Кристианна Брэнд - Не теряй головы. Зеленый – цвет опасности (сборник)

– Бейтс убили, потому что она могла разоблачить убийцу, – резонно заметил Кокрилл.

– Ладно, а зачем убивать Фредерику? Какая связь между ней и Хиггинсом?

– Есть один момент, о котором вы, похоже, не подумали, – сказал Кокрилл, глядя на нее из-под бровей. – Хиггинс говорил о том, что «творится» в сестринском закутке. Но в курсе событий мог быть еще один человек – ваша подруга Фредерика.

Кровь отхлынула от лица Вудс, и румяна запылали на ее щеках неестественно алыми пятнами. Она прошептала едва слышно:

– Но… но ведь Фредди тоже принимала участие в том, что «творится»… Они с Барни там разговаривали. И если убить Фредди, то есть если кто-то попытается убить Фредди…

– По моим сведениям, у майора Идена и сестры Бейтс тоже состоялся разговор в закутке.

– О господи, полная ерунда! – сказала Вудс, отметая эту мысль. – У Джарвиса была небольшая интрижка с Бейтс, и все об этом знали. В конце концов она ему надоела, что привело к жалобам и упрекам с ее стороны.

– И угрозам? – поинтересовался Коки.

Вудс ненадолго запнулась:

– Бейтс могла угрожать ему скандалом: она была ревнива, несчастна и, возможно, немного истерична, но что она могла ему сделать? Практически ничего. Он давно развелся со своей женой… по крайней мере разъехался. Ему ее разоблачения ничем не грозили.

– А как насчет его практики? – предположил Кокрилл. – Я так понимаю, что большинство пациентов майора Идена – женщины?

– Он врач общей практики, – твердо сказал Вудс.

– Пользующийся расположением женщин, – настаивал Кокрилл. – И хотя я ни на минуту не допускаю, что майор Иден сознательно использует свои чары, чтобы эти дамы стали его пациентками, полагаю, они бы не слетались к нему в таких количествах, если бы он был стар, уродлив и совершенно непривлекателен.

– Он действительно стар, уродлив и непривлекателен, – нетерпеливо заметила Вудс, потом добавила извиняющимся тоном: – По крайней мере, довольно стар и довольно уродлив…

– И отнюдь не лишен привлекательности, – улыбаясь, заметил Кокрилл.

– Да, не лишен, – согласилась Вудс, тоже улыбаясь нежной, задумчивой улыбкой, которую она тут же смахнула с лица.

– Выходит, если он давал ей какие-то обещания, это могло не лучшим образом отразиться на его практике. Совсем не лучшим.

– Да какая разница? Он ведь сейчас в армии.

– Ну, так будет не всегда, – заметил Кокрилл.

Вудс нетерпеливо мотнула головой:

– Да ладно, инспектор, это же полная ерунда. Из-за таких вещей не убивают.

– Убивают и по менее значительным поводам, – саркастически заметил Кокрилл.

– Но я… Он не мог… – Вудс взяла себя в руки. – Не знаю, почему я беру на себя труд выгораживать майора Идена, однако дело в том, что вы ошибаетесь. Он не такой человек.

– Да, рациональное соображение, – насмешливо протянул Кокрилл. – «Он не такой человек!» Как это по-женски!.. Послушайте, мисс Вудс, я вовсе не утверждаю, что именно Иден убил Бейтс и Хиггинса, но он один из шести человек, у которых мог быть для этого мотив. И у него нет алиби на период между тем, когда он был в холле и видел, что привезли Хиггинса, и тем, когда он зашел в палату.

– Боже мой! – нетерпеливо воскликнула Вудс. – Какая ерунда! Видел, что привезли Хиггинса!.. Он видел кучу тряпок, наваленных на носилки, измазанное грязью лицо и старческие пальцы, торчащие из дырявых ботинок. И вы утверждаете, что на основании этого Джарвис задумал убийство, выработал хитроумный план и привел его в исполнение? Абсурд!

Кокрилл прислонился к окну, задумчиво глядя на серый зимний пейзаж.

– Конечно, это не Джарвис, – настойчиво повторила Вудс, испуганная молчанием инспектора.

– А тогда кто? – спросил Кокрилл, отворачиваясь от окна. – Кого вы можете мне предложить? Которого из ваших пятерых друзей?

– Я не знаю, – беспомощно ответила Вудс.

– Взять, к примеру, вас, – сказал Кокрилл, подмигивая. – Вас можно сразу исключить. Бессмысленно затевать такие сложные приготовления к убийству мисс Линли, а потом прийти и своими руками вложить шиллинг в счетчик. Таким же образом это не может быть мисс Линли – она одна из жертв, или мисс Сэнсон, поскольку она спасла ее. Капитана Барнса мы тоже исключаем: зная его искреннюю и глубокую привязанность к мисс Линли, невозможно предположить, что он покусится на ее жизнь. Вы уверяете меня, что это не майор Иден, значит, остается майор Мун.

– Кто угодно, только не майор Мун, – ответила Вудс, улыбаясь от одной этой мысли. А потом встревоженно добавила: – Вы ведь не думаете, что это он?

– А вот и не скажу вам, – ответил Кокрилл.

Полой своего макинтоша он смахнул пепел с подоконника, резко повернулся и решительным шагом двинулся вон из комнаты, топая по узкой лестнице.

Вудс поспешила за ним. Схватившись рукой за узкие перила, она взволнованно спросила:

– Вы уже знаете? Вы знаете, кто это сделал?

– Конечно, – ответил Кокрилл.

Взяв шляпу с кухонного стола, он лихим жестом водрузил ее себе на затылок.

Вудс встала как вкопанная и изумленно уставилась на него.

– Каким образом? Как вам удалось?.. Когда вы узнали?..

– Да всего лишь пару минут назад, – весело ответил инспектор. И успел заговорщически подмигнуть, до того как шляпа упала ему на глаза.

Перелом берцовой кости лежал на той самой угловой кровати, где провел свою последнюю ночь Хиггинс. Ширмы, расставленные вокруг, прикрывали его от остальной палаты. Он пожаловался, что нога болит, ну просто сил нет, простодушно добавив, что на этот раз его слова – чистая правда.

– В каком смысле? – недоуменно переспросила Эстер. – А раньше вы притворялись?

– Нет, нет, и раньше болело, – торопливо ответил Уильям, однако опять не смог сдержать улыбку и добавил: – Удивительно: болит, только когда ваша смена.

Эстер, которой дали отоспаться после спасения подруги, назначили в ночную смену до тех пор, пока не сможет выйти на работу Фредерика.

– Вы опять пытаетесь флиртовать со мной?

– Да, – сказал Уильям, поймал ее руку, поцеловал, перевернул и поцеловал ладонь и каждый из пальчиков, а потом замер, обеими руками прижав ладонь к своей щеке. На мгновение молодые люди замерли в сладком, радостном умиротворении.

У Уильяма действительно болела нога, ныла спина, и вообще он изнемогал от скуки и обиды на судьбу: пока он лежал в госпитале, корабль, на котором он служил, со всеми его друзьями и товарищами на борту ушел в море. А ему предстоит еще несколько недель валяться в мрачной палате, и одному богу известно, возьмут ли его снова на флот. Зато сейчас он держал эту маленькую, тонкую ручку в своей и смотрел в ясные карие глаза, светящиеся нежностью.

– Милая, – сказал Уильям и, притянув к себе ее руку, прижал к сердцу.