Павел Девяшин - На златом крыльце сидели

– Присаживайтесь.

Кресло оцарапало паркет. Мужчины безмолвно рассматривали друг друга.

«Он порядком сдал, – думал каждый, не ведая, что и сам является объектом изучения. – Осунулся, постарел лет на десять, хотя в действительности миновало чуть более месяца!»

Антон Никодимович слишком давно знал начальника, взгляд отмечал поникшие плечи, изборожденное морщинами лицо. Смена власти – тяжкое испытание для государственного деятеля!.. На штофных обоях зияла дыра, портрет нового императора ещё не принесли.

– Отчего у вас красные глаза, Поликарпов? Тоже не спали?

– Хорошо спал, благодарю. Много пил.

– Кто ныне без греха? – товарищ министра азартно потер ладони, бодрости движений мог позавидовать всякий лицеист.

Заскрежетала дверца сейфа, и на свет Божий выпорхнула бутылка коньяку. Перед тучным детективом материализовался наполненный бокал.

– Как видите, несгораемый шкап таит в себе истинные сокровища! Выпейте, отпустит…

Горло словно прочистили наждаком. Вскоре последовала вторая порция, за ней третья. Чиновники ослабили крахмальные воротнички.

– Довольно-с… этакие времена. Запросто можно спиться. Поглядите: суббота, а здание министерства напоминает пчелиный улей.

Антон Никодимович кивнул. Персты с трудом отыскали карман, вопросительно качнулась английская трубка, дескать – не возражаете?

– Курите, голубчик, курите! Итак, к делу. У кухарки Евдокии имелся брат, в его жилище видели подозрительных незнакомцев. Об этом свидетельствуют показания дворника, бляха за нумером… Впрочем, неважно. Кхе-кхе-с! Что за дрянь вы смолите? Так, о чем это я? Сей родственничек пропал, хотя недавно устроился на скотопригонный двор и бойню. Между прочим, самоновейшая мануфактура – греза любого крестьянина. Жалование, дрова, свечи и крыша над головой. Все псу под хвост!..

– Именно! Бегство из теплого местечка объясняется только и исключительно участием в злодействе. Полагаю, он укрывал банду. Кража вещей из дома сенатора – результат хитроумного плана, скорей всего, разработанного Евдокией. Мероприятие завершилось известным нам образом. Ниточка тянется в Тобольск – малую родину поварихи и ее умалишенного братца.

– Информация точная-с?

– Если верить дворецкому Зыкову и другим слугам. Вдобавок, мы с Марком Вениаминовичем прокатились по ближайшим почтовым станциям. Один из смотрителей назвал приметы скотобойца.

Руководитель имперского сыска пожевал губы, блеклые очи с тоской остановились на фужерах, пустых, как речи в сенате. Вздох предвосхитил новый вопрос.

– Смерть кухарки не связана с делом гастролеров? Уверены?

– Целиком и полностью. Евдокию зарезал Вишневецкий. Девушка стала пешкой в коварной игре.

– Да-да! Вы докладывали. А, впрочем, расскажите-ка еще раз… Факты не желают выстраиваться в цепочку.

– Можно коньяку? – спросил коротышка, в висках беспрерывно стучало, точно голова располагалась в центре лубяной игрушки, промеж дубинок мужика и медведя.

– Пожалуйста, угощайтесь.

Лицо детектива сморщилось, кадык дернулся вниз и вверх.

– Сначала мы с Марком Вениаминовичем решили, что Двинов подавился, но осмотр продемонстрировал неверность суждения. Оставалось два варианта: яд или сложная реакция организма на некоторые виды снеди. Дворня единодушно подтвердила: барин имел сложности с пищеварением. Для него готовили отдельно.

– Семена Николаевича погубил арахис, – вспомнил начальник. – Анатомирование констатировало – в пище не было отравы. Мы обсуждали сие в прошлый раз.

– Верно. Казалось, что может быть проще? Сенатор по ошибке слопал чужое блюдо, а после взял, да и помер. Но такого случиться не могло! Двинов неизменно трапезничал из одной и той же тарелки, инкрустированной царским вензелем. Он знал о грозящей опасности и принял меры. Значит, роковое угощение оказалось в руках жертвы не случайно.

Генерал заерзал на мягком сиденье.

– И тут пропадает кухарка, – сказал он задумчиво.

– Это внушило мысль о ее причастности! Затем отыскалось тело. Ясно, думаю, убийца заткнул свидетелю рот, и найти его помогут разве что… крысы!

– Совпадение изрядно потрепало вам нервы, не так ли? – рука товарища министра сграбастала бутылку. – Пожалуйста, рассказывайте дальше-с.

Поликарпов вздохнул.

– Оказалось, грызунов подбрасывала Лариса Семеновна – дочь сенатора. А жертвой травли выступила молодая жена… Зря мы считали, будто преступник использует зверушек в целях морального устрашения. Сердцем завладело отчаяние! В распоряжении Поликарпова оставалась единственная зацепка – крыса в супе. Обычная: подвальная и… дохлая. Вероятно, умерщвленная посредством зыковского капкана. Здесь чувствовалась тайна!..

– Какая? Что дала зацепка? – старик подался вперед.

– Догадку! Злодей использовал чужой трюк. Для чего? Нужен был отвлекающий маневр. Время, чтобы подменить еду на блюде Двинова. А можно ли успеть за столь короткий срок? Неприметное жонглирование кексами под силу разве что опытному иллюзионисту. К решению, как всегда, подтолкнула нечаянная фраза Захарова. Он сетовал на тяжесть будней, и шутка о хвостатом сменщике пролила свет на загадку!

Генерал беспомощно развел руками.

– Не поспеваю за вами!

– О-за-ре-ни-е! Ваш покорный слуга, наконец, смекнул – тарелка с августейшим вензелем имела близнеца. Легче подменить наполненную миску, чем перекладывать сами яства! Рейд на кухню исключил дальнейшие сомнения. Оставалась самая малость… найти хозяина.

– Дальнейшие события не требуют напоминаний, старина, – начальник плеснул темно-коричневую жидкость по бокалам. – Молодцом-с! Жаль только, беседа с арестованным мало что дала. Я трижды перечитывал стенограмму – пустое! Ну, будем…

К носу взлетел рукав парадного мундира (ныне требовался высший лоск, ожидалось приглашение во дворец), утерев слезу, товарищ министра обошел стол. Громыхнула палисандровая створка, щелкнул ключ.

– Лишние уши нам ни к чему, верно? Неужели Вишневецкий убил сенатора из политических соображений? Как думаете?

– Сие возможно. Вряд ли из-за денег. Духовная Семена Николаевича зятя не упоминает. Конечно, тот мог об этом и не знать или надеяться на средства жены…

Хозяин кабинета выудил протокол допроса из текущих бумаг, на длинном, как у сайгака, носу блеснуло пенсне.

– Так-с, – прочитал он вслух, – Что вещает нам сей мерзавец? Ага… Не скажу и слова! А вы ему: и отлично, безмолвие отправит вас прямиком на виселицу. Он – зря вы так думаете, мне помогут. Вы – кто?! В иной раз, может быть, но только не сейчас! Знаете, что за кутерьма приключилась на Сенатской? То-то! Ныне дворянину в темнице стократ опасней, нежели последнему карманнику с Лиговки. Стоит черкнуть пару строк об устранении Двинова заговорщиками, и – конец… Известно ли вам, что Кондратий Федорович упомянул покойника на допросе? По меньшей мере, дважды. Самым лестным образом, недвусмысленным-с.