Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

– Вы ведь подозреваете Седрика, не так ли? Он первый, кто приходит на ум. Я тоже подумал об этом. Но каким образом?!

– Я пока не склонен обсуждать обстоятельства дела. И буду признателен, если вы, мистер Финч, будете вести себя как можно сдержаннее и не станете разводить панику среди обитателей поместья, – Грумса донельзя утомил энергичный молодой человек, и он самостоятельно выпроводил его из кабинета, стараясь не замечать откровенную усмешку Бимиша.

Никто из жителей деревни не питал большой симпатии к Седрику Понглтону. Грумс тоже не был исключением. Однако, когда тот вошёл в кабинет, вид его – потерянный и жалкий – заставил инспектора выбрать чуть более любезный тон, чем он изначально намеревался.

Седрик производил впечатление человека, глубокопогружённого в раздумья. В душе его, казалось, велась некая внутренняя работа, требующая сосредоточения и не оставляющая сил на отражение атак внешнего мира. Он даже в кресле сидел как-то полубоком, ссутулив узкую спину и опустив крупные, обвитые голубыми венами, руки между колен.

Всё это вынудило инспектора вначале выразить свои соболезнования, а потом уже приступить к допросу.

– Где вы находились прошлой ночью, мистер Понглтон?

– Спал, наверное, – пожал плечами Седрик, не глядя на Грумса.

– Наверное? То есть вы в этом не уверены? – не упустил возможности инспектор, позабыв про все свои добрые намерения.

– Я плохо сплю по ночам, инспектор. Порой вообще не могу глаз сомкнуть и тогда сажусь к столу, работать, или читаю в постели, пока сон не заставит выпустить книгу из рук.

– Мистер Понглтон, вы покидали дом? Возможно, вы решили прогуляться? В надежде, что усталость возьмёт верх и обеспечит вам крепкий сон.

Седрик усмехнулся и поднял глаза на Грумса:

– Я вижу, к чему вы клоните, инспектор. Да, мы с Джорджем не были связаны узами братской любви, скорее, наоборот. Между нами всегда существовало напряжение. Мы враждовали с самого детства. Дня не проходило, чтобы мы не дрались, а позже, когда подросли, вздорили по любому, даже самому пустячному поводу. Наша мать никогда не пресекала эти стычки, а отец находил их забавными и относился к ним как к щенячьей возне. Порой он даже стравливал нас друг с другом, чтобы посмотреть, кто одержит верх.

Грумсу, который рос в дружной семье, гордившейся своими шотландскими корнями, было неприятно слушать жалобные излияния взрослого мужчины о безрадостном детстве. Тем не менее он терпеливо внимал свидетелю, который в его глазах всё увереннее переходил в категорию подозреваемых.

– Как видите, я не сломлен горем, – Седрик с жалкой полуулыбкой на лице расправил плечи, но они почти сразу вернулись в прежнее положение. – Тот, кто положил свою жизнь на алтарь политической борьбы, не должен позволять личным неурядицам становиться помехой на пути к цели. Но если бы вы, инспектор, могли заглянуть мне в душу, то увидели бы, как искренне я сожалею о гибели тех, кто был моей семьёй. – Помолчав, он добавил уже без прежней патетики: – К тому же из Понглтонов я теперь остался один.

– А как же сыновья Монтгомери, вашего младшего брата? – быстро спросил инспектор.

– Ну да, разумеется, – без энтузиазма отозвался Седрик, явно позабывший об их существовании. – Но всё же английская ветвь Понглтонов, скорее всего, прервётся на мне. Быть последним в роду – это так печально.

– Но все печали способно развеять завещание, по которому вам отходит семейный капитал, не так ли? Кроме того, в скором времени вы станете законным владельцем поместья и титула.

– От титула я намерен отказаться, – уверенно заявил Седрик. – Он мне ни к чему. Через десяток лет титулов не будет вообще, все просто поймут, насколько это нелепо. Борьба за равенство между всеми людьми ведётся денно и нощно, и совсем скоро принесёт плоды. Не будет больше классов, сословий, каст и прочих искусственно созданных…

– Ну, это вы как-нибудь потом уладите, – прервал его Грумс, не желавший выслушивать от свидетеля ещё одну лекцию, на этот раз социалистической направленности. – Расскажите мне лучше вот о чём, мистер Понглтон: это правда, что вчера вы насылали проклятия на голову брата?

Седрик на секунду зажмурился, а когда открыл глаза, инспектор заметил в них влажный блеск.

– Да, – он кивнул и ещё сильнее стиснул сплетённые в замок пальцы. – Я вышел из себя и наговорил Джорджу чёрт знает чего.

– Как я понимаю, это происходило не первый раз? – в тоне Грумса сквозило ехидство. – И как часто вы выходите из себя?

– Понимаю, как это выглядит, инспектор, понимаю, – Седрик покачал головой, на лице его застыло выражение тоскливой печали. – Но не судите меня строго, прошу вас! Если бы я только знал, что уготовано моему брату! Если бы я только мог вообразить!

Инспектора утомили покаянные речи свидетеля, и он не слишком любезно поинтересовался:

– Отчего, как вы думаете, погиб Джордж Понглтон?

Лицо Седрика мгновенно потеряло виноватое выражение. Теперь он смотрел на Грумса с подозрительным вниманием и уже не казался несчастным и потерянным.

– Откуда мне знать? Или вы, инспектор, подозреваете насильственную смерть?

– А что же мне ещё остаётся, мистер Понглтон? – в тон ему ответил Грумс. – В фамильной часовне обнаруживают скоропостижно скончавшуюся леди Элспет, а пять дней спустя там же находят её старшего сына и наследника. Как по мне, так это весьма странное совпадение. Вам так не кажется, мистер Понглтон?

– Я и сам размышлял над этим, – признался Седрик.

– И к какому выводу вы пришли?

– Всё дело в наследственном недуге, – неожиданно заявил Седрик и постучал себя по левой стороне груди. – Я слышал о таком от одного шахтёра из Глостершира. Он рассказал мне, что в шахтах встречаются микроскопические существа, которые вместе с воздухом попадают человеку в кровь, – и он проделал несколько пассов в области носа, иллюстрируя свои слова. – Потом они распространяются по всему организму и поражают главным образом лёгкие, но бывает, что и сердце. Человек просто начинает задыхаться, а потом падает замертво.

– Любопытная теория, – искренне восхитился Грумс. – Но если бы подобное было правдой, то никто не смог бы работать в шахтах.

– В том-то и дело, – Седрик привстал и придвинул кресло поближе к столу, за которым сидел инспектор. – Этот недуг смертелен только для некоторой категории людей, не для всех.

– Но ведь и часовня не шахта, – не сдавался Грумс. – Или под ней есть глубокий подземный ход? – он всё пытался доказать свидетелю несостоятельность его вздорной теории.

– Про подземный ход я слышал в детстве от слуг, – нехотя подтвердил догадку инспектора Седрик. – Не знаю уж, насколько их фантазии соответствовали действительности. Но болезнь такая, безусловно, существует, хоть доктора, скрывая своё невежество, и отрицают её, – он с упрямой настойчивостью постучал раскрытой ладонью по столу и заверил инспектора: – Лично я к часовне и на пушечный выстрел не подойду!