Агата Кристи - Вилла «Белый конь» [litres]

Реакции, к которой я приготовился, не последовало. Все повернулись ко мне с незаинтересованным, нейтральным видом.

– «Белый конь» – это не паб, – сказала Рода. – В смысле, больше не паб.

– Раньше там была старая гостиница, – пояснил Деспард. – По-моему, веке этак в шестнадцатом. Но сейчас это обычный дом. Я всегда считал, что им следовало бы сменить название.

– О нет! – воскликнула Джинджер. – Было бы ужасно глупо, назови они его «Придорожный» или «Местный». Думаю, «Белый конь» гораздо симпатичней, и от старой гостиницы осталась восхитительная вывеска. Они вставили ее в раму и повесили в холле.

– Кто такие «они»? – спросил я.

– Дом принадлежит Тирзе Грей, – сказала Рода. – Не знаю, заметил ли ты ее сегодня. Высокая женщина с короткими седыми волосами.

– Она очень увлекается оккультными науками, – добавил Деспард. – Спиритизм, трансы, магия. Не то чтобы черные мессы, но нечто в этом роде.

Джинджер внезапно залилась смехом.

– Простите, – извинилась она. – Я просто представила себе мисс Грей в виде мадам де Монтеспан [29] Маркиза де Монтеспан (1640–1707) – фаворитка короля Франции Людовика XIV. Семь лет носила неофициальный титул «истинной королевы Франции», но в конце концов впала в немилость. Ее обвиняли в том, что она давала королю приворотное зелье без его ведома, что заказывала черные мессы, на которых приносили в жертву младенцев, и в том, что хотела отравить короля. у алтаря, задрапированного черным бархатом.

– Джинджер! – упрекнула Рода. – Не при викарии.

– Извините, мистер Дейн-Колтроп.

– Ничего страшного, – викарий расцвел улыбкой, – как говорили древние…

И он некоторое время вещал на греческом.

После уважительного молчания я возобновил атаку:

– Мне все-таки хочется знать, кто такие «они». Мисс Грей, а кто еще?

– О, с ней живет ее приятельница, Сибил Стамфордис. Кажется, она играет роль медиума. Ты наверняка ее заметил – вся в скарабеях и бусах… А иногда она наряжается в сари… Понятия не имею почему, ведь она никогда не бывала в Индии.

– И еще там есть Белла, – сказала миссис Дейн-Колтроп и пояснила: – Это их кухарка. И в придачу ведьма. Она из деревни Литл-Даннинг. Там она пользовалась прочной репутацией колдуньи. Это у них семейное. Ее мать тоже была ведьмой.

Жена викария говорила об этом как о чем-то само собой разумеющемся.

– Послушать вас, так вы верите в колдовство, миссис Дейн-Колтроп, – сказал я.

– Конечно! В этом нет ничего таинственного и загадочного. Чисто житейское дело. Просто такое качество, которое передается по наследству. Детям велят не дразнить вашу кошку, дарят вам домашний сыр и время от времени – кувшин домашнего варенья.

Я с сомнением посмотрел на нее. Она казалась совершенно серьезной.

– Сибил сегодня очень помогла нам гаданием на удачу, – сказала Рода. – Она была в зеленой палатке. По-моему, у нее отлично получается.

– Она нагадала мне прекрасное будущее, – сообщила Джинджер. – Деньги и красивого брюнета – заморского чужестранца, двух мужей, шестерых детей. Как щедро с ее стороны!

– Я видела, как дочка Кертисов вышла от нее хихикая, – сказала Рода. – А после отшила своего молодого человека. Сказала, что на нем свет клином не сошелся.

– Бедняга Том, – проговорил муж Роды. – Он хотя бы нашелся, что ответить?

– О да. «Не стану рассказывать, что она пообещала мне , – сказал Том. – Сдается, тебе бы это не очень понравилось, девочка моя!»

– Ай да Том!

– Старая миссис Паркер аж скуксилась, – смеясь, сказала Джинджер. – «Глупости все это, – вот что она сказала. – Да не верьте вы этому оба!» Но тут вмешалась миссис Криппс и говорит: «Ты знаешь, Лиззи, не хуже моего, что мисс Стамфордис видит то, чего другим видеть не дано. А мисс Грей знает день смерти каждого и ни единого разочка не ошиблась! У меня от них иногда мурашки по коже». А миссис Паркер в ответ: «Смерть – это другое. Тут нужен дар». А миссис Криппс: «В любом случае эту троицу мне бы не хотелось задеть, вот так-то!»

– Все это просто захватывающе. Мне так хотелось бы с ними познакомиться, – задумчиво проговорила миссис Оливер.

– Мы отвезем вас туда завтра, – пообещал полковник Деспард. – Сама старая гостиница стоит того, чтобы на нее взглянуть. Они поступили очень умно, снабдив ее всеми удобствами, но не испортив ее старинного очарования.

– Завтра утром я позвоню Тирзе, – сказала Рода.

Должен признаться, вечером я отправился в постель в унылом расположении духа. «Белый конь», который в моем воображении рисовался угрожающим символом чего-то неведомого и зловещего, оказался самым обычным домом. Если только где-то нет другого «Белого коня»…

Я размышлял обо всем этом, пока не заснул.

На следующий день все продолжали расслабляться, тем более что наступило воскресенье. Вам должно быть знакомо такое чувство: наконец-то праздник позади.

На лужайке палатки и шатры слабо хлопали под порывами сырого ветра; завтра на рассвете их уберут люди из фирмы по обслуживанию праздников. В понедельник все мы примемся выяснять, что именно было уничтожено и повреждено, и наводить тут порядок. А сегодня, мудро решила Рода, лучше как можно больше гулять и ходить по гостям.

И вот мы всей компанией отправились в церковь и уважительно прослушали ученую проповедь мистера Дейн-Колтропа, основанную на тексте книги пророка Исайи, но как будто посвященную скорее истории Персии, чем религии.

– Сегодня мы все отправляемся на ленч к мистеру Винаблзу, – объяснила Рода после службы. – Он тебе понравится, Марк. Право, таких интересных людей поискать. Где он только не побывал, чем только не занимался… Все знает, даже о самых уникальных вещах. Он купил Прайорз-Корт года три тому назад. И перестройка этого имения, вероятно, обошлась ему в целое состояние. Он перенес полиомиелит и с тех пор передвигается в инвалидном кресле. Наверное, ему приходится нелегко – ведь до того, как это случилось, он был великим путешественником. Конечно, он купается в деньгах и превратил свою усадьбу в потрясающее место – а ведь раньше там были просто руины, все разваливалось на части… Там полно роскошных вещей, и, по-моему, теперь главный интерес его жизни – это аукционы.

До Прайорз-Корт было всего несколько миль. Мы отправились туда на машине, и хозяин выкатился в своем кресле в холл, чтобы нас встретить.

– Как мило с вашей стороны навестить меня, – сердечно сказал он. – После вчерашнего вы, наверное, совершенно вымотаны. Праздник полностью удался, Рода.

Мистеру Винаблзу было лет пятьдесят, у него было худое ястребиное лицо с надменно торчащим крючковатым носом. Воротничок-стойка со скошенными концами придавал ему слегка старомодный вид.