Агата Кристи - Место назначения неизвестно

Официант принес «Виши», открыл бутылку, поставил на столик и, пожелав ей спокойной ночи, вышел из комнаты. Хилари облегченно вздохнула и, когда официант закрыл за собой дверь, повернула ключ в замочной скважине. Из ящика ночного столика она достала четыре маленьких пакетика, приобретенных в аптеках, и развернула их. Затем положила таблетки на стол и налила в стакан «Виши». Поскольку снотворное было в виде таблеток, ей нужно будет всего лишь проглотить их и запить минеральной водой.

Хилари разделась, завернулась в халат, тут же вернулась к столу и присела. Сердце ее забилось быстрее. Теперь она испытывала что-то вроде страха, но страх был каким-то очаровывающим, а не тем парализующим, какой заставил бы ее отказаться от своего плана. На сей счет она была абсолютно спокойна и решительна. Вот и освобождение, настоящее освобождение! Она взглянула на письменный стол, размышляя, стоит ли оставлять записку. И решила не делать этого. У нее не осталось ни родных, ни близких или друзей, у нее не осталось никого, кому она хотела бы сказать последнее «прощай». Что касается Найджела, то его она не хотела обременять ненужными угрызениями совести, даже если ее записка найдет адресата. Возможно, Найджел прочтет в газете, что некая Хилари Крейвен умерла в Касабланке от чрезмерной дозы снотворного. Наверное, сообщению посвятят совсем маленький абзац. «Бедняжка Хилари… — скажет Найджел, — ей не повезло». Возможно, втайне он почувствует облегчение. Потому что, как она догадывалась, Найджела все же немного мучила совесть, а он был из тех мужчин, которые любят чувствовать себя спокойно.

Уже сейчас Найджел казался очень далеким и удивительно безразличным для нее. Теперь уже ничего не поделаешь. Она проглотит таблетки, ляжет в постель и уснет. И уже не проснется. Она не испытывала страха перед Богом, по крайней мере ей так думалось. Вера в Бога ушла со смертью Бренды. Так что больше нечего было принимать во внимание. Хилари опять была путешественницей, как и в аэропорту Хитроу, путешественницей, ожидающей отправления в неизвестное место назначения, не обремененная багажом, безучастная к прощаниям. Впервые в своей жизни она была свободна, абсолютно свободна. Прошлое для нее уже не существовало. Долгие болезненные страдания, которые так мучили ее, теперь остались позади. Легкая, свободная, ничем не обремененная, готовая отправиться в новое путешествие!

Хилари протянула руку к первой таблетке. В дверь раздался тихий, осторожный стук. Она нахмурилась, продолжая сидеть с протянутой вперед рукой. Кто это может быть? Горничная? Нет, постель уже расстелена. Может быть, кто-нибудь насчет документов, паспорта? Она пожала плечами, решив не открывать дверь. Ради чего беспокоиться? Кто бы там ни был, пусть зайдет как-нибудь в другой раз.

Стук в дверь повторился, причем чуть громче. Но Хилари не двинулась с места. Кто бы это ни был, пусть убирается восвояси.

Она смотрела на дверь, и вдруг ее глаза широко раскрылись от удивления. Ключ в замочной скважине сам собой медленно поворачивался и тут же резко выскочил из замочной скважины, с металлическим стуком упал на пол. Ручка повернулась, открылась дверь, и в комнату вошел мужчина. Она узнала в нем того торжественного молодого человека с совиным лицом, который покупал зубную пасту. Хилари в недоумении уставилась на него. Она была слишком напугана, чтобы что-нибудь сказать или сделать. Молодой человек повернулся к ней спиной, закрыл дверь, поднял с пола ключ, вставил его в замочную скважину и повернул. После этого он прошел к ней в комнату, уселся на стул с другой стороны стола и заговорил. Его слова показались ей невероятно неуместными.

— Меня зовут Джессоп.

Краска моментально залила лицо Хилари. Она наклонилась вперед и с ледяной злостью произнесла:

— Могу я поинтересоваться; что вы здесь делаете?

Он строго посмотрел на нее и… подмигнул.

— Смешно, но я пришел сюда, чтобы тоже спросить вас об этом. — Коротко кивнув головой в сторону, он указал на приготовленные на столе таблетки. Хилари резко отпарировала:

— Не понимаю, о чем вы?

— О, еще как понимаете.

Хилари замолчала, подыскивая слова. Она хотела сказать так много! Выразить свое негодование. Приказать ему убраться из номера. Но странным было то, что на этот раз верх взяло любопытство. Вопрос соскользнул с ее губ настолько естественно, что, казалось, она задала его, почти не отдавая себе отчета.

— Ключ, как это он сам повернулся?

— Ах, это! — Джессоп внезапно по-мальчишески ухмыльнулся, что сразу изменило его лицо. Он сунул руку в карман и, вынув оттуда какой-то металлический инструмент, дал его ей рассмотреть.

— Прошу вас, — сказал он. — Очень удобное приспособленьице. Вставляете в замочную скважину с обратной стороны, и он захватывает ключ и поворачивает. Этим пользуются грабители.

— Вы грабитель?

— Помилуйте, миссис Крейвен. Я ведь стучал, вы же слышали. А грабители не стучат. Потом, когда мне показалось, что вы не собираетесь меня впускать, пришлось воспользоваться этим.

— Но зачем?

Опять ее гость окинул взглядом стол с таблетками.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — кивнул он на таблетки. — Вы думаете, что вы просто заснете и больше не проснетесь. Но произойдет не совсем так. Не исключены всевозможные неприятные последствия. Иногда бывают судороги, омертвение кожи. Если у вас сопротивляемость к снотворному, то нужно будет долго ждать, пока оно начнет действовать, а за это время кто-нибудь сумеет прийти вам на помощь, вот тогда и начнутся всякие неприятности. Промывание желудка. Касторовое масло, горячий кофе, шлепки и надавливания. И все очень унизительно, уверяю вас.

Хилари откинулась на спинку стула и прищурилась. Она слегка сжала кулаки и выдавила, из себя улыбку.

— Какой вы смешной, — сказала она. — Вы что, решили, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством? Или что-нибудь в таком роде?

— У меня не просто предположение, уверенность, — возразил Джессоп. — Я был в той аптеке, помните, когда вы вышли. Покупал зубную пасту, между прочим. Ну а там не было моего любимого сорта, поэтому я направился в другую. И там снова встретил вас, и вы опять покупали снотворное. Мне это показалось немного странным, и я пошел за вами. И в разных аптеках вы продолжали покупать снотворное. Все свидетельствовало только об одном.

Его тон был дружеским, бесцеремонным, но совершенно уверенным. Посмотрев на него, Хилари Крейвен перестала притворяться.

— Не находите, что с вашей стороны непозволительная дерзость пытаться остановить меня?

Минуту-другую он размышлял, потом покачал головой:

— Нет. Вы намерены сделать одну из тех вещей, которые не следует делать.