Энн Гленконнер - Убийство на острове Мюстик [litres]

Когда я спускаюсь вниз, Филип уже ждет. Он все еще остается самым очаровательным из моих друзей, даже сейчас. Неудивительно, что к его ногам падают и мужчины, и женщины, и старые, и молодые. Возможно, черная льняная рубашка, серые брюки и пляжные туфли выглядят просто, однако стоят они целое состояние. Гардероб этого человека забит костюмами от Бальмена и итальянскими джемперами из мериносовой шерсти. Он стоит, опершись на балюстраду, и смотрит на море; при виде меня его лицо освещается радостью. Приход актера улучшает и настроение Уэсли: мой дворецкий прибывает со свитой из двух горничных. Он с помпой водружает бутылку шампанского в ведерко со льдом и незаметно пятится. За годы я поняла, почему Уэсли злится; он перфекционист, что включает тщательное планирование, поэтому мельчайшие изменения вызывают у него полноценную панику. А вот Филип, в противоположность ему, абсолютно расслаблен, сидя в кресле.

– Как здорово, что ты здесь, Ви. Все остальные либо вгоняют меня в скуку, либо забывают о моем существовании. Может, останешься, а?

– Искушение большое, но я слишком глубоко вросла корнями в Норфолк.

– Я еще долго не подпущу тебя к самолету… Ты виделась с Хосе?

– Вчера ночью он бродил по саду. Я говорила с ним сегодня утром, но это ничего не дало. Он только недавно следовал за мной до «У Бейзила».

– Что с ним такое? Он всегда был таким надежным.

– Будем надеяться, что скоро все закончится. Расскажи мне, Фил, что здесь было. Я очень долго отсутствовала.

В глазах моего друга появляется блеск, он неожиданно мрачнеет.

– Всевозможное фиглярство и шутовство, моя дорогая. Интриги, ссоры, незаконные сделки… Я говорил, что занялся йогой?

– Это кризис среднего возраста?

– Мой, слава богу, закончился много лет назад. – Ему весело. – Присоединяйся ко мне. Занятия по пятницам, утром, у Кита Белмонта.

– Удивляюсь, откуда у него столько энергии; его последней невесте было шестнадцать, не так ли?

– У него скелетов в шкафу больше, чем у меня.

– Ты о своих никогда не рассказывал, я бы с радостью послушала.

– Я не стал бы загружать тебя грязными подробностями. Я был уродливым несносным ребенком. Мои братья и сестры натерпелись от меня.

– Чушь, уверена, ты был очаровательным.

– Я был чудовищем, поверь мне. Одному богу известно, почему родители ждали, когда мне исполнится шестнадцать, чтобы отвергнуть меня. Я их ни капли не осуждаю.

Я помню, как Филип рассказывал мне, что в детстве его забрали из семьи, и знаю, что ему больно обсуждать это, поэтому возвращаюсь к прежним темам.

– У меня не укладывается в голове, что ты проводишь время с Китом Белмонтом.

Филип издает смешок.

– Пусть он тебе не по вкусу, но я обожаю старого развратника. Пока тебя не было, он был моим подельником, хотя и начал с чистого листа. Он хочет помочь Лили с ее коралловым проектом и пообещал крупное пожертвование, если ему позволят принять активное участие.

– Я бы отнеслась к его словам с определенной долей скепсиса. Я не верю в его мотивы.

– Кит такой же, как и я, – постоянно ищет развлечения. Старые рок-звезды выходят из употребления так же, как и актеры, – говорит он с неожиданной горечью.

– Ты в ближайшее время не собираешься в Штаты? Я читала, что у тебя намечается нечто крупное в Голливуде.

– Планы рухнули, что жаль, хотя имена звезд давно не печатают на видном месте на афише. Директор поставил меня на роль отца звезды. – Его улыбка неожиданно угасает. – Здесь то же самое: я, кажется, с дикой скоростью выхожу из моды, но это означает, что я могу остаться до конца года.

– Ты можешь сам снять фильм?

– Я больше не могу полагаться на киноиндустрию, так что не высовываюсь, пока мне под дверь не подсунут сценарий, достойный «Оскара». Я не позволю какому-то ублюдку-режиссеру ставить меня на роль старого дурака. – Гнев, вспыхивающий в глазах Фила, напоминает мне о его чувствительности; одно неосторожное замечание может ранить его в самое сердце. Однако он вскоре успокаивается.

– Я заметила кое-что интересное. Обычно ты кладешь на стол пачку сигарет, чтобы она ласкала глаз, не для курения. Ты наконец-то бросил?

– Три месяца назад. Но дома все равно держу пачку на крайний случай. Я и пить бросил. – Он дотрагивается до моей руки. – Ви, расскажи мне о себе. Ты наконец-то свободна, ты больше не фрейлина… Теперь ты сама можешь стать центром внимания.

– Все это кажется мне нереальным. Я постоянно жду вызова из дворца.

Мой давний друг снова окидывает меня проницательным взглядом.

– Чему тебя научила эта работа?

– Главным образом умению все подмечать. Мне приходилось быстро просчитывать ситуации, заботиться о том, чтобы у принцессы был правильный кофе, белые хлопчатобумажные перчатки и ее любимый виски. Я даже познакомила ее с Родди Ллевеллином [12] Сэр Родерик Виктор «Родди» Ллевеллин, 5-й баронет (р. 1947) – британский аристократ, специалист по садовому дизайну, автор ряда книг, ведущий двух телевизионных шоу. Известен в первую очередь из-за своего многолетнего романа с принцессой Маргарет. .

– Ты никогда не жалела о том, что пожертвовала столько времени?

– В большинстве случаев это было удовольствием. Мы дружили с детства, и она подарила мне множество приключений. В королевских турне мы посетили десятки малоизвестных стран, и с ней было ужасно весело. – Взгляд моего друга остается серьезным. – Фил, а давай поплаваем после обеда? Я уже купалась, но мне очень хочется обратно в воду.

– Я с радостью пойду на пляж, но только чтобы позагорать. У меня уже несколько недель тянется воспаление среднего уха. Доктор велел мне оставаться на суше и запретил летать дальними рейсами.

– Ах ты, бедняжка…

– Знаешь, Ви, жизнь меняется слишком быстро. Я, в отличие от тебя, старею, как это ни печально. На вечеринках я чувствую себя древним стариком. Молодежь видит во мне выдохшегося старого динозавра.

– Чушь, дорогой мой. Мужчины с возрастом становятся только изысканнее.

Он вдруг опять расслабляется и заразительно смеется.

– Из тебя получился великолепный дипломат.

После еще одного бокала шампанского наш обед наполняется весельем, флиртом и смехом, но я чувствую, что Фил в не очень хорошем состоянии, поэтому поддерживаю легкую беседу. Он – главный сплетник острова и рассказывает мне о романах между владельцами вилл, об их ошибочных финансовых операциях и о планах в отношении острова. Очарование Мюстика – в его спокойствии; надеюсь, остров сохранит его навсегда.

Когда мы доедаем пудинг, разговор возвращается к Аманде Фортини.

– Фил, ты часто видел ее этим летом?

– Я давал ей уроки французского; она собирается в большое путешествие по Парижу, чтобы сделать покупки для своей галереи. Меня так и тянет увязаться за ней. Девочка – умница, у нее уже довольно беглая речь.