Павел Девяшин - На златом крыльце сидели

Поликарпов задумчиво глядел в окно, голос руководителя набирал обороты.

– Хм, продолжим отсюда… Вишневецкий – Плевать! Главное сделано… Теперь Россия в надежных руках. История с бунтом доказала это… Николай не похож на братца. У Константина заячье сердце, коль не хуже… Старый лис Двинов прекрасно знал, без него высочество на трон не сядет, употребил все доступные инструменты. Дудки! Что до меня – вешайте, коль охота пристала!..

Вельможа осекся, трясущаяся рука дернула с глаз стеклышки.

– Скотина! Размышляет об отечестве, гляньте-ка на него! Каторжник… Чего молчите, Антон Никодимович?

– Возможно, негодяй рассчитал, что Константин Павлович не вступит на престол, лишившись поддержки Двинова. В таком разе, ставка делалась на боязнь Его высочества…

– Какую еще боязнь? – удивился товарищ министра.

– Окончить жизнь по примеру венценосного родителя. Похоже, фобию до поры удавалось обуздывать именно Семену Николаевичу. А уж о том, что покойный издавна состоял при брате императора, знали все! Эх, ваше высокопревосходительство, думаю, брак с Ларисой Двиновой – прикрытие-с. Заблаговременно спланированный ход. Троянский конь!

Старик вскочил, седые брови хищно изогнулись.

– Вздор! Петр Еремеевич, по-вашему, настолько дальновиден? Ерунда… Слишком хитро! А, впрочем, может быть, но совершенно по иному поводу. Финансовому-с. Брак по расчету – короткая дорожка к капиталам! Не согласны? А бравурные речи для протокола… Был на моей памяти случай: приказчик уходил топором немецкого купца, взял мошну, а после в допросной избе кричал, дескать, спас Россию от иноземного лазутчика! Патриотическая лапша на уши, дабы скрыть низменные мотивы. И потом, Вишневецкий что – гений политических интриг?

– Нет, исполнитель чужой и зловещей воли. Ловок, но не умен. Толковый школяр, за которым стоит учитель!..

– И что получается? – не сдавался начальник. – Этому вашему педагогу не желателен Константин?!

– Скорее, нужен именно Николай… Его стремление к твердому порядку, железная воля. Не знаю. Вот уж, действительно – на златом крыльце сидели…

– Извините, но этакое бланманже в голове не укладывается. Да что вы там бормочите?

– Ничего. Пустое-с.

В тишине отчетливо различалось пыхтение спорщиков, наконец генерал спросил:

– Что скисли, дружище? Приуныли от собственных небылиц? Бросьте… экий клубок размотали-с. Выхлопочу для вас наградную саблю, ей-Богу!.. А мотив выеденного яйца не стоит. Что зря гадать?

– Напрасно вы так думаете, – усмехнулся Антон Никодимович, толстые пальцы выбили на столе замысловатую дробь. – Когда-нибудь мотив станет обязательным атрибутом состава преступления! Вот увидите…

– Бог мой, да какая разница! Главное – злыдень сознался. И словом, и делом. Кстати, о деле… Гастролеры находятся под контролем министра, а стало быть, и самого государя императора! Бандиты изрядно нашумели в Москве, Рязани, Нижнем Новгороде, Варшаве… тут следует поставить жирную точку! Кто, если не вы? Пожалуйста, не относитесь к вояжу в губернию, точно к ссылке.

– Дельный совет, – сказал Поликарпов, и на губах заиграла ироничная улыбка. – Обязательно им воспользуюсь. А теперь, коль все сказано, я имею честь удалиться…

***

Колокольчик-балаболка заходился в радостных переливах: динь-динь-динь! Из приемной в кабинет влетел адъютант, пушистый ковер не смягчил громыхание до блеска начищенных сапог. Грудь колесом, подбородок в небо… Сторожевой пес, да и только!

– Слушаю, ваше высокопревосходительство! – гаркнул офицер, глаза чуть не вываливались из орбит.

Сердешный! Помощникам и секретарям завсегда приходится иметь пышный облик, казаться величиной.

– Бумага о назначении Антона Никодимовича исправником Курганского уезда готова? – спросил товарищ министра.

– Точно так-с!

– Несите, подпишу.

Нос, рыхлый, в красноватых прожилках, выдал неприличную руладу, старик нахмурился.

«Так для всех будет лучше, дружище Поликарпов, – подумал он устало. – И для вас, и для меня. Уж точно, безопаснее!»

Подчиненный не спешил уходить.

– У вас еще что-нибудь?

– Смею напомнить, через двадцать минут прибудет экипаж. Государь желает обсудить затею Александра Христофоровича Бенкендорфа. Утром я положил список на стол.

– Хорошо-хорошо! Благодарю вас. Где же она, а вот… аккурат под бюваром.

Пенсне зависло перед очами, мутные строчки словно по волшебству обернулись каллиграфическим почерком адъютанта. Документ, сулящий автору небывалый взлет при новом царствовании, начинался так: «Января 18-го дня 1826 года. г. Санкт-Петербург. Собственноручная записка генерал-адъютанта Бенкендорфа об учреждении высшей полиции под начальством особого министра и инспектора корпуса жандармов…»

Затворника Печерского, суббота, вечер

Закат почти отгорел. Край неба стал розовым, воздух дрожал и расплывался в столбах печного дыма. Ботинки Поликарпова шаркали о мостовую, детектив одиноко брел по заснеженной площади. Правая рука качалась в непривычном бездействии, ужасно не хватало трости.

Кто бы мог подумать, совсем недавно здесь, на Сенатской, умирали, нет – погибали люди! Хорошие, достойные. Причем с обеих сторон…

Боже!..

Взгляд сыщика жадно обшаривал городской пейзаж, искривленные линии Невы крепко врезались в душу. Антон Никодимович прощался со столицей.

Он ехал работать и не знал, сможет ли когда-нибудь вернуться домой, предстанет ли перед глазами родимый берег.

Но совершенно не сомневался: арестованный Вишневецкий – зять покойного – никакой не прохвост, а самый настоящий убийца! Сколько бы товарищ министра не убеждал в обратном…

Марк Вениаминович обещал к вечеру точную картину смерти полицейских агентов, но и так ясно – работа мастера. Не любителя, не ремесленника…

Альфонс, каковым задержанного выставляет начальство, может втереться в доверие к барышне. Жениться, лукавить, пить соки и даже отравить тестя – это сколько угодно! Однако устроить импровизацию с кухаркой, выставив ее соучастницей и козлом отпущения, ликвидировать бывалых волкодавов может только и исключительно профессионал. Наемный убийца, специалист экстра-класса.

Антон Никодимович не стал приводить соответствующие доводы генералу. К чему? Ужас исходит от старика за версту, а то и за две… Бедняга выгораживает того, кто нанял и приставил к сенатору Вишневецкого! Страшится человека, знающего претендентов на трон. Обоих братьев – мягкого, либерального Константина и решительного Николая. Их сильные и слабые черты. Связи, зависимости и… привязанности!..

Кто устранил Двинова? Кто обеспечил царствование правильного, угодного наследника?