Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке [Литрес]

— Тогда тем более Суд должен знать причину, по которой обвиняемые находились в квартире, и почему там находился мистер Хайнс, — заявил Мейсон.

— Как часть вашей защиты, если вы так желаете, но не представления дела стороной обвинения, — фыркнул Гуллинг.

— Может, я смогу прояснить ситуацию, — сказал Мейсон, — напомнив Суду, что свидетельницу спрашивали о разрешении, которое она дала Хайнсу. Если это разрешение было дано в письменном виде, то оно стало бы самым лучшим доказательством и должно быть представлено и приобщено к делу. Если же это разрешение было устным, то тогда, по закону, если обвинение представляет часть разговора, то я имею право представить его полностью .

— Мы проведем тут всю зиму, Ваша честь, если будем рассматривать все эти мелкие детали. — Гуллинг на самом деле разозлился.

— Мне не кажется, что это мелкая деталь, — объявил судья Линдейл. — Я сказал бы, что это часть линии защиты, если бы свидетельницу не спрашивали о том, что явно составляло часть разговора. Раз была затронута часть разговора, то я хочу, чтобы защитник своими вопросами представил весь разговор. Я предлагаю вам, мистер Мейсон, переформулировать вопрос.

— Отлично, — сказал Мейсон, повернулся к Хелен Ридли и с улыбкой спросил: — Вы сказали, что дали Роберту Хайнсу разрешение на пользование своей квартирой?

— Да.

— Это было устное разрешение?

— Да, сэр.

— Что еще было сказано, когда вы давали ему это разрешение?

— Ваша честь, я протестую, — сказал Гуллинг. — Это очень общий вопрос, который подразумевает представление массы различной информации.

— Так и есть, — кивнул Мейсон.

— Протест отклоняется.

— Отвечайте на вопрос, миссис Ридли.

Хелен Ридли заговорила, старательно подбирая слова и пытаясь упомянуть как можно меньше фактов:

— Я не помню всего разговора. У нас было несколько бесед на эту тему. Но тогда, когда я окончательно дала мистеру Хайнсу разрешение пользоваться моей квартирой…

— Если Суд позволит, я сделаю уточнение, — перебил Гуллинг. — Нас интересует только один этот разговор. Все более ранние разговоры или переговоры по поводу получения этого разрешения не должны обсуждаться. Вопросы защиты при перекрестном допросе должны относиться только к вещам, которые обсуждались во время одного последнего разговора.

— Во время последнего разговора я сказала Хайнсу, что он может занять мою квартиру, — сообщила Хелен Ридли. — Я дала ему ключ от квартиры, и мы договорились, что он будет сообщать мне обо всех телефонных звонках. Другими словами, если в этой квартире ответят на какие-то телефонные звонки моих друзей, об этом должны сообщать мистеру Хайнсу, а он в свою очередь должен сообщать о них мне.

— Вы можете вспомнить еще что-нибудь? — спросил Мейсон.

— Нет, — сказала она. — Из этого разговора — нет.

— Шла ли речь о двух женщинах, которые должны были занять эту квартиру?

— Мы договорились, что Хайнс поселит в ней кого-нибудь.

— Чтобы этот кто-то заменял вас?

— Не совсем.

— Но должен был пользоваться вашим именем?

— Ну, да.

— Я покажу вам объявление, которое появилось в газете, которую читают ищущие работу актрисы, — сказал Мейсон. — Вы говорили с Хайнсом о публикации этого объявления в газете?

— Только во время этого разговора, — напомнил Гуллинг.

— Да, именно во время этого разговора, — подтвердил Мейсон.

— Нет, Хайнс сделал это, не посоветовавшись со мной, — сказала Хелен Ридли.

— В этом разговоре вы обговорили тип женщины, которая должна была поселиться в вашей квартире? Верно ли, что это должна была быть брюнетка с определенными физическими данными?

— Но…

— Да или нет? — спросил Мейсон.

— Да.

— Какие это должны были быть параметры?

— Я сообщила ему свои рост, вес, объем груди и бедер…

— Зачем?

— Я протестую против этого вопроса как несущественного, недопустимого в качестве доказательства и не имеющего отношения к делу, — заявил Гуллинг.

Судья Линдейл явно заинтересовался. Он склонился в кресле вперед и неотрывно смотрел на свидетельницу.

— Если я правильно понял, то вы дали разрешение мистеру Хайнсу пользоваться своей квартирой, дали ему ключи и вдобавок поручили найти женщину, которая была бы абсолютно похожа на вас, взяла бы ваше имя и стала бы жить в вашей квартире? — уточнил судья.

— Не во время этого разговора, Ваша честь, — возразил Гуллинг. — Это поручение стало результатом многих разговоров.

— Суд хотел бы услышать ответ на поставленный вопрос, — объявил судья Линдейл. Он был раздражен.

— Так, в общем-то, выглядела наша договоренность, — призналась Хелен Ридли.

— А мистер Мейсон задал вопрос, почему такая договоренность была достигнута?

— Да, Ваша честь, — поддакнул Мейсон.

— Именно против этого я и протестую, Ваша честь, — сказал Гуллинг. — Потому что эта договоренность была достигнута раньше, во время предыдущих разговоров и не имела ничего общего с разговором, в котором было дано разрешение на пользование квартирой. Позволю себе заметить, Ваша честь, что защите удалось начать обсуждение этих аспектов во время перекрестного допроса только благодаря технической формальности. Мне кажется, что не стоит этим больше заниматься и углубляться в них во всех деталях.

— Да, — кивнул судья Линдейл. — Я считаю, что обвинитель прав… с формальной точки зрения. Но Суд хотел бы все же узнать, почему в квартире вместо свидетельницы поселилась другая женщина и стала ее изображать.

— Она не стала ее изображать, Ваша честь, — заявил Гуллинг.

— В таком случае что же это было? — спросил судья.

— Это была только передача квартиры в субаренду.

— Ну, ну, — буркнул судья Линдейл. — Женщине, которая выглядела совершенно так же, как свидетельница, и вдобавок стала представляться именем свидетельницы?

— Да, Ваша честь.

— Если это не является изображением другого человека, то что же тогда является? — спросил судья. — Однако Суд ограничит вопросы защиты только темами, поднятыми во время допроса, который проводила сторона обвинения. Продолжайте, мистер Мейсон.

— Вы заявили, что не видели Роберта Доувера Хайнса в день убийства, третьего числа текущего месяца.

— Не видела.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Где вы были в половине первого в этот день?

— Я… была на обеде.

— Одна?

— Протестую. Вопрос несущественный, недопустим в качестве доказательства и не имеет отношения к делу, — вмешался Гуллинг.

— Ну что ж, — вздохнул судья. — В принципе, мы могли бы принять этот протест чисто технически. Разве что свидетельница обедала с покойным Хайнсом. Я думаю, что вы не предполагаете этого, мистер Мейсон?