Гарри Кемельман - В пятницу раввин встал поздно

– А как же по четвергам? Разве не требовала она, чтобы он выходил с ней гулять в выходной?

– А зачем? Они встречались чуть ли не каждую ночь. К тому же днем ему нужно было высыпаться, раз он ночью дежурил. По-моему, она его любила и думала, что он на ней женится. Ничто не указывает на то, что она была легкомысленной девчонкой. Наоборот, именно от этого она и не гуляла ни с кем и даже знакомиться ни с кем не хотела, как ни уговаривала ее Силия.

– Это все очень, очень интересно, – согласился Лэниген, – но построено на одних догадках.

– Согласен с вами, но зато как все сходится! Лишь при помощи этой версии можно реконструировать все события того рокового четверга так, чтобы у них был смысл. Она подозревала, что беременна и отправилась к врачу в выходной. Оделась тщательно, не забыла надеть на палец обручальное кольцо, – матери ли покойной, или сама купила в ожидании того, что оно ей скоро понадобится, – назвала себя в приемной врача Элизабетой Браун, не из-за Бронштейна, которого она тогда еще вовсе не знала, а просто потому, что это такая же распространенная фамилия, как, скажем, Смит; к тому же инициалы те же, что и у ее настоящего имени. Доктор ее осмотрел и установил, что она действительно была беременна. Если помните, Бронштейн показал, что, сидя в ресторане, она то и дело поглядывала на часы, будто кого-то ждала. Думаю, вы уже допросили официантку и установили, что девушка ничего не заказала. Лично я думаю, что так как по четвергам они не встречались, то она ему и позвонила и договорилась о встрече в этом ресторане.

– Секретарша врача показала, что она спросила – нет, ли там автомата поблизости?– заметил Лэниген.

– Ну вот, – кивнул раввин. – Нормэн, видно, обещал прийти или хоть, что постарается, вот она и вошла в 11 Прибой” и там его и ждала.

– Но ведь потом она уехала с Бронштейном?

– Она, верно, обиделась, когда он все-таки не явился; не только обиделась, но, пожалуй, и заподозрила неладное. Бронштейн показал, что он только тогда решился подойти к ней, когда она э… вроде переборола свое нетерпение и перестала ждать. Да и то он лишь пригласил ее поужинать с ним, так как он не любит кушать один. Он был значительно старше ее, и она, видимо, ничего дурного в его приглашении не увидела. За ужином она, верно, окончательно убедилась, что он порядочный человек, и потому согласилась провести с ним вечер. Видно, ей крайне нужно было побыть с кем-нибудь – уж очень у нее муторно было на душе. Потом он отвез ее домой, и она приготовилась лечь спать. Но не успела снять платье, как услышала по радио о помолвке…

– И зная, что ровно в час Нормэн должен отбить часы на углу, – а тогда было, скажем, без пяти, и ей, значит, нужно было торопиться, – она набросила на себя пальто и накидку и побежала ему навстречу.

Так, что ли, рабби?

– По-моему, так.

– А потом? Что, по-вашему, было потом?

– Ну, шел сильный дождь. Проходя мимо синагоги, он, конечно, заметил мою машину на стоянке. Вот он и предложил ей сесть лучше в машину и спокойно поговорить обо всем. Она согласилась, они уселись сзади, и он предложил ей сигарету. Они сидели и беседовали, затем, возможно, поспорили. Возможно, она пригрозила ему, что сходит к его невесте и обо всем расскажет. Тут он и схватил сзади цепочку и… дернул. Оставить труп в машине он, понятно, не мог, так как по долгу службы обязан был хоть поверхностно, но осмотреть все машины, которые ему попадались на пути. Если бы труп обнаружили в машине, ему пришлось бы давать объяснения. Поэтому он его вытащил, понес к стенке и положил на газон. Сумка, видно, выпала у нее из рук, а он просто не заметил.

– Это все очень хорошо, рабби, но вы понимаете, надеюсь, что у вас нет и тени доказательства.

Раввин кивнул.

