Дороти Сэйерс - Возвращение в Оксфорд

— Мне так нравилось говорить всем в лицо, что я о них думаю! Восхитительно. Особенно сознаваться прилюдно в ужасных, ужасных мыслях об этой Флаксман.

— Да ну ее, эту Флаксман, — фыркнула темноволосая девушка. Ее фамилия была Хейдок, и, как узнала Гарриет, ей прочили Первую степень по истории. — Весь второй курс ей в рот смотрит. Мне это влияние совсем не нравится. И, если хотите знать, с Каттермол творится что-то неладное. Видит бог, мне вовсе не хочется быть сторожем брату своему и все такое, в школе была сыта этим по горло, но будет нехорошо, если Каттермол чего-нибудь натворит. Ты, Лилиан, как староста, могла бы что-то предпринять.

— Дорогая, но что тут сделаешь? — запротестовала мисс Милбэнкс. — Я не могу запретить Флаксман отравлять жизнь окружающим. И даже если б могла, не стала бы. Ты же не хочешь, чтобы я воспользовалась своими полномочиями? И так приходится загонять людей на собрания колледжа. В профессорской не понимают, отчего у нас так мало энтузиазма.

— В их времена, — сказала Гарриет, — все обожали всевозможные собрания и организации.

— У нас много межколледжских собраний, — пояснила мисс Лейтон. — Мы много чего обсуждаем, например возмущаемся прокторскими правилами для смешанных групп. [116] Прокторские правила ограничивали возможность общения девушек и юношей в смешанных компаниях. Но интерес к внутренним делам несколько поостыл.

— А я думаю, — упрямо сказала мисс Хейдок, — что мы иногда слишком увлекаемся идеей личной свободы. Если произойдет что-то ужасное, всем будет хуже.

— Ты имеешь в виду охотничьи вылазки Флаксман? Или дурацкие розыгрыши? Кстати, мисс Вэйн, вы слышали о Тайне колледжа?

— Кое-что слышала, — осторожно ответила Гарриет. — Кажется, все это довольно неприятно.

— Это будет особенно неприятно, если не прекратится, — заявила мисс Хейдок. — Я считаю, мы сами должны предпринять частное расследование. Профессорская явно не справляется.

— Да уж, последняя попытка была не очень успешной, — сказала мисс Милбэнкс.

— Вы про Каттермол? Я не верю, что это она. Слишком очевидный подозреваемый. И у нее не хватило бы духу. Она может вести себя как дура и постоянно это делает, но не смогла бы хранить тайну.

— На самом деле единственный довод против Каттермол — это что кто-то написал Флаксман гадкое письмо, когда она отбила у Каттермол молодого человека. Тогда подозрение пало на Каттермол, но остальное-то ей зачем?

— Но ведь правда же, — обратилась мисс Лейтон к Гарриет, — самый очевидный подозреваемый всегда невиновен?

Гарриет засмеялась, а мисс Милбэнкс сказала:

— Кажется, Каттермол уже на все готова, лишь бы обратить на себя внимание.

— Не думаю, что это Каттермол, — сказала мисс Хейдок. — Зачем бы ей писать письма мне?

— А ты тоже их получала?

— Да, но там были только пожелания, чтобы я провалилась на экзаменах, обычная дурацкая записка из вырезанных и наклеенных букв. Я ее сожгла и пригласила Каттермол на ужин.

— Молодец, — похвалила мисс Фаулер.

— Я тоже получила письмо, — сказала мисс Лейтон. — Просто прелесть: мол, таким, как я, уготовано место в аду. Ну я и отослала его по своему будущему адресу — через камин.

— Все равно это отвратительно, — сказала мисс Милбэнкс. — Ладно бы письма, но костер из мантий и надпись на стене… Если какой-нибудь проныра об этом узнает, начнутся сплетни, а в этом точно нет ничего хорошего. Не то чтобы я неустанно заботилась об общественных интересах, но все-таки. Не хотелось бы, чтобы пострадал весь колледж. И еще не хочу, чтобы все говорили, будто я живу в сумасшедшем доме.

