Кэрола Данн - Реквием для меццо

— Господин старший инспектор, вы ведь не против, если мисс Дэлримпл побудет со мной? — встревожилась мисс Уэстли.

— Совершенно не против, — стоически произнес он, сдвинув кустистые брови в ответ на улыбку Дэйзи. — Прошу вас, присаживайтесь.

Алек сел за стол управляющего, дамы — напротив. Пайпер с блокнотом и карандашом на изготовку устроился ближе к двери, за спиной у мисс Уэстли. Дэйзи улыбнулась ему — ей не однажды приходилось исполнять роль стенографистки, когда Алек допрашивал подозреваемых.

— Позвольте выразить вам соболезнования, мисс Уэстли, — сказал Алек.

— Благодарю вас. Ужасное по-потрясение. — Ее голос дрогнул.

— Вы, очевидно, были очень близки с сестрой. Я так понимаю, вы жили вместе с четой Абернати?

— Да, я живу с Бетси и Роджером с тех пор, как они поженились.

«Ревность?» — гадал Алек. Невзрачная старая дева влюбляется в мужа красавицы-сестры. Такое уже бывало. Добавьте к этому голос и карьеру, на которую Мюриэл Уэстли никак не могла рассчитывать, капризный характер жертвы, и получится опасная смесь.

Однако слово «опасная» меньше всего подходило сидящей напротив тихой женщине с честным взглядом.

Задумчивое молчание инспектора спровоцировало поток объяснений.

— Всем так было удобнее, — принялась его уверять мисс Уэстли. — Родители не позволили бы Бетси выйти замуж за Роджера и уехать из дома, если бы я не пообещала, что позабочусь о ней. Я не меньше, чем она, хотела жить в Лондоне, но у меня не хватило бы средств на свое жилье. Бетси совсем не интересовалась ведением хозяйства, а у меня это хорошо получается. И потом, она предпочитает… предпочитала брать с собой на концерты меня, а не горничную, если у меня не было репетиций или спектакля.

— Я так понимаю, вы помогали сегодня миссис Абернати в гримерной, хотя сами тоже участвовали в спектакле.

— Да, верно, я все равно свободна в антракте.

— И что вы делали?

— Ничего особенного. Ей просто нравится, когда я рядом. Я причесала ее, пришила пуговицу, принесла ей… О! — Мисс Уэстли закрыла рот руками и с ужасом посмотрела на Алека.

— Принесли ей то, что было в штофе?

Она безмолвно кивнула.

— Возможно, в том, что миссис Абернати пила в антракте, яда не было… Кстати, она пила оттуда в антракте?

— Да, по меньшей мере, полбокала.

— И плохо ей не стало? Нет. Значит, скорее всего, яд она выпила на сцене, и его было достаточно, чтобы смерть наступила мгновенно.

— Но тот бокал тоже я наливала, — выпалила Мюриэл.

Дэйзи взяла ее за руку. Алек ждал.

— Бетси всегда требовала, чтобы рядом во время спектакля стоял бокал — смочить горло и взбодриться. Бокал у нее был свой, из набора со штофом. Никто другой не стал бы из него пить. Все знали, что Бетси предпочитает ратафию, а она слишком сладкая, на любителя.

— Ратафию? — Алеку сразу же представилось, как элегантные дамы эпохи Регентства жеманно смакуют сладкий напиток, в то время как джентльмены чуть ли не ковшами опрокидывают в себя портвейн и кларет. — Ликер?

— Да.

— Довольно старомодно, — заметила Дэйзи, не в силах больше сдерживаться. — У моей бабушки всегда подавали ликерное печенье. По вкусу как миндальные пирожные.

— Тогда не удивительно, что миссис Абернати не почувствовала запаха! — воскликнул Алек. — Значит, яд предназначался именно ей. Тот, кто подмешал его в штоф, точно знал, что делает. Мисс Уэстли, вы говорите, «все» знали. Кого именно вы имеете в виду?

— О, дирижеров, солистов, всех, кто с ней работал. Можно даже сказать, что ее привычка выходить с бокалом на сцену вызывала некоторое недовольство.

— Есть ли среди присутствующих здесь сегодня кто-нибудь, кто мог ненавидеть вашу сестру?

— Ненавидеть! — Мисс Уэстли разразилась слезами. — У Бетси никогда не было врагов!

Дэйзи подскочила к подруге и обняла ее за плечи, бросив на Алека гневный взгляд. Он пожал плечами. Когда допрашиваешь плачущую женщину, мало того, что сам себе кажешься бездушным и жестоким, так еще и результата ноль, особенно если рядом с ней кто-то, готовый немедленно броситься на ее защиту.

А лучшего защитника, чем Дэйзи, и пожелать нельзя.

Пайпер отправился узнать, сможет ли Абернати поговорить с Алеком, и по пути проводил Дэйзи и Мюриэл в хоровую. Инспектор сказал, что Мюриэл вольна покинуть Альберт-холл, однако обязана уведомить полицию, если ей потребуется уехать из дома.

— Нет, я подожду Роджера, — сказала она Дэйзи, утирая глаза. — О, Дэйзи, я прошу слишком многого, но не могли бы вы остаться у нас на ночь? Роджер совершенно подавлен, я… Мне будет тяжело с ним одной, да и люди начнут судачить.

— Разумеется. Только зайду домой, возьму вещи.

— Вы — ангел. Не просто добрая соседка, а дорогой друг.

Дэйзи не знала, что ответить. К счастью, ответа и не требовалось. Пайпер открыл им дверь гримуборной, а сам задержался перемолвиться словом с дежурным констеблем.

В хоровой — длинной, со слегка закругленными стенами комнате — обычно ждали выхода на сцену несколько десятков хористов, но сейчас в ней было меньше дюжины человек. Говеры неловко восседали на складных стульях в одном конце комнаты, Кокрейны — в другом. Оливия Блейз разговаривала о чем-то с Яковом Левичем, а чуть поодаль с бесстрастным выражением лица сидел Димитрий Марченко. Консуэла Делакоста ходила взад-вперед, по-опереточному заламывая руки и что-то взволнованно говоря самой себе по-испански.

Еще там был органист, Джон Финч. Удивительно, как такой тщедушный человечек умудрялся извлекать такие величественные звуки! Сейчас длинные пальцы органиста подрагивали, но не от волнения — по его взгляду было понятно, что он блуждает где-то в мире музыки.

Навстречу Дэйзи и Мюриэл шагнул мистер Левич; с тревогой на лице он протянул обе руки Мюриэл:

— Мисс Уэстли, с вами хорошо обращались?

— Конечно! — возмутилась Дэйзи. — Мистер Флетчер со всеми хорошо обращается.

— Простите, пожалуйста, — извинился скрипач, сжимая ладони Мюриэл в своих. — В России те, кто отвечает за порядок, очень страшные люди, жестокие, лютые. Что большевики, что охранка, что царская полиция. Особенно плохо от них евреям.

— Сейчас-то вы в Англии, а у нас полицейские относятся ко всем одинаково, будь ты англичанин, китаец или индус. Во всяком случае, большинство полицейских, — добавила она, вспомнив одного инспектора, который был настолько предвзят, что ей даже пришлось звонить Алеку в Скотленд-Ярд.

Мистера Левича это, похоже, не убедило.

— Просто вы — подруга господина старшего инспектора, мисс Дэлримпл.

— Да, и я не буду стоять и смотреть, как Мюриэл обижают.

— Дэйзи и моя подруга, — заверила скрипача Мюриэл. — Когда Роджеру станет лучше, она поедет с нами и останется у нас на ночь.