Лео Брюс - Дело без трупа

Вскоре мы уже были на платформе, и Стьют принялся отмерять по ней шаги, как лисья гончая. Он вгляделся в воду, он осмотрел нижние части стен, он подёргал две двери склада, и при этом он, казалось, забыл про нас с Бифом, скромно стоящих в сторонке.

— А это возможность, — сказал он наконец. — Биф!

— Да, сэр?

— Прикажите вашим людям обыскать каждый дюйм этого здания.

— Есть, сэр.

— Очень хорошо. А теперь направимся в Чопли.

Между Брэксхэмом и Чопли лежала пустошь. Вы могли бы назвать её общественным выгоном и фактически не ошиблись бы. Но при взгляде на неё тем февральским днём из полицейской машин, она казалась настолько бесплодной и непривлекательной, что мне вспомнились Макбет и три ведьмы. Возможно, в конце концов даже очень возможно, что это было местом убийства. Под одним из захудалых кустов утёсника, которые мы могли видеть, могло до сих пор лежать тело жертвы молодого Роджерса.

Это не была приятная поездка. Стьют и Биф по большей части молчали, а я наблюдал пролетающие мили, задаваясь вопросом, почему я нахожусь здесь, и желая вновь оказаться в своей удобной лондонской квартире.

Расстояние составляло приблизительно десять миль, но мы не проехали не одной деревни. Было несколько зданий вдоль дороги и заброшенная ветряная мельница вдали справа от нас, но по большей части следов людской деятельности не было.

— Он мог укокошить её где-то здесь, — внезапно заметил Биф.

— Несомненно, сержант. Но имеется слишком много мест, где он мог это сделать. Именно наше дело — найти где. Очень скоро мы сможем проследить все его перемещения за тот день. Такое впечатление, что для этого придётся лишь посетить достаточно питейных заведений. Мы уже знаем, что он был в «Митре» в 2.15 и в «Драконе» в 6.10. Сегодня вечером, надеюсь, мы сможем составить расписание всего его дня. Это будет шагом вперёд. Понимаете? Порядок. Метод. Они победят всё.

Теперь перед нами высился шпиль церкви Чопли, и все мы посмотрели вперёд. При въезде в деревню стоял констебль, держа рядом свой велосипед, и Стьют направил автомобиль к нему. Констебль отдал честь.

— Я ждал вас, сэр. Вам нужна миссис Уокер. Поезжайте прямо через деревню, а на развилке сверните налево. Её дом приблизительно в ста ярдах дальше справа. Его называют «Розовый коттедж».

— Спасибо. Как вас зовут?

— Смит, сэр.

Стьют кивнул, и мы продолжили путь.

— Я боялся, что это может оказаться Киплинг или Стивенсон, — сказал он в сторону Бифа.

— Откуда он знает, кто нам нужен? — спросил Биф.

— Имеется такая штука, как телефон. И пока вы вкушали ланч, сержант, я потратил этот час с пользой. Это сэкономило нам время, а время — это всё. Так-то.

Мы остановились у ворот небольшого квадратного дома, стоящего чуть поодаль от дороги. Сначала появилась вывеска: «Чай. Напитки. Комнаты для мотоциклистов», а надпись на воротах гласила: «Розовый коттедж».

Я уже немного устал от интервью с владельцами баров и хозяйками гостиниц, которые были призваны помочь составить то, что Стьют называл «расписанием» передвижений молодого Роджерса. У меня не было такой же страсти к расписаниям, таблицам, методу и порядку, как у Стьюта. И когда я увидел миссис Уокер, — женщину, которую мы собирались допросить, — я почувствовал, что меня совершенно не привлекает ещё один контакт.

Она оказалась рыжеволосой дамой средних лет, причём довольно агрессивной. Она вышла из дома прежде, чем мы достигли ворот, и принялась говорить раньше, чем Стьют успел к ней обратиться.

— Наконец-то явились, — сказала она после того, как приблизилась, и в её облике и поведении не было и намёка на радушие, — я прождала вас весь день, хотя, полагаю, должна была бы знать, что полиция оставит это напоследок, тогда как должна была прибыть сразу же. И когда я думаю о той бедной убитой девушке…

— Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, — холодно сказал Стьют.

— Да. И есть вопросы, которые я хочу задать вам! — парировала миссис Уокер, показывая нам дорогу в «Розовый коттедж». — Позволить убить девушку, не знать ни почему, ни где, и даже не побеспокоиться, чтобы приехать и узнать. Я называю это безнравственным. Что ж, кто угодно мог перерезать ей горло в собственной постели, а вы даже не почесались бы в течение двух или трёх дней, уже не говоря о том, чтобы выяснить, кто это сделал. Я могла бы рассказать вам всё об этом с самого начала, если бы вы только приехали меня повидать, но вы всегда в любом месте, кроме того, где нужны, — всегда.

— Я уверен, что ваши показания будут очень ценными, миссис Уокер. А теперь…

— Конечно ценными. Разве я не знаю всех обстоятельства с момента, как он привёз её сюда впервые и сказал мне, что они женаты? Я могла бы сразу понять, что представлял из себя этот подлец, а эта бедная девушка…

— Когда это было? — спросил Стьют.

Казалось, что и он и Биф оставили всякую надежду задать ей формальные вопросы и предоставили потоку её речи течь свободно, лишь время от времени пытаясь направить его в те каналы, которые представляли интерес.

— Когда? Пожалуй, не могу сказать. Хотя, подождите-ка минутку. Это было сразу после Рождества. Да, должно быть, два года назад. Тогда случился сильнейший снегопад, если помните, и они дурачились здесь перед домом, играя в снежки. Это сразу же выдало их с головой, как ничто другое. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о супружеской паре, играющей в снежки? Таким образом, я сразу поняла, каковы их отношения и что он — молодой негодяй. Но я придержала язык и ждала, хотя я часто слышала о его похождениях от моей подруги в Брэксхэме, которая наведывается сюда время от времени, и она сказала мне, как он был арестован сержантом несколько месяцев назад за то, что нарушал порядок в пьяном виде или что-то в этом роде.

— Но…

— Минуточку! Дайте же время, чтобы сказать вам, всё, что я знаю. Вы уже достаточно долго тянули прежде, чем прибыть сюда, поэтому сможете выдержать ещё несколько секунд, пока я перевожу дыхание. Каково же было моё удивление, когда месяц назад я получила письмо от этой бедной девушки, чьё холодное тело в данный момент лежит неизвестно где, в то время как вы рассиживаете здесь, и она спрашивала, могу ли я сказать что-нибудь о том Роджерсе. Она сказала, что я должна помнить, как они были здесь, потому что она была той девушкой, с которой он приезжал, и я, конечно, вспомнила. Это письмо меня очень расстроило, поскольку, можете вообразить, я подумала, что всё это происходило именно здесь, и я написала в ответ то, что я о нём знала и что, как я слышала от своей подруги в Брэксхэме, что он скоро вновь будет дома в отпуске, и что он — племянник старого Роджерса. Тогда она написала в ответ, что хотела бы встретиться с ним лично, и не могла бы я сдать ей комнату на те нескольких дней, когда он будет дома, чтобы она могла быть недалеко от него, и я, как дура, сказала, что могу, не понимая, что толкаю бедную девушку на верную смерть.