Агата Кристи - Смерть в облаках

– Нет никаких сомнений. Они все не правы – немцы, американцы, англичане! Они неправильно датируют доисторические гончарные изделия. Возьмем изделия из Самарры…

– Нужно пользоваться данными из всех источников, – отозвался Жан Дюпон, высокий светловолосый молодой человек, производивший обманчивое впечатление приверженца праздности и лености. – Существуют еще Талл-Халаф и Сакджагёз [3]…

Дискуссия продолжалась несколько минут.

В конце концов Арман Дюпон распахнул потрепанный атташе-кейс.

– Взгляни на эти курдские трубки, изготавливаемые в наше время. Узоры на них точно такие же, как и на изделиях, изготавливавшихся за пять тысяч лет до новой эры.

Он сопроводил свои слова энергичным жестом, едва не выбив из рук стюарда тарелку, которую тот ставил перед ним.

Мистер Клэнси, сидевший позади с Норманом Гейлом, поднялся с кресла, прошел в конец салона, вынул из кармана своего плаща континентальный справочник Брэдшоу [4]и вернулся на место, чтобы разработать сложное алиби для своего персонажа.

Располагавшийся сзади него мистер Райдер думал: «Нужно сделать все от меня зависящее, хотя придется нелегко. Не представляю, где взять денег для выплаты следующих дивидендов… Черт возьми!»

Норман Гейл поднялся с кресла и направился в туалет. Как только он скрылся из вида, Джейн достала зеркало и принялась озабоченно изучать свое лицо. Она тоже подкрасила губы и припудрилась.

Стюард поставил перед ней чашку кофе.

Джейн посмотрела в иллюминатор. Внизу сверкали, отражая солнечные лучи, синие воды Ла-Манша.

Над головой мистера Клэнси, рассматривавшего вариант прибытия поезда в Царьброд в 19.55, жужжала оса. Покружив над ним, она полетела исследовать кофе в чашках отца и сына Дюпонов. Жан Дюпон аккуратно прихлопнул ее.

В салоне воцарилась тишина. Разговоры стихли, мысли продолжили свои маршруты.

В самом конце салона, в кресле № 2, виднелась слегка откинувшаяся назад голова мадам Жизель. Можно было подумать, что она спит. Однако женщина не спала – как не беседовала и не предавалась размышлениям.

Мадам Жизель была мертва…

Генри Митчелл, старший из двух стюардов, быстро переходил от столика к столику, оставляя на них счета. Через полчаса они должны были приземлиться в Кройдоне. Получая с пассажиров деньги, он произносил с поклоном:

– Благодарю вас, сэр. Благодарю вас, мадам.

Возле столика, за которым сидели два француза, ему пришлось ждать пару минут, пока они закончат беседовать, оживленно жестикулируя. «И больших чаевых от них не дождешься», – думал он с тоской.

Два пассажира спали – невысокий мужчина с усами и пожилая женщина в конце салона. Она была щедрой на чаевые – ему уже не раз доводилось обслуживать ее в полетах. Он решил пока не будить ее.

Невысокий мужчина, проснувшись, заплатил за бутылку содовой и бисквиты – все, что он заказывал.

Митчелл до последнего ждал, пока проснется пассажирка. Когда до посадки оставалось пять минут, он подошел к ней.

– Извините, мадам, ваш счет.

Стюарт почтительно прикоснулся к ней. Она не пошевелилась. Он слегка потряс ее за плечо. Неожиданно тело женщины начало сползать вниз. Митчелл склонился над ней и тут же распрямился с побелевшим лицом.

– Не может быть! – воскликнул Альберт Дэвис, второй стюард.

– Говорю тебе, это правда. – Тело Митчелла сотрясала легкая дрожь.

– Ты уверен , Генри?

– Абсолютно. По крайней мере, она без сознания.

– Через пару минут мы уже будем в Кройдоне.

Несколько секунд они стояли в нерешительности, а потом начали действовать. Переходя от столика к столику, Митчелл наклонялся и негромко спрашивал:

– Извините, сэр, вы, случайно, не врач?

– Я стоматолог, – ответил Норман Гейл. – Но если я чем-нибудь могу помочь… – Он привстал с кресла.

– Я врач, – сказал доктор Брайант. – Что случилось?

– В том конце одна леди… Мне не нравится ее вид.

Брайант поднялся и двинулся за стюардом. За ними незаметно последовал невысокий человек с усами.

Доктор Брайант склонился над обмякшим телом полноватой женщины среднего возраста, одетой во все черное, которая сидела в кресле № 2.

Осмотр не занял много времени.

– Она мертва, – констатировал он.

– Что это, по-вашему, приступ?

– Без тщательного обследования я не могу сказать ничего определенного. Когда вы видели ее в последний раз – я имею в виду живой?

Митчелл задумался.

– Когда я принес ей кофе, она была в полном порядке.

– Когда это было?

– Минут сорок пять назад – что-то около того. Потом, когда я принес ей счет, мне показалось, что она спит.

– Она мертва по меньшей мере уже полчаса, – сказал Брайант.

Консилиум начинал привлекать внимание. Пассажиры один за другим поворачивали головы в их сторону и вытягивали шеи, прислушиваясь.

– Может быть, это все-таки приступ? – с надеждой произнес Митчелл.

Он упорно придерживался данной версии. У сестры его жены случались приступы, и ему казалось, что любой человек, даже не будучи врачом, способен определить это состояние.

Доктор Брайант, не имевший ни малейшего желания брать на себя какую-либо ответственность, лишь с озадаченным видом покачал головой.

Сбоку от себя он услышал голос, принадлежавший закутанному в кашне маленькому человеку с усами.

– Смотрите, – сказал тот, – у нее на шее какое-то пятнышко.

Он произнес эти слова извиняющимся тоном, как бы признавая, что говорит с куда более знающими людьми.

– В самом деле, – подтвердил доктор Брайант.

Голова женщины откинулась в сторону. На ее горле отчетливо виднелся крошечный след от укола.

– Pardon … [5]

К образовавшейся у кресла № 2 группе присоединились оба Дюпона, в течение нескольких минут внимательно прислушивавшиеся к разговору.

– Вы говорите, леди мертва и у нее на шее пятнышко? – спросил сын, которого звали Жан. – Могу я высказать предположение? По салону летала оса, и я убил ее. – Он продемонстрировал мертвое насекомое, лежавшее на блюдце из-под чашки с кофе. – Может быть, бедная леди умерла от ее укуса? Я слышал, такое случается.

– Возможно, – согласился Брайант. – Мне известны подобные случаи. Да, это, несомненно, вполне вероятное объяснение – особенно если леди страдала каким-нибудь сердечным заболеванием…

– Чем я могу помочь, сэр? Мы будем в Кройдоне через минуту.

– Тут уже ничем не поможешь, – сказал доктор Брайант, отступив назад. – Тело трогать нельзя, стюард.

– Да, сэр, я понимаю.

Доктор Брайант повернулся, чтобы вернуться на свое место, и с удивлением увидел перед собой маленького, закутанного в кашне иностранца с усами.