Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

— Понятно. А из чего вытекает ваше умозаключение, что он уехал именно в Лондон?

— Он приобрел билет, сэр, и сказал кассиру, что его краткий отпуск подошел к концу. Позже я разговаривал с носильщиком на платформе, помогавшим ему сесть в вагон. Это не скорый поезд. Вместе с ним с нашей станции уехал всего лишь еще один пассажир. Носильщик подтверждает, что он действительно покинул город.

— Ясно. И от всего своего наивного сердца выпускника старого доброго Итона…

— Выпускника старого доброго Беркэмпстедиана, сэр.

— Не смейте перебивать меня. Мне плевать. Пусть будет хоть старый добрый Гигглзуикиан. От всего своего наивного сердца вчерашнего школьника вы посчитали, что если человек покупает билет и садится в поезд, следующий до Лондона, который делает остановки на дюжине промежуточных станций, то он, следовательно, непременно едет до самого Лондона?

— Такого вывода я не делал, сэр.

— И правильно. Как я слышал, вы будете принимать участие в чемпионате полиции по боксу?

— Так точно, сэр.

— Надеюсь, вас вышибут в первом же раунде, послав в нокаут. Это послужит вам хорошим уроком. На этом пока все.

Сохраняя полнейшую невозмутимость, Голсуорси ответил:

— Благодарю за внимание, сэр.

И удалился.

— Нет, вы только посмотрите на него! — возмущенно воскликнул Стьют.

— Мне кажется, вы уж слишком к нему строги, — заметил я. — Констебль старался проявить себя наилучшим образом.

— Возможно. Но на самом деле подобная самодеятельность недопустима. Мне достаточно Бифа с его нелепыми «версиями».

— Но вы ведь сами говорите, что желаете собрать все факты, имеющие отношение к делу, — мягко попытался урезонить я детектива-инспектора. — А констебль сообщил вам именно о таком факте.

Стьют повернулся ко мне и одарил своей обычной приятной улыбкой с некоторой примесью горечи.

— Хорошо, давайте пока оставим эту тему, — предложил он. — Кажется, это расследование начинает всерьез действовать мне на нервы. Если подумать, то просто смехотворна наша неспособность раскрыть столь элементарное убийство. Отправляйтесь складывать вещи в сумку. Уж до миссис Фэйрфакс мы точно доберемся.

Итак, всего через полчаса я на полной скорости удалялся от Брэксэма вместе с помрачневшим и очень серьезным детективом Стьютом, который выглядел даже более задумчивым и сосредоточенным, чем обычно. Вероятно, констебль Голсуорси помимо воли подстегнул в нем стремление к скорейшему завершению расследования.

— Сначала на почту, а потом в дом настоятеля местной церкви, — сказал Стьют, когда мы подъехали к окраине Лонг-Хайбери. — Многолетний опыт научил меня, что в девяти случаях из десяти это те два места, где собирают все сплетни. Владельцы пабов, почтальоны, носильщики порой тоже полезны, но их, как правило, отличает более короткая память.

— Что ж, вам виднее.

Теперь, вплотную приблизившись к месту активных действий, я почувствовал, как во мне проснулся азарт. В послеобеденное время долгий и монотонный путь вдоль шоссе навеял на меня дремоту, но стоило нам миновать несколько первых зданий, построенных из серого котсуолдского известняка, поскольку Лонг-Хайбери располагался на самой границе Глостершира, сон как рукой сняло.

Сам по себе городок казался весьма привлекательным. И дома, и окрестные фермы покрывала сейчас пелена белесого тумана. В центре возвышалась колокольня церкви, позади которой протянулся длинный неф. Рядом располагалась гостиница — крупное строение, ярко покрашенная деревянная облицовка которого приятно контрастировала с преобладавшим вокруг серым камнем. И там же, когда Стьют остановил машину, я заметил дом, где одновременно помещались и главный городской магазин, и почтовое отделение.

Раздался мелодичный звон, когда Стьют открыл дверь, и мы оказались в торговом зале, где было очень тесно из-за обилия полок с выложенными на них товарами. От масляной печки исходило сухое тепло и чуть заметный запах парафина, но его почти напрочь забивали куда как более соблазнительные ароматы апельсинов, сыров, бекона, бисквитов и дров, неизменно преобладающие в сельских лавках и довольно приятные в своей смеси.

Хозяин магазина (он же — почтмейстер) посмотрел на нас сквозь толстые линзы очков и спросил:

— Чем могу служить?

— Большую бутылку «Плейерса», пожалуйста, — сделал заказ Стьют.

Пока его обслуживали, инспектор перешел к сути дела.

— А еще я хотел просить вас о помощи, — сказал он. — Дело в том, что я разыскиваю мужчину по фамилии Фриман, который жил здесь со своей женой несколько лет назад.

Лавочник снова вскинул на него взгляд. И я неожиданно понял, что он обладает всегда раздражавшей меня в людях чертой характера — чрезмерной осторожностью.

— А зачем он вам? — поинтересовался он ничего не обещавшим тоном.

— Мне просто нужно его найти, вот и все.

— Боюсь, здесь я вам не помощник, — сказал торговец. — Он пробыл у нас слишком недолго.

— Знаю. Но любая информация о нем, какой вы располагаете, может оказаться крайне полезной. Я из Скотленд-Ярда, — добавил детектив-инспектор.

Снова настороженный взгляд.

— Он что-то натворил? — спросил лавочник.

Стьют, как мне показалось, решил, что, если хочет получить нечто нужное ему, придется чем-то пожертвовать взамен.

— Он ничего не натворил, — ответил инспектор, — но мы имеем основания подозревать, что сам мог стать жертвой убийства.

Хозяин магазина выглядел в достаточной степени пораженным таким известием.

— Неужели у нас в городке? — спросил он.

— Нет. В совершенно другой части света. Но точно известно, что мистер Фриман пропал, и, как я надеялся, вы сможете рассказать нам о нем что-то полезное для его дальнейших поисков.

После этого лавочник, по-моему, впервые реально попытался припомнить Фримана.

— Не думаю, что смогу. Он жил в доме, известном здесь как «Старый коттедж», который находится на другом краю города. Всего провел там месяцев шесть. Они были очень тихой супружеской парой. Оплату вносили еженедельно.

— Известно, откуда они сюда прибыли?

— Нет. Насколько я понял, оба тогда только что отошли от дел. Хотели обосноваться тут, но потом им наши места показались слишком уж скучными.

— И куда Фримены отправились?

— Не могу сказать. Но осмелюсь предположить, что это известно настоятелю нашей церкви. Если память мне не изменяет, они часто посещали церковные службы.

— Неужели? — удивился Стьют.

— О да. Набожные люди. Хотя сами мы баптисты и, конечно, мало что знаем о церковных делах. Но слухами земля полнится.

— У них были там близкие друзья? — спросил Стьют.

— Мне нечего вам сообщить по этому поводу. Фримены вежливо держались со всеми, но их никак нельзя было бы назвать очень общительными. Помнится, до меня доходили разговоры о том, как мистер Фриман пожертвовал однажды крупную сумму для одной из христианских благотворительных организаций, но не поручусь, насколько правдива эта история.