Агата Кристи - Кошка среди голубей

Она была рада, что снова начинается семестр. Во время каникул мисс Джонсон не знала, чем себя занять. У нее было две замужних сестры, у которых она по очереди гостила, но они, естественно, больше интересовались своими собственными семьями, чем Мидоубэнком. А мисс Джонсон, хоть она и любила своих сестер, как положено, интересовал только Мидоубэнк.

Да, приятно, что начался семестр…

– Мисс Джонсон?

– Да, Памела.

– Мисс Джонсон, по-моему, в моем чемодане что-то разбилось. И все вещи залило. Я думаю , это масло для волос.

– Ай-я-яй! – произнесла мисс Джонсон, спеша на помощь.

По траве большого газона за гравиевой подъездной дорогой шла мадемуазель Бланш, новая учительница французского языка. Она окинула оценивающим взглядом могучего молодого человека, стригущего живую изгородь.

« Assez bien » [3] Довольно хорош ( фр. ). , – подумала мадемуазель Бланш.

Она была стройной, похожей на мышку и не слишком заметной, но сама замечала всё.

Ее взгляд переместился на автомобили, один за другим подъезжающие к парадному входу. Она оценивала их с точки зрения стоимости. Этот Мидоубэнк был, несомненно, formidable ! [4] Шикарным ( фр. ). Она подсчитала в уме прибыль, получаемую, по ее мнению, мисс Булстроуд.

Да, что говорить… Formidable !

Мисс Рич, которая преподавала английский язык и географию, быстрыми шагами шла к дому, то и дело слегка спотыкаясь, потому что, как обычно, забывала смотреть под ноги. Ее волосы, тоже как обычно, выбились из пучка на голове. У нее было некрасивое лицо, выражающее напряженную готовность.

Она говорила себе:

«Снова вернуться! Быть здесь… Кажется, прошло много лет…»

Она упала, наступив на грабли, и молодой садовник протянул ей руку и сказал:

– Осторожно, мисс.

Эйлин Рич поблагодарила, не взглянув на него.

Мисс Роуэн и мисс Блейк, две младшие учительницы, шли по направлению к спортивному павильону. Мисс Роуэн была худой, темноволосой и энергичной, мисс Блейк – пухленькой и светловолосой. Они оживленно обсуждали свои недавние приключения во Флоренции: картины, которые видели, скульптуры, цветущие фруктовые деревья и ухаживания (как они надеялись, с непристойными намерениями) двух молодых итальянских джентльменов.

– Разумеется, всем известно, – сказала мисс Блейк, – как ведут себя итальянцы.

– Раскованно, – сказала мисс Роуэн, которая изучала психологию наряду с экономикой. – Чувствуется, что у них прекрасное здоровье. Они не сдерживают свои чувства.

– Но на Джузеппе произвело большое впечатление, что я преподаю в Мидоубэнке, – возразила мисс Блейк. – Он сразу же стал вести себя гораздо почтительнее. У него есть кузина, которая хочет приехать сюда, но мисс Булстроуд не была уверена, что у нее есть свободное место.

– Мидоубэнк – очень уважаемая школа, – радостно сказала мисс Роуэн. – Новый спортивный павильон выглядит очень внушительно, правда?.. Никогда не думала, что он будет готов вовремя.

– Мисс Булстроуд сказала, что он должен быть готов, – заявила мисс Блейк тоном человека, который сказал последнее слово. – Ох… – испуганно прибавила она.

Дверь спортивного павильона внезапно распахнулась, и оттуда вышла тощая молодая женщина с рыжими волосами. Она бросила на них резкий, недружелюбный взгляд и быстро пошла прочь.

– Должно быть, это новая учительница физкультуры, – сказала мисс Блейк. – Какая невоспитанная!

– Не очень-то приятное добавление к штату школы, – заметила мисс Роуэн. – Мисс Джонс всегда была такой дружелюбной и общительной…

– Она так злобно посмотрела на нас, – с упреком сказала мисс Блейк.

Они обе очень расстроились.

Окна гостиной мисс Булстроуд выходили на две стороны: одно – на подъездную дорогу и газон за ней, другое – на заросли рододендронов позади дома. Эта комната производила большое впечатление, а мисс Булстроуд производила еще большее впечатление. Она была высокой, аристократичной на вид, с красиво уложенными седыми волосами, серыми глазами, полными юмора, и решительным ртом. Успех школы (а Мидоубэнк являлся одной из самых успешных школ в Англии) был полностью заслугой ее директрисы. Школа принадлежала к числу очень дорогих, но дело было совсем не в этом. Правильнее было бы сказать, что хотя вы и платили бешеные деньги, но получали то, за что заплатили. Вашу дочь учили так, как вы желали, а также как желала мисс Булстроуд, и результат этих общих пожеланий удовлетворял всех.

Благодаря высокой плате мисс Булстроуд получила возможность укомплектовать полный штат. В школе не было ничего от массового производства, но при индивидуальном подходе здесь царила дисциплина. Дисциплина без излишней регламентации – таков был девиз мисс Булстроуд. Дисциплина, утверждала она, поддерживает молодых людей, она дает им чувство защищенности; излишняя регламентация же вызывает раздражение. Здесь учились самые разные девочки. В их число входили несколько иностранок из хороших семей, часто семей правителей. Сюда поступали английские девочки из хороших или состоятельных семей, желающих изучать культуру и искусство, а также получить общее знание жизни и социальных сфер. Выпускницы школы отличались обаянием, воспитанностью и способностью вести умные беседы на любые темы. Там были девочки, которые хотели усердно работать и сдать вступительные экзамены, и в конце получить диплом и которые для этого нуждались только в хорошем преподавании и особом внимании. Там были девочки, которые плохо приживались в школах обычного типа. Но у мисс Булстроуд были свои правила: она не принимала тупых, малолетних преступниц, предпочитая принимать девочек, чьи родители ей нравились, и девочек, в которых она сама видела перспективу развития. Возраст ее учениц варьировался в широких пределах. Туда попадали те, которых в прошлом назвали бы «настоящими леди», и были совсем маленькие девчушки, у некоторых родители жили за границей; для них у мисс Булстроуд имелись интересные планы на каникулы. Одобрение самой мисс Булстроуд являлось последним и окончательным приговором.

Сейчас она стояла у каминной доски и слушала слегка завывающий голос миссис Джеральд Хоуп. Она весьма предусмотрительно не предложила миссис Хоуп сесть.

– Генриетта, видите ли, очень нервозная девочка. Очень нервозная. Наш доктор говорит…

Мисс Булстроуд кивала в знак доброжелательного ободрения и воздерживалась от язвительного замечания, которое ей иногда так и хотелось произнести: «Разве ты не знаешь, идиотка, что именно это любая глупая женщина говорит о своем ребенке?»

Она твердо, с сочувствием, сказала: