Агата Кристи - Кошка среди голубей

– Это было бы чудесно, – сказала Эйлин Рич. – Чудесно. Мне бы этого хотелось больше всего на свете.

Мисс Булстроуд слегка удивило сослагательное наклонение, хоть она не подала виду. Вместо этого директриса быстро согласилась:

– Да, это было бы чудесно. Но сейчас это не чудесно?.. Ну, наверное, я это понимаю.

– Нет-нет, я вовсе не это имела в виду, – возразила Эйлин Рич. – Совсем не это. Я… я не могу объяснить вам подробно, но если бы вы… если бы вы спросили меня, если бы вы поговорили со мной вот так неделю или две недели назад, я бы сразу же ответила, что не могу, что это совершенно невозможно. Единственная причина, почему это могло бы стать возможным теперь, – это… ну, это потому, что теперь нужна борьба, нужно принять вызов. Я могу… я могу это обдумать, мисс Булстроуд? Сейчас я не знаю, что сказать.

– Конечно, – ответила мисс Булстроуд. Она все еще чувствовала удивление. Никогда точно не знаешь, подумала она, чего ожидать от человека.

– Вот идет Рич, и волосы у нее снова распущены, – заметила работающая на клумбе Энн Шапленд, выпрямляя спину. – Если она не может справиться с ними, почему бы ей их не подстричь? У нее голова хорошей формы, и она бы лучше выглядела.

– Вам следует сказать ей об этом, – ответил Адам.

– Мы с нею не в таких отношениях, – возразила Энн Шапленд. И спросила: – Вы думаете, школа сможет продолжить работу?

– На этот вопрос нельзя ответить с уверенностью, – сказал Адам, – и кто я такой, чтобы судить?

– Вы можете судить не хуже любого другого, – сказала Энн Шапленд. – Может быть, и сможет. У старой Забияки, как ее называют девочки, есть все, что для этого требуется. Во-первых, она действует на родителей гипнотически. Сколько времени прошло с начала семестра – всего месяц? Кажется, что год. Я буду рада, когда все это закончится.

– Вы вернетесь, если школа продолжит работу?

– Нет, – твердо ответила Энн, – ни за что. Мне хватит школ на всю оставшуюся жизнь. Я не создана для того, чтобы сидеть взаперти с большим количеством женщин. И, откровенно говоря, мне не нравятся убийства. О таких вещах забавно читать в газетах или в хорошей книге перед сном. Но действительность не так приятна. Я думаю, – задумчиво прибавила Энн, – что, когда я уеду отсюда в конце семестра, я выйду замуж за Денниса и где-нибудь осяду.

– Деннис? – переспросил Адам. – Это тот, о ком вы мне говорили? Насколько я помню, он бывает по работе в Бирме, Малайе, Сингапуре, Японии и прочих подобных странах. Вам не удастся где-то осесть, если вы выйдете за него замуж, не так ли?

Энн неожиданно рассмеялась:

– Да, наверное, не удастся. Только в физическом, географическом смысле.

– Мне кажется, вы можете выбрать мужа получше Денниса, – заметил Адам.

– Вы делаете мне предложение? – спросила Энн.

– Конечно, нет, – ответил Адам. – Вы – честолюбивая девушка, вы не захотите выйти замуж за скромного садовника, работающего по найму.

– Я подумывала о том, не выйти ли замуж за сотрудника Скотленд-Ярда.

– Я не служу в Скотленд-Ярде, – сказал Адам.

– Нет-нет, конечно, нет, – согласилась Энн. – Давайте сохраним точность выражений. Вы не из Скотленд-Ярда, Шейсту не похищали, в садике все прекрасно… Так оно и есть, – прибавила девушка, оглядываясь вокруг. – Все равно, – прибавила она через несколько мгновений, – я совсем не понимаю, как Шейста появилась в Женеве, или что там рассказывают. Как она туда попала? Все ваши люди, наверное, очень невнимательны, если позволили вывезти ее из страны.

– На моих устах печать молчания, – ответил Адам.

– Думаю, вы ничего об этом не знаете, – сказала Энн.

