Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

Полицейские прибыли без четверти восемь. Дневная жара потихоньку уступала место вечерней прохладе, и небо, затянутое облаками, давало надежду на то, что ночью пойдёт дождь. Когда тело миссис Вайсли, накрытое коричневым брезентом, выносили через парадный вход (Виктория пыталась было запротестовать, но инспектор самым неучтивым образом оборвал её), в небе раздался отдалённый грохот.

– Над Лидсом идёт, – негромко сказал Финч, и все с надеждой посмотрели на запад.

Инспектор Грумс был немногословен и деловит. Он пренебрёг допросами по отдельности и собрал всех, не исключая и слуг, в гостиной.

– Во-первых, я настаиваю на том, чтобы никто не покидал Мэдлингтон без моего позволения, – начал он строго, и даже Виктория не посмела оспаривать его решения. – Во-вторых, кто последним видел кухарку живой?

Анна проглотила комок в горле и сделала шаг вперёд.

– Я, сэр, – призналась она, теребя в руках передник. – Но миссис Вайсли была в полном здравии! Ну, почти…

– Она жаловалась на самочувствие?

– Ну, она держалась за грудь, и дышалось ей тяжело, но в остальном…

– Почему к ней не вызвали доктора? – Грумс повернулся к Седрику, и тот, побледнев, быстро отвёл глаза.

– Потому, инспектор, – вмешалась Виктория, не сумевшая смолчать, – что недомогание кухарки было тесно связано с кухонным шкафчиком, где хранится херес, и куда она частенько заглядывала. Будем называть вещи своими именами, она попросту…

– Это правда? – спросил Грумс у Присциллы, не дослушав Викторию.

– К сожалению, да. Смерть леди Элспет, видимо, повлияла на неё больше, чем можно было подумать. Нам с Анной пришлось даже обыскать кухню и ликвидировать всё найденное в дальней кладовой.

– Чтобы исключить, так сказать, соблазн, полагаю? – усмехнулся инспектор и удостоился из-за этой усмешки укоризненного взгляда сержанта Бимиша.

– Именно, – подтвердила Присцилла.

Дальнейшие расспросы инспектора ничего не дали. Никто, кроме Анны, не видел миссис Вайсли в этот день и не мог сообщить никаких новых фактов, относящихся к делу. К тому моменту, как полицейские закончили осматривать комнату кухарки, атмосфера в гостиной бесповоротно испортилась – Седрик и Виктория не скрывали враждебности по отношению друг к другу, а Оскар Финч ненароком довёл Бернадетту до слёз подробным пересказом недавно прочитанной научной статьи, в которой приводились доказательства невозможности существования Бога.

Дождь начался ближе к десяти и шёл всю ночь, без передышки, орошая обожжённые солнцем холмы и напитывая тёплой влагой измученные засухой посевы. Капли его барабанили так звонко, что в этом перестуке чудилась ускользающая мелодия, а в воздухе витали ароматы роз и прошедшей стороной грозы.

После позднего ужина, состоявшего исключительно из консервированных блюд, близнецы и мисс Прайс, которая временно (и с немалым облегчением, надо сказать) сбросила с себя личину надменной баронессы фон Мюффлинг, собрались в комнате Оливии.

– Мне бы капельку джина и чуточку портера, – проговорила Имоджен Прайс, скорчив жалобную гримаску и уютно устроившись в самом удобном кресле. – Всё бы отдала сейчас за стаканчик «Собачьего носа». Жуткий день, по-настоящему жуткий.

Вид у неё был утомлённый, как и у всех, но Оливии показалось, что в глубине души девушка наслаждается трагизмом произошедших событий.

Тусклый свет лампы слабо освещал комнату, и Филипп попытался развести огонь в камине, где лежала небольшая горка угля. Не меньше половины брикетов оказались сырыми, и от его усилий по полу начал стелиться едкий дым, похожий на туман, предвещающий появление призрака.

– Филипп, прекрати, – с досадой попросила Оливия. – Лучше сядь и скажи, что ты думаешь обо всём этом.

– Сейчас, я тут ещё немного… – Филипп продолжил орудовать каминными щипцами и, наконец, добился успеха – вспыхнули язычки пламени, в комнате сразу стало светлее и уютнее. Он придвинул стул поближе к тому креслу, в котором сидела мисс Прайс, уселся и категорично заявил: – Мы попали в переделку, Олив. И втянули в неё Имоджен. Сказать по правде, я не слишком поверил тебе, когда ты утверждала, что леди Элспет убили. Но теперь я вижу, что здесь и правда творятся недобрые дела. Призраки в старой часовне, умирающие люди…

– Это убийства, Филипп, а не какие-то «недобрые дела», – резко заметила Оливия, которую злила новая манера брата изъясняться словами из театральных пьес. – И призраков не существует. Существует человеческая воля, а люди, как ты знаешь, иногда бывают злыми.

– Однажды мы с труппой были приглашены выступать на благотворительном вечере, – вмешалась в спор близнецов мисс Прайс. – Это в Дартмуре, где сплошные болота и осенью темнеет сразу после чая. Мы давали два представления – вечернее и дневное. И вот когда нас всех разместили на ночлег, – она нарочито вздрогнула и плотнее завернулась в принесённую с собой накидку, – ночью я почувствовала, что на меня кто-то пристально смотрит. Я приподнялась на постели и увидела, как возле окна дрожит призрачная фигура – огромная, ростом под самый потолок… – глаза её широко распахнулись, руки стиснули горло, будто она сдерживала рвущийся из груди крик ужаса, но Оливия уже была сыта по горло байками из богатого театрального прошлого фальшивой баронессы фон Мюффлинг.

– Причудливая игра света и тени, только и всего, – грубовато прервала она её воспоминания. – Никаких призраков не существует, мисс Прайс. Ну или вы стали жертвой розыгрыша. Давайте лучше сосредоточимся на тех, у кого была возможность совершить все эти убийства. Филипп?

Тот в недоумении развёл руками:

– Да как мы можем это выяснить, если даже не знаем, что являлось орудием преступления? Для леди Элспет роковым стал паралич сердца. А для Джорджа? Для миссис Вайсли?

– Как мне шепнул инспектор, – с удовольствием произнесла Оливия, демонстрируя свою осведомлённость, – предварительная версия полицейского врача – паралич сердца.

– Что, у всех троих?

– Выходит, так, – пожала плечами Оливия. – Правда, инспектор подозревает отравление дигиталисом.

– Может быть, у леди Элспет просто было слабое сердце, – предположила мисс Прайс.

– Может быть, – согласилась Оливия, – хотя Оскар Финч и говорит, что ему ничего об этом неизвестно.

– Он мог и солгать, – сказал Филипп, снова взявшись за каминные щипцы, чтобы огонь в камине не потух. – Из всех он кажется мне самым подозрительным.

– Почему? – живо заинтересовалась Оливия, которая всегда доверяла интуиции брата.

Филипп пожал плечами.

– Нет, ты скажи! – не отступала она. – Видишь ли, я тут всё думаю о том, что мне рассказала миссис Грин. Ну, та деревенская сплетница, что заманила меня в свой дом и наплела о Понглтонах невесть чего, я вам рассказывала. Так вот, а что, если незаконнорождённый ребёнок несчастной Айрин – это и есть Оскар Финч? Что, если он сменил фамилию и вернулся в Йоркшир, чтобы отомстить за свою мать? Родственников у него нет, он сам в этом признавался. И по возрасту он вроде бы подходит.