Фредерик Браун - Самое обыкновенное убийство. Где тебя настигнет смерть?

Она усмехнулась:

– Тогда, полагаю, можно и выпить.

В шкафчике слева от камина обнаружились бокалы, многочисленные бутылки, мерные стаканчики, ложки-мешалки, шейкер и даже, бог мне свидетель, морозильник с ледяными кубиками в трех резиновых емкостях.

– А радио там нет, случаем? – спросил я.

– Радиола на той стороне камина.

– Но пластинок у вас нет, поспорить могу.

– Вы пить будете или как?

С коктейлями я решил не связываться: попросит еще, чтобы сам смешал, а я не умею.

– Бургундское? Если прольем на ковер, никто не заметит – он такого же цвета.

– Да хоть мятный ликер. Ничего моего здесь нет.

– Но вам ведь еще жить со всем этим.

– Только неделю.

– Тогда к черту бургундское, будем пить мятный ликер.

Девушка наполнила пару крошечных рюмочек и одну подала мне.

Углядев на каминной доске тиковую сигаретницу, я угостил Клэр ее собственной сигаретой, закурил сам и отведал ликер. На вид как зеленые чернила, вкусом как мятный леденец.

Клэр не садилась, стояла у камина и спокойно разглядывала меня. Жгучая брюнетка почти с меня ростом, гибкая и стройная.

– Какая вы красивая, – произнес я.

– Вы звонили, чтобы сообщить мне об этом? – осведомилась она, дернув уголком рта.

– Нет, тогда я еще не знал.

– Хорошо. Как заставить вас говорить?

– Ликер, думаю, поможет. Музыка тоже способствует. Может, все-таки есть пластинки?

Она глубоко затянулась, выпустив дым из ноздрей.

– А фонарь под глазом у вас откуда? Сенбернар укусил?

– Скажу без утайки: это был человек.

– За что он вас так?

– Я ему не понравился.

– Но вы ему дали сдачи?

– Да.

Клэр рассмеялась, открыто и весело.

– Я пока не определила, нормальный вы или нет. Что вам, собственно, нужно?

– Адрес Гарри Рейнолдса.

– Не знаю и не хочу знать.

– А как у вас насчет грампластинок?

– Зачем вы ищете Гарри?

Я глубоко вздохнул и объяснил:

– На прошлой неделе у меня убили отца. Он был наборщик, я тоже учусь на печатника. Это я только выгляжу таким взрослым. Дядя у меня карнавальщик, и мы с ним разыскиваем Гарри Рейнолдса, чтобы сдать его в полицию за убийство. Сейчас дядя спит, не то бы мы пришли вместе. Он у меня классный, вам бы понравился.

– В односложной системе у вас лучше получается. Про фонарь вы сказали правду.

– Так, может, опять перейдем на эту систему?

Она пригубила свой ликер, глядя на меня поверх рюмки.

– Ладно. Как вас зовут?

– Эд.

– А фамилия?

– Хантер, но это уже два слога – сами виноваты, нечего было спрашивать.

– Вы действительно ищете Гарри? Потому и пришли?

– Да.

– Зачем он вам нужен?

– Это займет целых четыре слога.

– Ничего, не стесняйтесь.

– Убить его.

– На кого вы работаете?

– Не хочу его называть. Это имя вам все равно ничего не скажет.

– Надо добавить, чтобы окончательно развязать вам язык, – промолвила Клэр и подлила в обе рюмки ликеру.

– А музыка? Чтобы облегчить истерзанную грудь?

Она снова засмеялась и отдернула какую-то занавесочку. Пластинок была целая полка.

– Кого вам поставить?

– Дорси, если есть.

– Которого?

– Тромбониста.

Она знала, что это Томми, и поставила сразу несколько пластинок в автоматическом режиме.

– Так кто вас сюда послал?

