Майкл Иннес - Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник)

И он раскинул руки, изобразив ветви, колышимые ветром.

Оба рассмеялись, вот только в душе у Патришии остался от их разговора весьма неприятный осадок.

– Облаивать деревья – такая же традиция в моей семье, как напускной романтизм и позерство в вашей. Если шутник ты или Белинда, то вы едва ли дойдете до тех крайностей, которых я всерьез начала опасаться.

– Интересно, что могло прийти тебе в голову?

– Ты в курсе, что Белинда пригласила сюда моего брата?

– Нет, не знал об этом, но все равно рад слышать.

– Белинда пригласила, а я заставила поторопиться с приездом. Джон должен успеть к ужину. Он – полицейский.

– Кто-кто?

– Полицейский. Боюсь, это не слишком понравится – мистеру Топлэди. Ему его приезд покажется странным. Но своенравная семейка Эплби часто преподносит сюрпризы.

Тимми неожиданно покраснел.

– Неужели ты думаешь… – забормотал он. – То есть я, например, не считаю, что шутник способен на нечто действительно опасное. Видимо, у тебя другое мнение на этот счет?

– Мое мнение, – Патришия оглядела комнату, – состоит в том, что настал подходящий момент для некоего сдерживающего фактора, который окажет на всех только положительное воздействие. Например, уравновешенный и здравомыслящий мужчина здесь явно не помешает.

– Трудно с тобой не согласиться. Ты сказала, что брат приедет к ужину? – Он взглянул на часы. – В таком случае задерживаются и ужин, и твой брат. Ты видела Белинду? Вероятно, она на кухне. Ресурсы Раст-Холла строго рассчитаны, и мне лучше предупредить обслугу. – Он с неожиданной неловкой поспешностью направился к выходу. – Пойду и проверю, как там дела.

Она пронаблюдала, как он проскользнул в дверь, испытывая смешанные чувства. Вероятно, если их суммировать, то они сводились к пониманию, что в мире не попадалось сказочных принцев, а встречались лишь молодые люди с приятными очертаниями шеи и рук, видными из-под одежды, и характерами, более сложными, когда начинаешь лучше различать их черты в разговоре, в ходе которого они проявлялись. Задумавшись над этим, она по привычке чуть выставила вперед упрямый подбородок. А потом озаботилась, почему опаздывает Джон? Вероятно, прокол покрышки или, не дай бог, авария? Она плотнее поджала губы и обнаружила, что смотрит на круг электрических лампочек, спрятанных под плафонами огромной люстры. И у нее на глазах все они разом погасли. Лишь мгновение призрачный образ комнаты с бабочками Тимми, рыбами Руперта, мостом Арчи, Ренуаром Белинды и всеми гостями мистера Элиота оставался запечатленным в ее сознании. А потом и он тоже померк. Гостиная Раст-Холла погрузилась в темноту.

Шок породил полнейшую тишину, но ее почти сразу нарушил ряд последовательных звуков – отдаленных, но от этого не менее зловещих. Откуда-то сверху или извне – невозможно определить – донесся стук, словно кто-то через равные промежутки стучал палкой по твердой поверхности. Многим, должно быть, показалось, что так тикают невероятных размеров часы, вот только звук с каждым ударом становился все громче, достиг кульминации, а потом стал постепенно затихать.

Прямо у себя над ухом Патришия услышала голос Белинды, исполненный леденящей душу злобы.

– Стук! Ну, конечно! – сказала она. – Это трость слепого секретаря Паука.

Сначала глухой ропот, а потом взрыв голосов – изумленных, встревоженных, напуганных, близких к панике – наполнил гостиную Раст-Холла. А появившийся наконец свет произвел странный эффект: он широкой аркой лег на потолок, и стало ясно, что источник его находится снаружи – по ту сторону французских окон, где располагалась терраса. На общем фоне гвалта и шума, издаваемого гостями, вдруг раздался поистине чудовищный вопль – орала толстуха, подруга Кермода. И как случается порой в минуты кризисов, этот крик заставил компанию умолкнуть и устремить взгляд в сторону окон. На портьере – подсвеченном полотне, похожем сейчас на экран в кинотеатре, – отчетливо вырисовывался темный силуэт мужчины. Вот он надвинулся, сделавшись невероятно огромным, но почти сразу вернулся к нормальным размерам. Раздался треск, с каким открывается французское окно, которым давно не пользовались, портьера отъехала в сторону, и два ослепительных луча ударили в комнату, оказавшись светом обычных автомобильных фар. Потом послышался мужской голос. Самый обыкновенный, но исполненный уверенности. И фраза прозвучала совершенно заурядная, хотя при подобных обстоятельствах более нужная, чем самая красноречивая болтовня:

– Сохраняйте спокойствие. Никакой опасности нет.

Секунду спустя словно через невидимые клапаны спустили пар, потому что всякое волнение и массовая дрожь, только что сотрясавшая присутствующих, мгновенно улеглись.

Патришия, вскочившая на ноги, как только воцарилась темнота, увидела по-прежнему стоявшую рядом с ней Белинду.

– Вот скажи теперь, – произнесла она все еще не совсем твердо, – что наш зловещий джокер не сумел обставить появление Джона поразительно эффектно!

– Нет никакой опасности, – повторил между тем Джон Эплби.

Он произнес эти слова с интонацией врача, пытающегося привести в чувство обеспокоенных родственников смертельно больного пациента.

– Насколько я понял, весь дом лишился освещения одновременно. Думаю, перегорел главный предохранитель. Но у меня с собой фонарик, и если есть желающие проверить…

Он вошел в комнату.

Происходившее напоминало теперь любительский театр, где все, от хода репетиции до освещения, пошло наперекосяк. В свете фар гости постепенно приходили в себя, понимая, что в сложившихся обстоятельствах поступили не самым подобающим образом. Блага цивилизации порой подводят нас в неожиданные моменты, но в обычных условиях каждый готов к мелким случайностям и сбоям. Однако стоило чему-то подобному произойти в Раст-Холле, и, как предсказывала Патришия, эффект оказался непропорционально пугающим. Ведь та атмосфера, которую любил нагнетать в своих романах мистер Элиот, уже давно овладевала всеми в этом доме. Еще глядя в гостиную через окно, Эплби почувствовал витавшее в воздухе напряжение. На столь наэлектризованную толпу любой пустяк мог подействовать как мощный взрыв.

Мистер Элиот овладел собой одним из первых, и состоялась беглая церемония знакомства.

– Бог ты мой, брат Патришии? Поистине, сегодняшний день приносит сюрприз за сюрпризом, – произнес он. – Хотя, признаюсь, последний из них оказался самым приятным. Ваше прибытие не просто своевременно. Вы явились в критически важный момент. Боюсь, сам я слишком растерялся и не смог сразу сказать веское слово, которое бы всех успокоило. Оправданием мне служит лишь тот факт, что происшествие живо напомнило один пренеприятный эпизод и совершенно выбило из колеи. Deux ex machina [76]– до предела затертый штамп, но в данном случае как нельзя более уместный. «Вы счастливы попасть так вовремя к накрытому столу?» – Обычно мистер Элиот цитировал Поупа более к месту. – Но вы правы. Проверить для начала состояние предохранителей – отличная идея. Должен извиниться за доставленные неудобства. Пожалуйста, оставайтесь в гостиной, пока мы с мистером Эплби не разберемся, что к чему.