу Хадсона с выражением тупого терпения рабочей скотины. Я не видел его со времени первого визита в тюрьму. Былое ребячество давно исчезло, лицо огрубело, на посеревшей коже белели шрамы, совсем коротко подстриженные рыжие волосы поредели на макушке и поседели на висках.

Макаран был одет в тот же дорогой костюм, в котором его отправили в тюрьму, но теперь он выглядел на нем абсолютно неуместно. Пиджак был слишком узок в плечах и слишком широк в талии. Большие, покрытые мозолями руки чернорабочего неуклюже торчали из рукавов.

— Он получил все свои вещи и расписался за них, Джоуи? — спросил Хадсон.

— Да, Бу, и наличные — четырнадцать долларов с небольшим, — ответил охранник.

— А он забрал какие-нибудь личные вещи из камеры?

— Нет, он отдал соседям то немногое, что у него было.

— Спасибо, Джоуи. Можешь идти.

Джоуи удалился. Бу Хадсон положил конверт на край стола, куда мог дотянуться Дуайт:

— Здесь твой пропуск, Макаран, двадцать долларов, которые мы обязаны выдать тебе по закону штата, а также три доллара и шесть центов — стоимость автобусного билета из Харперсберга в Брук-Сити. Распишись в получении.

Макаран взял конверт и с оскорбительной тщательностью пересчитал содержавшиеся в нем деньги, потом спрятал банкноты в бумажник из крокодиловой кожи с золотыми краями, а мелочь выбросил в мусорную корзину. При этом его лицо сохраняло отсутствующее выражение.

Бу Хадсон побагровел:

— Вот из-за таких штучек, Макаран, ты не вышел отсюда ни на один день раньше срока. Если бы ты вел себя как следует, то тебя бы освободили полтора года назад, а сегодня сняли бы все условия досрочного освобождения.

Дуайт повернулся ко мне и заговорил хриплым голосом, почти не шевеля губами:

— Теперь срок истек и я могу уйти?

— Да.

— А что со мной произойдет, если я слегка порву этот толстый мешок с дерьмом? — Он пренебрежительно указал на Хадсона.

— Эй, полегче! — Голос Бу перешел в визг.

— Очевидно, он прикажет своим людям вздуть тебя как следует и вышвырнуть за ворота.

Дуайт посмотрел на Хадсона.

— Не стоит руки марать, — сказал он. — Почему бы тебе не околеть побыстрее, Хадсон, вместо того чтобы продолжать гнить заживо и отравлять воздух? Перестань цепляться за жизнь, и ты подохнешь через месяц.

— Ты еще вернешься сюда, — заорал Хадсон, — и я тебя в бараний рог согну! Будешь хныкать, как девчонка! Я всем здесь скажу, как с тобой поступить, ты, паршивый…

— Пошли, — прервал его Дуайт Макаран, и я последовал за ним из кабинета.

Нас проводили под моросящим дождем к воротам. Охранник позвонил по телефону и подал сигнал на башню поднять наружные ворота. Мы перешли дорогу к автомобильной стоянке. Внезапно я понял, что Дуайта нет рядом со мной. Оглянувшись, я увидел, что он стоит под вязом, упершись кулаками в бока и уставившись на мокрые листья. Мимо проехал мальчик на велосипеде. Макаран проследил за ним взглядом, потом расправил массивные плечи, словно стряхивая с себя вес проведенных в тюрьме лет. Во всяком случае, когда он повернулся и зашагал ко мне, его походка слегка изменилась, а одежда стала казаться более подходящей.

Садясь со мной в автомобиль, Макаран выглядел так, словно я подвозил его от дома до бакалейной лавки.

— Для машины шестилетнего возраста она прошла не слишком много миль, — заметил он, как только мы отъехали от стоянки.

— Когда мы ее купили, она была почти новая. Мы совершили на ней только одно путешествие. А так, если не считать ежемесячных визитов в тюрьму, мы ездили только по городу — в основном Мэг.

— Она приезжала сюда лишних шестнадцать раз, когда не могла меня видеть. Хадсону следовало предупредить ее.

— По крайней мере, Мэг оставляла для тебя передачу. Ей это было приятно, даже если она тебя не видела.

— Останови там, где можно купить сигареты, ладно?

Я затормозил у заправочной станции. Когда мы снова выехали на шоссе, я время от времени бросал взгляд на Дуайта. Неловкое молчание может возникать, только когда люди осознают присутствие друг друга. Но Макаран был настолько равнодушен к производимому им впечатлению, словно сидел в машине один. Высокий лоб, светло-голубые глаза, складка рта отдаленно напоминали мне черты лица моей жены. Это выглядело нелепым парадоксом — как будто кто-то осквернил портрет Мэг.

Дуайт принадлежал к тем мужчинам, которые не кажутся особенно крупными, если не обращать внимания на некоторые детали — вроде необычайно плотных запястий. Тогда начинаешь осознавать, что все остальное пропорционально им, и они начинают выглядеть массивными и несокрушимыми. Наши холмы прочесывают в поисках таких крутых ребят, их учат играть в футбол, тренируя до тех пор, пока не передадут в профессиональную лигу. Макаран был защитником в сборной университета штата. Когда травма колена отразилась на его скорости, университет перевел его в полузащиту. Он играл один профессиональный сезон у «Медведей», прежде чем убил Милдред Хейнамен.

— Ты хотел, чтобы я приехал за тобой один, — заговорил я.

— Чтобы ты смог описать мне, что меня ожидает, прежде чем я окажусь в городе. Может, ты не все сумел бы сказать в присутствии Мэг.

— Почему ты хочешь вернуться в Брук-Сити?

— Чтобы нанести приятный визит, моей любящей сестре.

— Ты намерен остаться у нас надолго?

— Я еще не решил.