– Я мог бы сказать, что Бенни. Хорошая была бы реплика, но это не он. Бенни с Голландцем нравятся мне не больше, чем Гарри. Никто меня не посылал, Клэр. Я сам пришел.

Она похлопала меня по бокам, где полагалось быть кобуре, и нахмурилась:

– У тебя и оружия-то нет.

– Тихо. Я хочу послушать Дорси.

Клэр пожала плечами и села на диван – далеко от меня, показывая, что приставать к ней не надо. Я и не приставал, хотя сдерживался с трудом.

Когда радиола проиграла четыре пластинки и отключилась, я спросил:

– А если за деньги? Я имею в виду адрес Гарри.

– Эд, я не знаю его. Это правда, хочешь верь, хочешь нет. Завязала я с Гарри и со всеми его делишками. Живу здесь уже два года, а денег только и хватит, чтобы домой в Индианаполис вернуться. Найду себе работу, сниму комнатку с одной подушкой на койке, вспомню, как живут на двадцать пять баксов в неделю. Смешно, да?

– Не очень. Может, кругленький счет в банке позволит тебе начать…

– Не получится по двум причинам. Во-первых, нехорошо человека закладывать, во-вторых, я действительно не знаю, где Гарри. Почти две недели его не видела, неизвестно даже, в Чикаго он или нет.

На полке с пластинками я нашел пластинки Джимми Нуна [5]. «Ванг-ванг блюз», «Уобаш-блюз» – названия я знал, но ни разу его не слышал. Я отнес альбом к радиоле, разобрался, как она работает, дождался первой мелодии. Обалденная музыка. Я протянул Клэр руку, и мы начали танцевать. Густая зелень ликера гармонировала с глубокой синевой блюза – в наше время так уже не играют. Только когда музыка стихла, я осознал, что прижимаю Клэр к себе и она не сопротивляется. В такой ситуации ничего не могло быть естественней поцелуя.

Неожиданно в двери повернулся ключ. Клэр высвободилась раньше, чем я сообразил, что это за звук такой. Приложила палец к губам, показала мне на дверь рядом с баром и выскочила в прихожую.

Сообразив, что к чему, я схватил свою рюмку и сигарету с камина, шляпу с дивана и шмыгнул в темную комнату, оставив дверь приоткрытой.

– Голландец, – сказала Клэр, – что же ты впираешься, как…

Но тут как раз заиграла вторая пластинка, и я больше ничего не услышал. «Марджи, о тебе мои мысли, Марджи…»

Клэр подошла и выключила проигрыватель – бледная, с яростным взглядом. На меня она, к счастью, так не смотрела.

– Чтобы ты провалился, Голландец! Если это Чарли дал тебе ключ…

– Ладно тебе, Клэр. Ничего Гарри мне не давал, дождешься от него, как же. Я сам все провернул. – Я пока слышал только его голос – не сопрано, так скажем.

– Не знаю, что ты там провернул, и не особо интересуюсь. Убирайся отсюда.

– Да брось, зайка.

Голландец продвинулся в гостиную, и я наконец-то увидел его. Здоровенный, что твой шкаф, но если он голландец или ирландец, то я готтентот. Грек, сириец, армянин – это да. Может, даже перс или турок. Остается только гадать, откуда у него взялась фамилия Рейган и прозвище Голландец. Смуглый, на борца похож и ходит так, будто ему тяжело таскать свои мышцы.

– Не психуй так, крошка, у меня к тебе деловой разговор.

– Пошел вон!

Но он лишь улыбался и шляпу в руках вертел.

– Думаешь, я не знаю, что Гарри хочет кинуть нас с Бенни? Ну, за Бенни я не сильно волнуюсь, а за себя очень даже. И собираюсь объяснить это Гарри.

– Не понимаю, о чем ты?

– Да ну? – Голландец достал из нагрудного кармана толстую сигару, вставил в свои толстые губы, прикурил серебряной зажигалкой. – Правда не понимаешь?