Томас Хэнши - Человек из Скотланд-Ярда [litres]

– Нет. Смежных комнат попросту нет. Наше здание – последнее, стоящее на углу короткого прохода, который ведет только к узкому переулку, идущему параллельно задней части здания, и стеклянная комната занимает почти весь верхний этаж. На самом деле, мистер Клик, хотя мы и называем это так, термин «стеклянная комната» является неправильным. Это помещение – не что иное, как теплица большого размера, которую папа смонтировал на крыше по частям, и задний фасад ее упирается в боковую стену еще более высокого здания, чем наше, по соседству – помещение «Стоннингер», вагоностроительной компании, если быть точным. Но посмотрите сюда: возможно, я смогу прояснить ситуацию с помощью грубого наброска. Здесь найдется карандаш и немного бумаги? О, спасибо большое, дорогая. На тебя всегда можно положиться. Посмотрите сюда, мистер Клик, вот и все. Я не художник и не чертежник, так что прошу прощения за мазню. Но все равно должно быть понятно.

Трент наклонился над столом и, взяв карандаш и оборотную сторону письма, которое сунула ему мисс Лару, сделал грубый набросок:

– Вот, пожалуйста, – внезапно сказал он, разложив рисунок на столе перед Кликом и наклонившись над ним. – Смотрим на дома от главной магистрали, разумеется. Высокое здание слева, отмеченное, 1 – «Стоннингер». Низкий смежный дом номер 2 – наш дом. Похожее на клетку сооружение 3, вид сверху, – стеклянная комната. Там, где я провел длинную линию с X на конце, проходит деревянная перегородка с дверью, ведущей в саму комнату, так что невозможно для любого на противоположной стороне главной магистрали проехать и заглянуть внутрь. Но дело обстоит не так с людьми, живущими на противоположной стороне короткого прохода (его я отметил цифрой 4), потому что ничто не может помешать взгляду, кроме каких-то мусорных старых кружевных штор, которые Лоти вывесил в нелепой попытке сделать из теплицы подобие настоящей комнаты. Они настолько прозрачны, что сквозь них видно всем и все. Однако, конечно, есть жалюзи, которые можно опустить изнутри, если солнце жарит слишком сильно. Когда они опущены, никто не может заглянуть в стеклянную комнату вообще… Мы построили это помещение из стекла, мистер Нэрком, из-за необходимости иметь максимальное освещение, которое можно получить, при выполнении мелкой работы над некоторыми из изделий, которые требуют ювелирной точности исполнения. Сейчас мы делаем один заказ – «Рельеф Лакхнау» – для большой выставки, которая будет проводиться в следующем месяце в Олимпии, и… Место с отметкой 6 в задней части нашего здания – это узкий переулок, о котором я говорил. У нас есть задняя дверь, выходящая на него, но она практически бесполезна, потому что переулок настолько узок, что проехать по нему нельзя. Это просто пожарный проход, который не может быть законно закрыт. Он идет от Крум-стрит справа, прямо до Стерджисс-лейн слева. Пятьдесят человек вряд ли используют эту козью тропу за день, да и то едва ли… Возвращаясь к короткому переулку, мистер Клик… Заметьте, здесь нет окон нашего здания, номер 2. Были когда-то, но их заложили кирпичом, так как мы используем эту стену для упора, когда делаем разные задники и занавесы. Но есть окна на стене дома, отмеченного 5 и прямо напротив точки, где я нарисовал стрелку, есть окно комнаты, которую занимает миссис Шерман и ее дочь. Это семейство занято шитьем на дому. И получилось так, что в то самое время, когда швейцар, по его словам, показывал молодому Стэну стеклянную комнату, эти женщины сидели за работой у окна. Жалюзи стеклянной комнаты не были опущены. Швеи видели все, что происходило внутри стеклянной комнаты, и готовы поклясться, что в ней не было ни единой живой души.

– Как они определяют точное время, мистер Трент? Если они не видели, как швейцар отвел к стеклянной комнате мальчика, как они могут быть уверены, что ничего не пропустили?

– Это легко объяснить: церковь недалеко. На шпиле есть часы, которые отбивают час, половину и четверть. Миссис Шерман говорит, что когда в половине пятого они зазвонили, она не только смотрела на стеклянную комнату, но и обратила внимание дочери на тот факт, что, хотя несколько минут назад она видела, как Лоти уходил со своего рабочего места, оставив большую кучу набросков и кусков материала на полу, он, насколько ей известно, не возвращался в нее, но комната теперь выглядела настолько опрятной, насколько это возможно, и посреди помещения стоял стол с вазой с розовыми розами, которого она, конечно же, не видела, когда Лоти уходил.

– Ого! Даже та-ак! – довольно резко вставил Клик. – Повторите с этого места, пожалуйста! – и он внимательно выслушал, пока Трент повторял свой рассказ. Затем сыщик внезапно дернул головой вверх, хлопнул себя по бедру и, откинувшись на спинку кресла, коротко расхохотался: – Ну что же, банда слепых идиотов! И такая простая маленькая штука!

– В каком смысле, мистер Клик? – удивленно спросил Трент. – Вы, конечно, не хотите сказать, что можете сделать важные выводы из стола и вазы с цветами? Потому что я могу сказать вам, что Лоти без ума от цветов, и у него всегда есть ваза с ними где-то в комнате.

– Действительно? Смею сказать, это естественное проявление художественного темперамента. Но ничего, продолжайте рассказ. Миссис Шерман зафиксировала время, когда заметила эту странную перемену. Была половина пятого, говорите? Как же тогда, я могу спросить, швейцар определил время, когда показал мальчику стеклянную комнату?

– Точно так же. Он определил время точно – по церковным часам. Он помнит, как услышал их, когда добрался до перегородки, и изо всех сил старался достать свои часы, чтобы посмотреть, правильно ли они выставлены. Кроме того, в это время трое из наших художников-оформителей проходили по коридору у подножия короткого лестничного пролета, ведущего к стеклянной комнате. Они выходили выпить чая, и один из них со смехом крикнул швейцару: «Привет, Джинджер, время для чая в Букингемском дворце?» Накануне он выиграл часы на конкурсе певцов, и его знакомые весь день подкалывали его. Таким образом, точное время подхода к двери швейцара с мальчиком было установлено, и три человека могут подтвердить это. Секунду спустя швейцар увидел, как мальчик распахнул дверь и вошел в стеклянную комнату. Повернувшись и спускаясь вниз, швейцар отчетливо услышал, как мальчик сказал: «Добрый день, сэр. Мистер Трент сказал, что я могу подойти и посмотреть, если вы не возражаете».

– Он слышал, что кто-нибудь ответил?

– Нет, не слышал. Он слышал только голос мальчика.

– Понятно… Таким образом, нет фактических доказательств того, что Лоти был там в то время, что, разумеется, делает показания миссис Шерман и ее дочери достоверными, когда они говорят, что комната была пуста.