Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

Вздрогнув всем телом, она пошла к выходу. Следом поспешил Николсон, что-то бормоча по поводу успокоительного.

Фрэнки повернулась к Роджеру.

– Роджер, Бобби пропал.

– Пропал?

– Да!

– Где и как?

Фрэнки в нескольких словах торопливо объяснила ситуацию.

– И с тех пор его не видели? – спросил Роджер.

– Нет. И что ты думаешь?

– Твои слова мне совсем не нравятся, – неторопливо произнес Роджер.

Сердце Фрэнки оборвалось.

– Ты думаешь, что…

– Ох! Все может быть и в полном порядке… Но тсс, идет Николсон.

Обычной для него спокойной походкой доктор вошел в комнату. Он потирал руки и улыбался.

– Все прошло очень хорошо, – сказал он. – Даже великолепно. Доктор Дэвидсон провел процедуру со всем тактом и деликатностью. Нам очень повезло, что именно он является местным коронером.

– Должно быть, – механически произнесла Фрэнки.

– Это важная вещь, леди Фрэнсис. Проведение дознания целиком и полностью находится в руках коронера. Он обладает большой властью. Может по собственной воле затруднить или облегчить течение дела. В нашем случае все прошло великолепно.

– Хорошо поставленное представление, – жестким тоном произнесла Фрэнки.

Николсон с удивлением посмотрел на нее.

– Я понимаю, что чувствует сейчас леди Фрэнсис, – промолвил Роджер. – Потому что разделяю ее чувства. Моего брата убили, доктор Николсон.

Стоя позади доктора, он не мог видеть испуганное выражение, промелькнувшее в глазах Николсона.

– Я знаю, что говорю, – продолжил Роджер, не позволяя Николсону ответить. – Возможно, в глазах закона это не так, но убийство есть убийство. Преступные мерзавцы, сделавшие моего брата рабом наркотика, именно убили его, как если бы сами нажали спусковой крючок. – Роджер чуть шевельнулся, и теперь его гневные глаза смотрели прямо в глаза доктора. – И я собираюсь поквитаться с ними. – В словах его слышалась явная угроза.

Доктор Николсон потупился, не выдержав взгляда Роджера. Он печально покачал головой.

– Не могу сказать, что не согласен с вами. О привыкании к наркотикам я знаю больше вас, мистер Бассингтон-Ффренч. Умышленно приучить к ним человека – это действительно страшное преступление.

В голове Фрэнки закружили идеи – и одна пуще другой.

«Этого быть не может, – сказала она себе. – Слишком ужасно. Тем не менее все его алиби зиждется на ее слове. Но в этом случае…» Выйдя из задумчивости, она обнаружила, что к ней обращается Николсон.

– Вы приехали на автомобиле, леди Фрэнсис? На сей раз обошлось без аварий и происшествий? – Улыбка его показалась Фрэнки особенно отвратительной.

– На сей раз обошлось, – ответила она. – Мне вообще кажется, что не стоит увлекаться разными там авариями… Я права?

Интересно, ей показалось или доктор на самом деле сморгнул?

– Может быть, в этот раз вас привез шофер?

– Мой шофер… – ответила Фрэнки, не отводя взгляда от Николсона. – Мой шофер исчез.

– В самом деле?

– Когда его видели в последний раз, он направлялся в Грэйндж, – продолжила Фрэнки.

Николсон приподнял брови.

– В самом деле? Его заинтересовало что-нибудь на моей кухне? – В голосе его прозвучала веселая нотка. – Поверить не могу.

– В любом случае именно там его видели в последний раз, – заявила Фрэнки.

– Вы драматизируете ситуацию, – продолжил Николсон. – Возможно, вы обращаете слишком много внимания на местные сплетни. А слухи ненадежны. Мне приводилось слышать самый невероятный вздор.

Он ненадолго умолк. А потом продолжил чуть изменившимся тоном:

– Мне даже рассказывали, что вашего шофера и мою жену видели разговаривающими в павильоне возле реки.

Он снова помолчал.

– Должно быть, он весьма выдающийся молодой человек, так, леди Фрэнсис?

«О чем это он? – подумала Фрэнки. – Намеревается обвинить моего шофера в похищении его жены? Такова его цель?»

Но вслух произнесла:

– Хокинс – далеко не обычный шофер.

– Похоже на то, – согласился Николсон, поворачиваясь к Роджеру. – Мне пора. Поверьте, я всей душой сочувствую вам и миссис Бассингтон-Ффренч.

Роджер последовал за ним в холл. Фрэнки тоже. На столике в холле лежали два адресованных ей письма: счет и – тут сердце ее подпрыгнуло – письмо, написанное почерком Бобби.

Николсон и Роджер стояли у порога.

Она разорвала конверт.

«Дорогая Фрэнки! – писал Бобби. – Я наконец вышел на след. Как только сумеешь, приезжай следом за мной в Чиппинг-Сомертон. Лучше поездом, так как „Бентли“ слишком заметен. Железной дорогой не слишком удобно, но ты благополучно доедешь до места. Дальше ты должна попасть в дом, называющийся Тюдор-Коттедж. Я объясню тебе, как найти его, поэтому ни у кого не спрашивай дороги. (Далее следовали подробные объяснения.) Все поняла? Ничего никому не говори. (Это предложение было подчеркнуто жирной линией.) Вообще никому.

Фрэнки взволнованно скомкала письмо. Итак, она была права. Ничего страшного с Бобби не произошло. Он шел по следу… причем по какому-то совпадению по тому же следу, что и она сама. Фрэнки побывала в «Сомерсет-Хаусе» и прочла завещание Джона Сэвиджа. Роуз Эмили Темплтон именовалась в нем женой Эдгара Темплтона из Тюдор-Коттеджа в Чиппинг-Сомертоне.

И все это прекрасно согласовывалось с открытой страницей железнодорожного справочника, найденного ею в доме в Сент-Леонард Гарденс. Чиппинг-Сомертон значился среди прочих станций на открытой странице. Кейманы уехали в Чиппинг-Сомертон.

Все становилось на место. Они приближались к концу своего расследования.

Роджер Бассингтон-Ффренч повернулся, подошел к ней и непринужденно спросил:

– Ну, что пишут? Что-нибудь интересное?

На мгновение Фрэнки призадумалась. Конечно же, Бобби, рекомендуя ей никому ничего не говорить, не имел в виду Роджера. Или имел?

Потом она вспомнила жирную полосу под этой фразой, вспомнила и собственную недавнюю чудовищную идею. Если она верна, Роджер мог без задней мысли выдать их обоих.

Приняв решение, она вымолвила:

– Нет, ничего интересного. Одни пустяки.

Ей предстояло мучительно пожалеть о своем решении еще до истечения суток. А в ближайшие несколько часов она не раз горько жалела об указании Бобби не пользоваться автомобилем.

Чиппинг-Сомертон по прямой находился не так уж далеко, однако нужно было три раза пересесть с поезда на поезд, всякий раз долго ожидая на сельской станции, и для нетерпеливой и норовистой Фрэнки подобный неспешный процесс был мучителен и еле переносим. Тем не менее пришлось признать, что в запрете Бобби есть смысл. «Бентли» – машина и впрямь заметная.

Она попросила разрешения оставить машину в Мерроуэй-Корт под каким-то самым вздорным предлогом, потому что просто не могла с ходу придумать что-либо основательное.