— Позорище, — согласилась мисс Лейтон, — хотя, конечно, отдельные чокнутые экземпляры могут найтись где угодно.

— Среди первокурсниц чудиков хоть отбавляй, — сказала мисс Фаулер. — Почему с каждым годом студентки все визгливей и невзрачней?

— Так всегда было, — сказала Гарриет.

— Да, наверняка третьекурсницы говорили о нас то же самое, когда мы только поступили, — заметила мисс Хейдок. — Но ведь факт, что у нас не было подобных проблем, пока не поступили эти новенькие.

Гарриет не стала ей возражать, не желая лишний раз навлекать подозрения на преподавателей и на несчастную мисс Каттермол, которая (как все прекрасно помнили) находилась в колледже во время встречи выпускников, сражаясь на два фронта с несчастной любовью и с экзаменами первой ступени. Вместо этого она спросила, попадал ли под подозрение кто-то еще из студентов, кроме мисс Каттермол.

— Кажется, нет, — ответила мисс Милбэнкс. — Разве что Хадсон, у нее в школе была репутация любительницы дурацких розыгрышей. Но по-моему, она вполне нормальная. По-моему, весь наш курс вполне нормальный. А Каттермол сама виновата. Она просто напрашивается на неприятности.

— Как именно? — спросила Гарриет.

— По-разному, — осторожно ответила мисс Милбэнкс — видимо, Гарриет была все же чересчур близка к профессорской, чтобы пользоваться полным доверием. — Она слишком любит нарушать правила из принципа, что неплохо, если умеешь получать от этого удовольствие. Но она-то не умеет.

— Каттермол совсем с катушек слетела, — заявила мисс Хейдок. — Хочет показать этому, как его, Фаррингдону, что на нем свет клином не сошелся. И правильно, конечно, но она уж слишком старается. Прямо бегает за этим Помфретом.

— Это тот смазливый придурок из Квинса? — уточнила мисс Фаулер. — Ну, тогда ей снова не повезло, потому что Флаксман и на него положила глаз.

— Чертова Флаксман! — воскликнула мисс Хейдок. — Почему она не может оставить в покое чужих мужчин? Она уже увела Фаррингдона, так пусть оставит Помфрета несчастной Каттермол!

— Она никому ничего не оставляет, — сказала мисс Лейтон.

— Надеюсь, она не зарится на твоего Джеффри, — сказала мисс Милбэнкс.

— Я не даю ей спуску, — лукаво улыбнулась мисс Лейтон. — Джеффри, конечно, надежен как скала, но и я не зеваю. Последний раз, когда мы пили чай в студенческой, заявляется Флаксман, вся такая: ах, извините, я не знала, что тут кто-то есть, забыла здесь книжку. С табличкой «занято» размером в полдвери, ага. Но я не стала представлять ей Джеффри.

— А он хотел, чтобы его представили? — поинтересовалась мисс Хейдок.

— Он спросил, кто это. Я сказала: лауреат стипендии Темплтона, чемпионка мира по непрерывной учебе. Это его охладило.

— А что он скажет, когда ты получишь свою Первую степень, детка? — спросила мисс Хейдок.

— Ну, это, конечно, будет неловко. Бедный ягненочек! Придется сказать ему, что это только потому, что я выглядела такой хрупкой и несчастной на устном экзамене.

Мисс Лейтон и впрямь имела вид хрупкий, несчастный и уж никак не ученый. Тем не менее из разговоров с мисс Лидгейт о грядущем экзамене по английской словесности Гарриет знала, что мисс Лейтон — бесспорный фаворит в этой гонке и что она специализируется по языкознанию. А уж если мисс Лейтон ухитряется оживить сухие кости [117] Отсылка к Книге пророка Иезекииля, 37:4: «И сказал мне: изреки пророчество на кости сии и скажи им: „кости сухие! слушайте слово Господне!“» филологии, то она наверняка темная лошадка. Гарриет уважала интеллект: такая необычайная личность способна на что угодно.