– Призна́юсь, что нам надо благодарить мсье Пуаро за такую светлую мысль.

– Как, этого смешного человечка, который привез назад Джулию и явился с визитом к мисс Булстроуд?

– Да. Он называет себя детективом-консультантом, – сказал Адам.

– Думаю, он в основном был им раньше, – заметила Энн.

– Я совсем не понимаю, что он задумал, – сказал Адам. – Он даже ездил повидать мою мать, или кто-то из его друзей ездил.

– Вашу мать? – удивилась Энн. – Зачем?

– Понятия не имею. Кажется, этот тип питает какой-то нездоровый интерес к матерям. Он и к матери Дженнифер съездил.

– А он ездил повидаться с матерями мисс Рич и Чедди?

– По-моему, у мисс Рич нет матери, – ответил Адам. – Иначе он поехал бы к ней тоже, без сомнения.

– Мать мисс Чедвик живет в Челтенхэме, она мне говорила, – сказала Энн, – но ей уже больше восьмидесяти лет, по-моему. Бедная мисс Чедвик – она сама выглядит на восемьдесят лет… А вот и она – идет, чтобы поговорить с нами.

Адам поднял взгляд.

– Да, – сказал он, – она очень постарела за последнюю неделю.

– Потому что она очень любит эту школу, – сказала Энн. – Это вся ее жизнь. Ей невыносимо видеть ее падение.

Мисс Чедвик действительно выглядела на десять лет старше, чем в первый день семестра. Ее походка потеряла быстроту и энергичность. Она уже не носилась по школе, радостная и полная жизни. Сейчас женщина подошла к ним, слегка подволакивая ноги.

– Зайдите, пожалуйста, к мисс Булстроуд, – обратилась она к Адаму. – Она хочет отдать какие-то распоряжения насчет сада.

– Мне сначала надо слегка умыться, – ответил Адам, положил свои инструменты и двинулся к сараю.

Энн и мисс Чедвик вместе пошли к дому.

– Кажется, что здесь так тихо, – сказала Энн, оглядываясь по сторонам. – Как в полупустом театральном зале, – задумчиво прибавила она, – когда в кассе тактично продали редким посетителям такие места, чтобы создать впечатление полного зрительного зала.

– Это ужасно, – сказала мисс Чедвик, – ужасно! Ужасно думать, что Мидоубэнк до такого дошел. Я не могу это пережить. Не могу спать по ночам. Все разрушено. Все годы работы, строительства чего-то поистине хорошего…

– Все еще может наладиться, – весело сказала Энн. – У людей очень короткая память, знаете ли.

– Не настолько короткая, – мрачно отозвалась мисс Чедвик.

Энн не ответила. В глубине души она скорее была согласна с мисс Чедвик.

Мадемуазель Бланш вышла из класса, где она проводила урок французской литературы.

Женщина посмотрела на свои часы. Да, у нее еще много времени для того, что она намеревается сделать. В последние дни всегда много свободного времени, когда так мало учащихся…

Мадемуазель Бланш поднялась наверх, в свою комнату, и надела шляпку. Она не из тех, кто выходит из дома без шляпки. Женщина с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало. Да, она не из тех, на кого обращают внимание. Ну, в этом есть свои преимущества! Мадемуазель Бланш улыбнулась сама себе. Ей было легко воспользоваться рекомендациями сестры. Даже фотография в паспорте не вызвала подозрений. Было бы очень жаль, если бы все эти отличные рекомендации пропали зря после смерти Анжелы. Анжела действительно любила преподавание. На нее саму оно навевает невыносимую скуку. Зато платят отлично, гораздо больше, чем она сама когда-либо могла заработать. И, кроме того, все прошло невероятно удачно. Будущее будет совсем другим. О да, совсем другим… Скучная мадемуазель Бланш преобразится. Она уже мысленно видела это. Ривьера. Она сама, шикарно одетая, соответственно накрашенная. Все, что нужно в этом мире, – деньги. О да, жизнь станет очень приятной. Стоило приехать в эту отвратительную английскую школу…