– Зато все определенно сходится, – задумчиво добавил Лэниген. – Если бы она пошла к Ремзеям, они бы тут же расторгли помолвку. Я их хорошо знаю. Очень милые люди, но… гордые. А ведь мне казалось, что я хорошо знаю и Билла… – Он вопросительно взглянул на раввина. – Все это уже было у вас готово в голове, когда вы пошли к Серафино?

– Не совсем. У меня было какое-то смутное чувство, но лишь при виде транзистора в ее комнате, у меня начало проясняться все. Впрочем, мне это было легче, чем вам, потому что у меня с самого начала были основания подозревать Нормэна.

– То есть как?

– Ведь он отрицал, что я ему попался навстречу тогда ночью, а я хорошо знал, что он говорит неправду. По какой причине? Из личной неприязни? Но мы с ним даже не были знакомы. Но если бы он признался, что видел меня тогда ночью, это нисколько бы не облегчило его положения, а лишь мое. Это установило бы с несомненностью, что я покинул синагогу задолго до того, как было совершено убийство. Но если он сам каким-то образом причастен к убийству, разве не был бы он заинтересован в том, чтобы направить подозрения на кого-то другого?

– Почему вы мне не сказали об этом раньше, рабби?

– Потому что у меня было только смутное чувство, да и не к лицу, знаете, раввину указывать пальцем на кого бы то ни было и сказать: вот, мол, убийца.

Лэниген ничего не ответил.

– Конечно, доказательств у нас пока никаких, – робко заметил раввин.

– Это меня нисколько не беспокоит.

– Что вы намереваетесь предпринять?

– В данный момент я еще твердо не решил, – сказал Лэниген, – какой вопрос ему задать: что именно сообщила ему Элспет Блич по телефону в четверг, или почему он не явился в "Прибой” на назначенное свидание? Тем временем я устрою так, чтобы эта Силия хорошенько его рассмотрела. Она сказала, что тогда на балу Элспет почти весь вечер провела с одним и тем же мужчиной. Если ваша версия правильна, то это должен был быть Нормэн. Заодно еще раз хорошенько порасспросим Симеонов, которые живут напротив. Если он действительно так часто заглядывал к ней, то, может быть, они его как-то заметили. – Его лицо расплылось в улыбке. – Когда мы знаем, чего именно ищем, мы быстренько находим.

В этот раз заседание правления было не совсем обычным: впервые в нем участвовал и раввин. Когда Джейкоб Вассерман пришел к нему и передал приглашение, раввин был тронут.

– Вы отнюдь не обязаны, рабби. То есть, я хочу сказать, мы не будем обижаться, если вы и не придете. Просто я хочу передать вам от имени всех, что каждый раз, когда вам только захочется присутствовать, мы вам будем рады.

И вот он присутствовал на заседании. Он внимательно слушал, пока секретарь прочитал протокол предыдущего заседания, с не меньшим вниманием выслушал отчеты председателей различных комитетов. Но главным пунктом повестки дня было предложение провести освещение на стоянке.

Предложение внес Эл Бекер, ему и предоставили теперь слово.

– Я уже поговорил кое с кем. Первым долгом – с нашим подрядчиком-электриком. Я его даже заставил прийти на место, посмотреть и назвать ориентировочную цифру. Он предложил одно из двух: либо поставить три столба, который нам обойдутся по тысячу двести долларов каждый, либо же смонтировать шесть прожекторов на самом здании. Прожекторы нам обойдутся по пятьсот долларов штука, итого три тысячи – против трех тысяч шестисот, если столбы. Затем нам нужно будет смонтировать часовый механизм для автоматического включения и выключения: он стоит не очень дорого, зато сколько сэкономит электроэнергии! В общем же и в целом вся работа нам влетит в пять тысяч. – Услышав вздохи остальных членов правления, Бекер добавил: – Я знаю, это куча денег, но ничего не попишешь. Я рад, что с нами сидит раввин, потому что он лучше всех знает, как это важно, чтобы стоянка освещалась в ночное время.